Зов кукушки - Гэлбрейт Роберт - Страница 51

— Почему ты так считаешь?

— Ты сам-то ее видал? Я для нее была как грязь под ногами.

— А что Лула о ней думала?

— Терпеть ее не могла, и муженька ее тоже. Блядун.

— В каком смысле?

— Блядун — и все тут, — раздраженно отрезала Рошель, но, поскольку Страйк молчал, она продолжила: — Жена в дверь, а он — Лулу к себе зазывать.

— И Лула к нему спускалась?

— Еще чего, — процедила Рошель.

— Вы с Лулой много беседовали, правильно я понимаю?

— Ну да, внача… Ну да.

Она посмотрела в окно. Внезапно хлынувший дождь застал прохожих врасплох. Окно позади их столика испещрили прозрачные овалы.

— Вначале? — переспросил Страйк. — Но со временем стали меньше общаться?

— Я скоро пойду, — важно заявила Рошель. — Дела у меня.

— Такие люди, как она, — осторожно начал Страйк, — часто бывают избалованными. Помыкают другими. Ждут, что все будут…

— Я ни перед кем не прогибаюсь, — возмутилась Рошель.

— Может, потому она к тебе и тянулась? Может, видела в тебе ровню, а не какую-нибудь… прилипалу?

— Это уж точно, — смягчилась Рошель. — Я перед ней на задних лапках не ходила.

— Вот видишь, потому она и хотела с тобой дружить, ты жизнь знаешь…

— А то как же.

— …и ко всему прочему, вы лечились вместе. Поэтому ты ее понимала, как никто другой.

— А еще я черная, — добавила Рошель. — Она тоже хотела по-настоящему черной себя почувствовать.

— Это она сама тебе сказала?

— А кто ж еще? Она даже не знала, откуда род ихний пошел, где ее корни.

— Она рассказывала тебе, что пыталась разыскать черную ветвь своей семьи?

— А то как же. Она ведь… ага. — Рошель осеклась.

— Ну и как, нашла кого-нибудь? Отца?

— Нет. Не нашла. Ничего у ней не вышло.

— Правда?

— Да, правда.

Рошель стала торопливо дожевывать булку. Страйк забеспокоился, как бы она не сдернула, когда доест.

— А когда вы с Лулой встречались в «Вашти», накануне ее смерти, она была в депрессии?

— Ага, это точно.

— Она не рассказала, по какой причине?

— Депресняк и без причины бывает. Это ведь болезнь, а не что.

— Но она призналась, что ей плохо, да?

— Да, — после секундного колебания ответила Рошель.

— Вы собирались вместе пообедать, верно? — спросил Страйк. — Киран мне рассказывал, что подвозил ее туда для встречи с тобой. Киран Коловас-Джонс. Ты ведь его знаешь, да?

Лицо Рошели подобрело, уголки рта поползли вверх.

— Еще бы не знать. Ага, приезжала она в «Вашти», чтоб со мной встретиться.

— Но на обед не осталась?

— Не-а. У нее время не было, — сказала Рошель.

Она склонила голову и отхлебнула кофе, пряча лицо.

— Можно же было просто по телефону позвонить, правда? У тебя ведь есть телефон?

— А то как же. — Рошель приободрилась и вытащила из недр розового меха простенькую «нокию», сплошь утыканную розовыми стразами.

— Так почему же, как по-твоему, она не позвонила, чтобы отменить встречу?

Рошель испепелила его взглядом:

— Не хотела лишний раз звонить — подслушивали ее.

— Журналисты?

— Ну.

Булочка почти закончилась.

— Журналисты вряд ли стали бы слушать, как она отменяет встречу в «Вашти». Ты считаешь, им это было интересно?

— А я почем знаю?

— Тебя не удивило, что она проделала такой путь с единственной целью — сказать, что не успевает с тобой пообедать?

— Ага. Не-а, — ответила Рошель. А потом внезапно затараторила: — Когда тебя на лимузине возят, почему ж не покататься? Куда скажешь, туда и доставят, за это лишних денег не берут. Она все равно мимо проезжала, вот и остановилась: сказала, что покушать со мной не успеет, потому как домой торопится, на встречу с этой Сиарой Портер, мать ее за ногу…

Можно было подумать, что Рошель застеснялась ненароком слетевшей с языка «матери»: она поджала губы, словно зареклась произносить бранные слова.

— И это все? Приехала, сказала: «Мне некогда, у меня встреча с Сиарой Портер» — и убежала?

— Ну. Типа того, — ответила Рошель.

— Киран говорит, они с Лулой обычно тебя подвозили.

— Ага, — сказала она. — Короче. В тот раз некогда ей было. — Рошель явно припомнила старую обиду.

— Расскажи-ка подробнее, что было в бутике. Вы одежду какую-нибудь примеряли?

— Да, — после паузы подтвердила Рошель. — Она примеряла. — И снова пауза. — Платье в пол, «Александр Маккуин». Он, между прочим, тоже руки на себя наложил, вот так-то, — глухо добавила она.

— Ты заходила с Лулой в примерочную?

— Ну.

— И что она там делала, в примерочной? — поторопил Страйк.

У Рошель глаза были как у вола, с которым в детстве нос к носу столкнулся Страйк: глубоко посаженные, обманчиво равнодушные, бездонные.

— Платье примеряла, — ответила Рошель.

— А еще? Звонила кому-нибудь?

— Не-а. Хотя… Вроде да.

— А кому, не знаешь?

— Не помню. — Она снова приложилась к бумажному стаканчику, пряча лицо.

— Эвану Даффилду?

— Может, и ему.

— И что она говорила, не помнишь?

— Не-а.

— Одна продавщица слышала ее разговор. Вроде как Лула договаривалась с кем-то встретиться у себя дома, только не сразу. Поздно ночью — так этой продавщице показалось.

— Ну и что с того?

— Значит, это был, по всей видимости, не Даффилд, Лула ведь уже договорилась встретиться с ним в «Узи»?

— Слишком много знаешь, — бросила Рошель.

— Не я один — все знают, что они в тот вечер тусовались в «Узи», — заметил Страйк. — Газеты раструбили.

Расширенные зрачки Рошели были не видны на фоне почти черной радужки.

— И то правда, — согласилась она.

— Это был Диби Макк?

— Скажешь тоже! — Рошель зашлась смехом. — Как бы она на него вышла?

— Знаменитости без труда выходят друг на друга, — сказал Страйк.

Лицо Рошели затуманилось. Она посмотрела на пустой экран своего аляповатого розового телефона.

— Его номера у нее вроде не было.

— Но ты слышала, как она с кем-то договаривалась о ночной встрече?

— Не-а. — Рошель отвела глаза и поболтала в бумажном стаканчике остатки кофе. — Ничего такого не помню.

— Ты отдаешь себе отчет, насколько это важно? — Страйк пытался говорить как можно мягче, чтобы она не заподозрила неладное. — Что, если Лула погибла именно в то время, на которое была назначена встреча? Полицейские ничего об этом не знали, верно? Ты ведь им не рассказывала?

— Я пошла. — Доев все до крошки, Рошель просверлила взглядом Страйка и подхватила дешевую серую сумчонку.

Страйк сказал:

— Время почти обеденное. Хочешь, еще что-нибудь съедим?

— Не хочу.

Однако Рошель не двигалась с места. Страйк подозревал, что она нуждается и живет впроголодь. Под маской ее грубости сквозило что-то щемящее: обостренная гордость, какая-то беззащитность.

— Ну ладно. — Опустив сумку, она снова плюхнулась на жесткий стул. — Мне бигмак.

Страйк опасался, что она сбежит, пока он будет стоять у прилавка, но, вернувшись с двумя подносами, нашел ее на прежнем месте и даже удостоился ворчливой благодарности.

Он попробовал зайти с другого бока.

— Ты же хорошо знаешь Кирана, правда? — спросил он, памятуя, как потеплело ее лицо при упоминании этого имени.

— Ага, — застенчиво подтвердила она. — Я их вместе много раз видела. Он ее постоянно возил.

— Так вот, он говорит, что по дороге в бутик Лула, сидя на заднем сиденье, что-то писала. Когда вы с ней встретились в «Вашти», она тебе не показывала, не передавала никакой записки?

— Не-а. — Рошель набила полный рот картофеля фри. — Ничего такого. А что в ней было-то, в этой записке?

— Не знаю.

— Может, список покупок или еще что?

— Вот и полицейские так решили. Ты точно не заметила, чтобы у нее был с собой листок бумаги, конверт — что-нибудь похожее на письмо?

— Да точно, точно. А Киран знает, что у нас с тобой сегодня встреча? — спросила Рошель.

— Угу, я ему говорил, что ты у меня на очереди. Это он мне подсказал, что ты когда-то жила в приюте Святого Эльма. — Вроде она это проглотила. — А сейчас где живешь?