Шторм в Гавани Ветров - Таттл Лиза (Лайза) - Страница 40

Чувствуя головокружение, Марис обернулась. Рядом стоял Доррель. С той памятной ночи на берегу они не обмолвились ни словом.

– Я не хотела, чтобы так вышло, Дорр, – с трудом проговорила она. – Но возможно, то, что случилось, – к лучшему. Ведь нам обоим известно, что Гарт серьезно болен.

– Да, болен. Но поражение убьет его.

– Не уверена. Но точно знаю лишь, что, выиграв, он очень скоро убьет себя сам.

– Думаю, он предпочел бы умереть в небе, а не в постели. Если девчонка отберет у него крылья, то… А тебе известно, что она ему очень симпатична?

– С чего ты взял?

– На следующую ночь после того, как Вэл разогнал пирушку, Гарт сам упомянул ее и признался мне в том, что она ему очень нравится.

Марис тоже была не в восторге от выбора С’Реллы, но холодная ярость Дорреля заставила ее поменять свои взгляды.

– С’Релла поступила правильно, выбрав самого подходящего соперника, – сказала она. – И Вэл вовсе не разгонял пирушку летателей. Они сами ушли, осыпав его оскорблениями.

– Марис, в последнее время ты настолько изменилась, что я уже не понимаю тебя, – спокойно сказал Доррель. – Мне долго не хотелось верить, но, оказывается, то, что говорят о тебе, – правда. Ты отвернулась от нас. Теперь прежним друзьям-летателям ты предпочитаешь компанию деревянных крыльев и Однокрылых. Выходит, я вовсе не знаю тебя теперешнюю.

Его грусть причинила Марис больше боли, чем жестокие слова. Она заставила себя сказать:

– Да, ты не знаешь меня теперешнюю.

Доррель подождал с минуту, но Марис, зная, что если сейчас откроет рот, то расплачется, молчала. Она наблюдала борьбу чувств на лице Дорреля. Наконец гнев взял верх, и Доррель, не сказав ни слова, повернулся и зашагал прочь.

Глядя ему в спину, Марис чувствовала, что сердце ее обливается кровью.

– Я сделала свой выбор, – прошептала она.

По ее щекам побежали слезы, и она обратила невидящий взор к морю.

Взлетали они парами, возвращались по одному.

Толпы бескрылых, нетерпеливо обшаривая глазами горизонт, ожидали на берегу. Судьи осматривали небеса через телескопы, изготовленные самыми искусными оптиками Гавани Штормов. На столе перед каждым судьей лежали по две горсти камешков – белых и черных – и деревянные ящички, равные числом количеству поединков. По окончании каждой гонки слуга Правителя проходил с ящичком вдоль стола, и судьи по очереди клали туда камешек или камешки: если гонку, на их взгляд, выиграл летатель, то белый, если претендент – черный; если результат гонки вызывал сомнения, то белый и черный; а если же – что случалось крайне редко – один из соревнующихся значительно превосходил мастерством другого, то одновременно два белых или два черных.

Первого летателя завидели с лодок, и над водой пронеслись восторженные крики. Люди на берегу встали и, прикрывая ладонями глаза от солнца, вглядывались в небо. Шалли припала к окуляру телескопа.

– Что-нибудь видишь? – спросил ее судья с Внешних Островов.

– Летатель. – Она, рассмеявшись, показала рукой. – Вон там, под облаками.

– И кто же он?

– Пока не разглядеть.

Все напряженно ждали. Движущаяся черная точка под облаками, по мнению Марис, вполне могла быть ястребом или буревестником, но в телескоп виднее.

Первой узнала летателя женщина с Востока.

– Это же Лейн! – закричала она удивленно.

Многие удивились вместе с ней. Лейн стартовал в третьей паре, вспомнила Марис. Выходит, он обогнал не только собственного сына, но и еще четверых, вылетевших к Лислу раньше.

Лейн приземлился, а из облаков на расстоянии нескольких размахов крыльев друг от друга появились еще двое.

Судьи объявили об окончании первого поединка, и до Марис донеслось постукивание камешков о дно деревянных ящичков.

Два из них перекочевали с левого конца судейского стола на правый, и Марис подошла ближе. В первом ящичке она насчитала пять черных камешков и один белый – четверо судей присудили победу претенденту на крылья, и один счел результат гонки сомнительным. Во втором ящичке с результатами гонки, в которой участвовал Лейн, оказалось пять белых камешков, но пока она наблюдала, в небе появились еще двое летателей, и, так как ни один из них не был сыном Лейна, судьи добавили еще три белых камешка. Когда, наконец, через добрых двадцать минут появился сын Лейна, в ящичке было уже десять белых камешков и ни единого черного. Марис решила, что в этом году парнишке крыльев уже не завоевать.

Как только возвращающегося летателя можно было распознать, судьи называли его, а глашатай выкрикивала названное имя. На берегу сразу же поднималась буря восторга и сыпались яростные проклятия. Марис прекрасно знала, что причиной тому не любовь или неприязнь к определенным летателям, а традиционные среди бескрылых ставки на участников гонок и что сегодня из рук в руки перейдут пригоршни железных денег.

– Арак с Южного Аррена! – раздался крик глашатая.

Сина выругалась сквозь зубы. Марис, попросив у Шалли телескоп, посмотрела на небо. Да, это действительно был Арак. Он обогнал не только Деймена, но и Шера, и Лиа, и их соперников.

Наконец один за другим в небе начали появляться студенты «Деревянных Крыльев» и вызванные ими на поединки летатели. Судьи без заминок кидали в ящички камешки.

Первым приземлился Арак, за ним – летатель, которого вызвал Шер, затем – Деймен, еще через минуту – соперник Лиа. Минут через пять в небе показались сразу трое летателей – как всегда неразлучные Шер и Лиа, а чуть впереди – Джон с Кульхолла. Сина вновь выругалась, лицо ее исказила гримаса разочарования. Марис хотела утешить ее, но, как ни старалась, нужных слов не нашла.

Джон с Кульхолла уже приземлился, Керр еще не появлялся, и несколько минут небо оставалось пустым. Марис, воспользовавшись паузой, посмотрела, как судьи оценили поединки.

Результаты оказались неутешительными. В ящичке Шера она насчитала семь белых камешков, в ящичке Лиа – пять, Деймена – восемь. У Керра было уже шесть камешков против, минута шла за минутой, и так как он не появлялся, судьи кидали еще и еще.

– Ну давай же, прилетай! – пробормотала Марис себе под нос.

– Я вижу кого-то, – сказал судья с Юга. – Летит очень высоко, но быстро приближается.

Остальные судьи припали к своим телескопам.

– Да, – подтвердила Восточная, – кто-то летит.

Люди на берегу, тоже приметив летателя, возбужденно переговаривались, строя догадки.

– Это Керр? – нетерпеливо спросила Сина.

– Не уверена, – ответила судья с Востока. – Сейчас, подожди.

Первым узнала летателя Шалли и опустила телескоп.

– Это Однокрылый, – удивленно пробормотала она.

– Дай посмотрю. – Сина выхватила из ее рук телескоп и припала к окуляру. – Это он!

Сина передала телескоп Марис.

Да, это был Вэл, лавирующий, несмотря на слабый ветер, от одного восходящего потока к другому с грацией ветерана гонок.

– Объяви его, – велела глашатаю Шалли.

– Вэл Однокрылый! – закричала та. – Вэл с Южного Аррена!

Толпа на секунду примолкла, затем разразилась криками восторга, негодования, проклятиями. Вэл оказался небезразличен всем.

Вдалеке появился еще летатель.

Корм, предположила Марис и, взглянув в телескоп Шалли, убедилась в правильности своей догадки. Но Корм сильно отставал от Вэла и уже не имел ни единого шанса на победу.

– Марис, – сказала Шалли, – я хочу, чтобы ты, как и все остальные, убедилась в том, что я сужу честно.

Она взяла черный камешек и бросила его в ящичек. Ее примеру последовали остальные четверо судей.

– Еще один приближается! – закричал кто-то. – Нет, их двое!

Тем временем Вэл приземлился и, как всегда отказавшись от помощи, спокойно снял крылья. Корм, не желая мириться с поражением, яростно кружил над островом.

Все взоры устремились к двум только что появившимся в небе летателям.

– Тот, что немного впереди, – Гарт со Скални, – сообщил судья с Внешних Островов. – Рядом – его соперница.