Шторм в Гавани Ветров - Таттл Лиза (Лайза) - Страница 77

На глаза Марис навернулись слезы, но она сдержала их.

– Мне жаль твоих людей, – сказала она мягко. – Они ничем не заслужили такого Правителя, как ты!

– Уведите их, – распорядился Правитель. – И выполняйте приказ!

Стражники переглядывались. Один нерешительно шагнул вперед, но тут же попятился, обнаружив, что остальные не шевельнулись.

– Чего вы ждете! – завопил Правитель. – Заберите их!

– Господин, – с достоинством сказала высокая женщина в форме начальника стражи, – прошу тебя, возьми свои слова назад. Мы не можем искалечить певца или запереть в темницу Марис с Малого Эмберли. Мы погибнем. Летатели уничтожат нас всех.

Правитель уставился на нее, а затем взмахнул ножом.

– Ты тоже арестована за измену. Тебя посадят в темницу рядом с ней, раз она тебе так нравится! Взять их! – крикнул он стражникам.

Те остались на месте.

– Изменники! – проревел он. – Меня окружают одни изменники. Смерть всем вам, всем! – Его взгляд упал на Марис. – А ты будешь первой! Я сам тебя прикончу.

Теперь Марис видела только нож – тусклая бронза, окровавленное лезвие. Она почувствовала, как рядом с ней напрягся Эван. Правитель улыбнулся и пошел к ним.

– Остановите его! – сказала женщина, которую он хотел арестовать. Голос ее был усталым, но твердым, и тотчас Правителя окружили. Дюжий мужчина схватил его за руки, тоненькая девушка вырвала нож таким быстрым и плавным движением, точно извлекла кинжал из ножен.

– Я очень сожалею, – сказала женщина-начальник.

– Отпустите меня! Я ваш Правитель! – крикнул он.

– Нет, – ответила она. – Нет, господин. Боюсь, ты тяжело болен.

Старая угрюмая крепость еще никогда не видела такого веселого праздника. Серые стены пестрели яркими знаменами и цветными фонарями, а в воздухе ароматы яств и вин мешались с запахами дыма и фейерверка. Ворота были гостеприимно распахнуты. По стенам, правда, еще расхаживали стражники, но почти все сняли форму, а об оружии и упоминания не было.

Виселицы спилили, а эшафот приспособили для выступления жонглеров, фокусников, клоунов и певцов, развлекавших праздничные толпы. Внутри тоже были открыты все двери, а залы заполнили веселящиеся горожане. Из темниц выпустили заключенных, и даже самым последним бродягам с задворок Порт-Тайоса разрешили присутствовать на празднике. В парадной зале столы ломились под тяжестью огромных кругов сыра, корзин с хлебом и всевозможной рыбы – копченой, маринованной, жареной. От очагов все еще доносились ароматы жареной свинины и морских кошек, а на плитах пола блестели лужицы пива и вина.

Воздух звенел от музыки и смеха. Никто из старожилов Тайоса не помнил такого пышного и многолюдного празднования. Среди жителей мелькали фигуры в черном – но вовсе не скорбящие, судя по их лицам. Летатели! Эти летатели – и однокрылые, и прирожденные – вместе с изгнанными певцами были почетными гостями, которых все поздравляли наперебой, за которых усердно пили.

Марис бродила по шумным залам, вздрагивая при мысли, что кто-то снова кинется восхвалять ее. Пожалуй, праздник слишком затянулся. Она устала и чувствовала себя отяжелевшей от всего съеденного и выпитого по настоянию восторженных поклонников. Ей хотелось только одного: найти Эвана и тихонько уйти домой.

Кто-то окликнул ее по имени, и Марис неохотно обернулась. Она увидела нового Правителя Тайоса в длинном вышитом платье, которое совсем ей не шло. Без формы она словно чувствовала себя неловко.

Марис с трудом улыбнулась:

– Я слушаю, Правитель.

Недавний начальник стражи поморщилась:

– Наверно, я привыкну к такому обращению, но пока оно лишь вызывает у меня неприятные мысли. Сегодня мы почти не виделись. Ты не уделишь мне несколько минут?

– Конечно, сколько пожелаешь. Ты ведь спасла мне жизнь!

– Невелик подвиг. Твои поступки требовали куда большего мужества, чем мои, и в них не было и тени своекорыстия. А про меня будут рассказывать, как я плела интригу, чтобы низложить Правителя и занять его место. Это не так, но когда певцов волновала правда?

Марис посмотрела на нее с удивлением – такая неподдельная горечь прозвучала в ее голосе.

Они переходили из залы в залу, где игроки бросали кости, веселые компании провозглашали тост за тостом, а влюбленные обнимались, пока не отыскали местечка, чтобы сесть и поговорить без помех.

Так как Правитель молчала, Марис заговорила первая:

– Но ведь никто не жалеет о прежнем Правителе. Его же не любили!

Новый Правитель нахмурилась:

– Да, о нем не жалеют, как не пожалеют и обо мне, когда меня не станет. Он много лет мудро руководил островом, пока его не одолели страхи и не толкнули на всякие глупости. Мне не хотелось делать того, что я сделала, но иного выбора не было. И праздник этот я устроила для того, чтобы веселье, а не боязнь, сопровождало переход власти. Мне пришлось влезть в долги, чтобы мои люди почувствовали себя состоятельными.

– По-моему, они оценили это по достоинству, – сказала Марис. – Довольны, кажется, все.

– Да, но у них короткая память! – Она передернула плечами, словно отгоняя неприятную мысль. Морщинка между ее бровями разгладилась, лицо стало менее суровым. – Я не хочу надоедать тебе своими заботами и привела сюда, чтобы сказать: я благодарна тебе за усилия сохранить мир между летателями и жителями Тайоса.

Марис почувствовала, что ее щеки заливает краска.

– Пожалуйста! – пробормотала она. – Не надо. Я… если говорить честно, я думала о летателях, а не о людях Тайоса.

– Не важно. Главное то, чего ты достигла, рискуя жизнью.

– Я сделала все, что могла, – сказала Марис, – но мало чего достигла. Всего лишь перемирия, а не прочного мира. А главное – трения между прирожденными летателями и однокрылыми, между Правителями и летателями сохраняются и вспыхнут вновь… – Она замолчала, поняв, что ее собеседнице вовсе не по вкусу слышать подобные речи и она не хочет этого знать.

– На Тайосе летатели больше ничего опасаться не должны, – сказала Правитель, и Марис подумала, что у этой женщины есть удивительная способность придавать простой фразе весомость закона. – Мы здесь почитаем летателей… и певцов тоже.

– Разумно! – засмеялась Марис. – Иметь певцов на своей стороне никогда не помешает.

Правитель продолжала, словно не услышав ее:

– И тебе, Марис, всегда будут рады на Тайосе, если ты захочешь погостить у нас.

– Погостить? – Марис недоуменно нахмурилась.

– Я понимаю, что теперь, когда ты больше не летатель, путешествие по морю может…

– О чем ты говоришь?

Правитель поморщилась, словно раздражаясь, что ее все время перебивают.

– Я знаю, что вскоре ты покинешь Тайос и переедешь на Сиатут, чтобы занять свое место в академии «Деревянные Крылья».

– Кто тебе это сказал?

– Певец Колль. Его ведь так зовут? А это был секрет?

– Вовсе нет. Хотя бы потому, что и скрывать нечего. – Марис вздохнула. – Мне предложили место в «Деревянных Крыльях», но я от него отказалась.

– Если ты останешься на Тайосе, мы все, разумеется, только рады будем, и этот… и мой дом всегда открыт для тебя.

Правитель встала, давая понять, что аудиенция окончена. Встала и Марис. Они обменялись еще несколькими ничего не значащими фразами, но мысли Марис были уже далеко: она снова думала о том, что считала уже решенным. Или Колль полагает, что может чего-то добиться, выдавая желаемое за правду? Придется с ним поговорить!

Она отыскала его через минуту-другую в первом дворе. Он был не один – рядом стояли Бари и С’Релла с уже надетыми крыльями.

Марис подбежала к ним:

– С’Релла… ты улетаешь?

Подруга крепко сжала ее руки:

– Ничего не поделаешь! Правитель хочет послать со мной послание на Дит. Я сама вызвалась. Мне пора домой, и я все равно улетела бы на Юг завтра или послезавтра. Зачем Джему или Сану отправляться в такую даль, если мне это по пути? Я как раз послала Эвана отыскать тебя, сказать, что я улетаю. Но ведь мы расстаемся ненадолго – до скорой встречи в «Деревянных Крыльях».