Куда пропали снегири? - Сухинина Наталия Евгеньевна - Страница 2

Вглубоко психологичной повести «Солёный ветер по понедельникам » убедительнопоказана ответственность за тех, кого мы «приручили ». Бросивший сегодня напроиз­вол судьбы домашнее животное, верно ему служившее, завтра оставит в бедеи когда-то близкого ему человека, друга, родного! Ведь чёрствость, как и другиепороки, если с ними не ведётся борьба, быстро растут и своими ядови­тымиплодами отравляют мир.

Трогательнои поучительно описание Прощёного вос­кресенья, на следующий день послекоторого, мы вступаем «в чистые воды Великого поста отмытыми собственнымпокаянием» («Не послушествуй на друга своего»)... А как светлеет наша душапосле того, когда мы, осознав свою вину и победив самость, искренно попросимпрощения! — Читаем: «И я решила, будь что будет. Позвонила. Таня взяла трубку.Я говорю, это Ирина, ты меня прости за всё. И Олегу передай, что прошу у негопрощения. И так легко стало! Какое это удивительное чувство - чистая совесть.Нам бы эти праздники каждый день праздновать, а мы из них событие делаем. Вродекак подвиг — человека простить. А это наша обязанность перед Богом» («Де­сятьдней в счёт отпуска»).

Особыестраницы отводятся рассказам о святых источниках, несущих чудесную помощь дажепри тяже­лейших онкологических заболеваниях. - «Идите на источник, — благословляетигуменья одной из святых обителей. - Если верующие - поправитесь, если неверую­щие- я вам помочь не могу». «Мы сюда очень любим при­езжать, - свидетельствуютпаломники.- Вот, водички набрали, в храм зашли, помолились. Хорошо здесь. По­кой,благодать. Святое место». (См.: «В пруду пропи­санное чудо», «Колюпановскиетайны», «Тепло холод­ного источника»).

Связьс умершими, или, как говорим, общение Церкви земной с Церковью Небесной, чтоотмечается в рассмат­риваемой книге, вызывает радость, утешение, бодрит —молитвенная жизнь продолжается, любовь действует, добро не исчезает... «Можетбыть, папина душа, - возво­дит в Небесную Высь свои скорбные очи дочь, едущаяхоро­нить своего отца, - в этот ночной час напомнила о себе, просила молитв? Ия стала молиться, стоя на холодном степном ветру под звёздами, и, как всегдабывает после молитвы, отпустило, стало легче» («По семейным обс­тоятельствам»).

Авот очерк «Куда пропали снегири?» надо с особым вниманием прочитать невестам ибудущим матерям. - Появилась у бабушки тревога в душе при встрече с моло­дымчеловеком — прислушайся, внучка, к её чуткому стар­ческому сердцу. Иначепридётся долго смотреть в окошко и наконец спросить: «Куда пропали снегири,бабушка?»

Дажеприсутствующий в рассказах юмор удивительно светлый - нисколько не обижаячеловека, он мудро понуж­дает его взглянуть на себя со стороны и увидеть своине­достатки, свою обнажённость...

Короче,с первых строк книга захватывает внимание и удерживает его до конца. В каждомне только целом рас­сказе, но и в отдельных его абзацах, читатель находит то,что его волнует, трогает даже до слёз, то, что ему нужно, что помогаетправильно взглянуть на мир, на свою жизнь, на своё земное призвание.

-Всё в книге «Верно. Глубоко. Жертвенно» (См.: «Скан­дальная женщина»).

Иснова вспоминаются наставления святого Иоанна: «Надобно стяжать сердце чистое,сокрушенное и смирен­ное, простое, мягкое и нежное, которое легко чувствовалобы ядовитость каждого греха, которое болело бы от все­го, что противноСвятейшему Господу и своей болью извлекало слёзы, очищающие сквернысердечные... Надобно стяжать любовь к добродетели или к святой жизни».

Собираниювсего этого и помогает предлагаемая кни­га.

КонстантинЕфимович Скурат,

заслуженныйпрофессор

МосковскойДуховной Академии

КОЛЮПАНОВСКИЕ ТАЙНЫ

Варенье спривкусом экзотических, диковинных плодов, цвета малахитового.

-Фейхоа?

-  Нет.

-  Киви?

-  Неугадали.

-  Сдаюсь.

-   Крыжовник.Половинку апельсинчика добавила, для вкуса.

Чаёк с такимвареньем, да беседа сердечная - отра­да для сердца путешественника. Особеннодля моего. Потому что я очень долго ждала этой встречи и раду­юсь - ненарадуюсь, что она состоялась. Для меня Та­мара Михайловна Норкина - этодлинные узкие кон­верты, подписанные разборчивым и одновременно торопливымпочерком. Тульская область, посёлок Заокский... Моя постоянная читательница,скорая на доброе слово. Уже два года переписываюсь с ней, а к встречеподтолкнуло... чудо. Еду в маршрутке, а сзади две женщины громко разговаривают.Одна рассказывает, другая охает: «Ну надо же, ну надо же...»

-   А источник,говорят, от всех болезней лечит, там жила придворная дама, Екатерина II еёочень ценила, а она ушла от царицы и стала монахиней, хотя сама и княжна была.Источник на том месте, от всех болез­ней лечит. - Надо же...

Я затаиладыхание. Где он, тот источник? Пока раз­думывала - спросить, не спросить,женщины вышли. Раздосадованная, пришла в редакцию. А мне письмо от ТамарыМихайловны Норкиной вручают. Чудны дела Твои, Господи! Читаю: «Была я недавнона свя­том источнике, это совсем недалеко от нас, рядом с древним городомАлексиным. Там жила подвижница и прозорливица, блаженная старица Евфросиния,Христа ради юродивая, княжна земская, фрейлина императрицы Екатерины И».

Скор Господь напомощь нам, грешным. Теперь-то уж знаю я адрес святого источника. Пишу ТамареМи­хайловне: «Приеду». И вот уже и чаёк с экзотическим вареньем пьём, обсуждаемпредстоящую поездку. Завтра с утра в путь.

В храмеСвято-Казанского женского монастыря в селе Колюпаново я впервые увидела еёикону. Строгий лик, взгляд требовательный, даже жёсткий. В правой руке - крест,в левой - чётки.

Блаженная старицаЕвфросиния, я пришла к тебе после случайно услышанного разговора в общест­венномтранспорте, после подоспевшего вовремя письма дорогой моей читательницы ТамарыМихай­ловны. Пришла, наспех собравшись и, по сути, ниче­го не зная о тебе. Примешьли ты меня, иссуетившуюся и грешную? Взгляд требовательный и даже жёсткий. Я невыдерживаю его.

Ох уж этотинститут благородных девиц! Сколько блистательных особ вышло из твоих стен,сколько красавиц твоей «смольной ориентации» стало укра­шением царских дворцов,сколько лёгких ножек твоих выпускниц скользило по желанным паркетам и шелес­томвееров ненавязчиво, да требовательно торило се­бе путь к высотам царскогорасположения. Княжна Вяземская была одной из них. Закончив Смольный институт,стала фрейлиной при дворе императрицы Екатерины. Много раз скучающаяимператрица при­зывала к себе молоденькую фрейлину разгонять тоску и развлекатьразговорами. А круг её знакомств! Князь Александр Львович Нарышкин, самСуворов, князь Юрий Владимирович Долгорукий, князь Вяземский. К этой заманчивойжизни шли, эту заманчивую жизнь завоёвывали, к ней стремились, её жаждали. Акняж­на Евдокия Вяземская - её оставляет.

История её уходаот блестящих паркетов удиви­тельна. Она бросает свои одежды на берегу большогои глубокого пруда в Царском Селе. Всё. Княжна, купа­ясь в пруду, утонула в нём.Её больше нет. Она вычерк­нута из жизни. Переодевшись в бедное рубище, она идётстранствовать и уже никто никогда не узнает в ней блистательную княжнуВяземскую. Она берёт на себя самый тяжёлый, по нашему разумению, нечело­веческийподвиг - юродства. Презреть всё, стать как бы безумной и этим принести в жертвуГосподу свой разум, свой интеллект - источник гордыни и тщесла­вия. Распятьсебя, сравнять с землёй, отдать на всеоб­щее поругание. Таких выпускницСмольный не знал, да и Россия вообще не знала. Их очень немного. Юро­дивыхХриста ради можно по пальцам пересчитать. Женщин в этом списке совсем мало, ауж фрейлин царских...

И пошла по Русиюродивая старица Евфросиния, до­ила коров на скотном дворе одного изВологодских мо­настырей, в другом монастыре пекла просфоры. А ког­да уженепомерным физическим трудом окончательно распяла свою плоть и готова была кмолитвенному под­вигу, пришла в Москву к митрополиту Платону, рас­крыла емусвою тайну. Просила об одном: скрыть её от преследований мира, благословить надальнейший мо­литвенный подвиг юродства. Митрополит Платон от­сылает её сзапиской в Серпуховской Девичий монас­тырь. Но не в самом монастыре поселиласьблаженная, а за его оградой, в маленькой убогой хижине. Было у неё много кошеки собак. С собаками она и спала на голом полу, а если кто начинал её ругать - ссобаками, на полу, как так можно, она отвечала коротко: «Я хуже собак». На полустояло корыто. Старица стучала в ко­рыто палкой и все собаки и кошки сбегалиськ нему.