Шторм в Гавани Ветров - Таттл Лиза (Лайза) - Страница 4

– Заткнись и никогда не произноси таких слов! – негодующе прохрипел Гарт и повернулся к Марис. – Как твой брат? Я давно его не видел.

Держа кружку обеими руками, чтобы от волнения не расплескать содержимое, Марис сделала еще глоток.

– Через неделю он вступит в Возраст, – ответила она настороженно. – Крылья перейдут к нему. А где он проводит время, я понятия не имею. Может, ему не нравится ваша компания.

– Почему это? – Гарт даже обиделся, хотя Марис не думала его задевать. – Чем же мы ему не подходим? Мне он нравится. Нам всем он нравится, а, Доррель? Спокойный такой, может быть, чересчур осторожный иногда, но это пройдет. Чем-то он из всех нас выделяется, зато какие рассказывает истории! А поет!.. Люди будут ликовать, завидев в небе его крылья. – Гарт недоуменно покачал головой. – Где он находит свои песни? Я путешествовал гораздо больше, но…

– Он их сам сочиняет, – ответила Марис.

– Сам? – удивился Гарт. – Ну, тогда он будет нашим первым певцом. И на следующем состязании мы отберем приз у Восточных. Западные всегда были лучшими летателями, но, по справедливости, наши певцы никогда не заслуживали, чтобы их так называли.

– Я пел за Западных в последний раз, – возразил Доррель.

– Вот я и говорю…

– Да у тебя самого голос, как у морской кошки!

– А я на этот счет и не обольщаюсь.

Марис задумалась, глядя на огонь, и пропустила последнюю реплику Дорреля мимо ушей. Здесь, на Эйри, она чувствовала себя спокойно и уверенно – даже сейчас, когда Гарт заговорил о Колле. Как ни странно, здесь ей было уютно. Никто не жил на скале летателей постоянно, но все же это был своего рода дом. Ее дом. Дом летателей. И грустно сознавать, что бывать здесь ей больше не придется.

Она вспомнила свой первый полет на Эйри, добрых шесть лет назад, сразу после вступления в Возраст. Тринадцатилетняя девчонка, гордая от того, что прилетела так далеко одна, но еще застенчивая и слегка напуганная. В большой комнате тогда собралось больше десятка летателей. Они сидели полукругом около огня, пили, смеялись. Вечеринка была в самом разгаре. Все обернулись, когда она вошла, заулыбались. Гарт был тогда молодым летателем, Доррель – совсем мальчишка, тощий, чуть старше ее. Она еще никого не знала. Но Хелмер, опытный летатель с острова неподалеку от того, где жила Марис, тоже был тогда на Эйри. Он всех и познакомил. Даже сейчас Марис помнила имена и лица: огненно-рыжая Анни с Кульхолла, Фостер, который позже располнел и не смог летать, Джемис-старший… Особенно ей запомнился Ворон, молодой высокомерный летатель, разодетый в черные меха с металлическими блестками, который три раза подряд приносил Восточным победу на состязаниях. Еще тогда присутствовала худенькая гибкая блондинка с Внешних Островов. Собственно говоря, вечеринку затеяли в ее честь: редко кто с Внешних залетал в такую даль.

Все стали поздравлять Марис, и вскоре ей начало казаться, что почетный гость вовсе не девушка с далеких островов, а она. Невзирая на возраст, ей налили вина, потом все пели и рассказывали байки о полетах, большинство из которых она уже слышала, но никогда – в такой компании. Наконец, когда Марис полностью освоилась с обстановкой, летатели перестали уделять ей особое внимание, и вечеринка продолжалась своим чередом.

Конечно, забыть эту первую встречу невозможно, но особенно четко в память Марис врезался один эпизод. Из Восточных присутствовал один только Ворон, и, естественно, на его долю пришлось множество в общем-то безобидных шуток и насмешек. Но он немного выпил и, в конце концов не выдержав, вскочил и пошел к выходу.

– Вы называете себя летателями! – крикнул он от дверей резким голосом, который и сейчас звучал у Марис в ушах. – Идите сюда, я покажу вам, как надо летать!

Все высыпали наружу и отправились к прыжковой скале – самой высокой скале на Эйри. Двести футов отвесной стены, а в самом низу – острые зубья камней и яростно бьющаяся среди них вода. Ворон со сложенными крыльями подошел к краю, раскрыл первые три сегмента и вдел руки в петли, но сегменты не закрепил, и крылья свободно поворачивались вместе с руками. Сначала Марис не могла понять, что он задумал, но через минуту все прояснилось. Ворон разбежался и прыгнул вперед. Со сложенными крыльями!

Марис вскрикнула и бросилась к краю. Остальные тоже подошли, кто побледнев, кто насмешливо улыбаясь. Рядом с ней оказался Доррель.

А Ворон стремительно падал вниз головой, прижав руки к бокам, и только серебряное полотно крыльев неистово билось под напором воздуха. Казалось, это продолжалось бесконечно. Но в последнюю секунду, уже над самыми камнями, когда Марис ясно представила себе и почти почувствовала страшный удар, вдруг как бы из ниоткуда сверкнули на солнце расправленные крылья. Ворон успел поймать ветер, выровнялся и полетел.

Марис была потрясена. Но Джемис-старший, самый опытный летатель Западных, только рассмеялся:

– Я уже дважды видел этот трюк Ворона. Он смазывает маслом крепления сегментов и в нужный момент изо всех сил выбрасывает крылья в стороны. Каждый сегмент поочередно становится на место и закрепляется. Красиво, конечно. Держу пари, он долго тренировался, прежде чем решился показать такое. Только когда-нибудь один из шарниров заклинит, и мы о Вороне больше не услышим.

Но даже трезвые слова Джемиса не могли омрачить чуда. Марис часто видела, как летатели, не дожидаясь помощи бескрылых, поднимают руку с почти раскрытым крылом и резким взмахом ставят на место последние один-два сегмента. Но чтобы вот так!..

Ворона встретили на посадочной полосе, и он, усмехнувшись, обратился ко всем:

– Когда сможете так, тогда и называйте себя летателями!

Конечно, он был безрассуден и заносчив, но тогда, да и несколько лет спустя, Марис казалось, что она влюблена в бесстрашного Ворона.

Марис грустно покачала головой и допила вино из глиняной кружки. Сейчас она понимала всю нелепость и глупость этой бравады. Ворон погиб года через два после той встречи: бесследно пропал в море. Каждый год погибали более десятка летателей, и обычно с ними пропадали крылья. Иногда неловкие летатели тонули, иногда длинношеии сциллы нападали на неосторожных. Шторм настигал усталых, грозовые молнии охотились за металлом в крыльях. Летателя подстерегает масса опасностей, но большинство, полагала Марис, просто сбивались с пути и гибли в неизвестности, выбившись из сил. Случалось, кто-нибудь становился жертвой редкого, но наиболее страшного явления – штиля. Теперь Марис понимала: у Ворона с его эффектными, но никому не нужными трюками было гораздо больше шансов погибнуть, чем у любого другого летателя.

Голос Дорреля оторвал ее от воспоминаний.

– Марис, смотри не усни.

Марис с сожалением поставила пустую кружку на пол, потом нехотя протянула руку к огню и потрогала свитер.

– Он еще не высох, – запротестовал Гарт.

– Тебе холодно? – спросил Доррель.

– Нет. Просто надо возвращаться.

– Но ты устала, – сказал Доррель. – Ночуй здесь.

– Не могу. – Марис отвела взгляд. – Обо мне будут беспокоиться.

Доррель вздохнул:

– Тогда возьми сухую одежду. – Он поднялся, прошел в дальний угол комнаты и открыл створки резного деревянного шкафа. – Выбери себе что-нибудь.

Марис не тронулась с места.

– Я лучше надену свое. Я сюда больше не вернусь.

– Марис, не выдумывай, ты же знаешь… Короче, иди сюда и выбирай. Можешь оставить взамен свою одежду. Я не отпущу тебя в мокром…

– Хорошо. Извини.

Марис медленно поднялась и, закутавшись в полотенце поплотнее, подошла к шкафу. Глядя на нее, Гарт улыбнулся. Вместе с Доррелем она выбрала подходящие брюки и свитер, быстро оделась. Доррель последовал ее примеру, после чего они подошли к стойке. Марис взяла в руки сложенные крылья и внимательно проверила шарниры. С крыльями редко что случалось, но если случалось, то, как правило, подводили шарниры. Прочная серебряная ткань переливалась и светилась так же ярко, как многие годы назад, когда Звездоплаватели прилетели в Гавань Ветров.