Обманчивый блеск мишуры - Марш Найо - Страница 48

— У него были свои недостатки, но мы прекрасно понимали друг друга.

— Пойдёмте в дом, сэр. Холодно.

— Спасибо.

Аллен проводил полковника в библиотеку, где уже затопили камин, и усадил его у огня.

— Собственно, при центральном отоплении камины и не нужны, — дрожащим голосом произнёс полковник. — Но уютно.

Он протянул свои старческие, с выступающими венами руки к огню и потёр их.

— Налить вам чего-нибудь?

— Что? Нет, нет, спасибо. Со мной все в порядке. Просто…, то, как он выглядит. Как убитый в бою. Убитые в бою часто так выглядят. Несколько потрясает.

— Да.

— Я…, наверное, от меня потребуется выполнение каких-нибудь формальностей и все такое.

— Боюсь, что вы правы. Вам, разумеется, придётся дать показания.

— Конечно.

— Вы, случайно, не знаете, оставил ли он завещание?

Руки полковника на миг застыли, а затем, нелепо дёрнувшись, полковник закинул ногу на ногу и опустил руки на колени, изображая спокойствие.

— Завещание? Думаю, ему почти нечего было завещать.

— И все же? Если кое-что было?

— Да, конечно.

Казалось, полковник что-то тщательно обдумывает.

— Так вы не знаете, оставил он завещание или нет?

— Собственно говоря, — ответил полковник напряжённым голосом, — он передал мне на хранение конверт. Весьма возможно, что там его завещание.

— Вероятно, полковник, нам придётся просить позволения взглянуть на него. Конечно, если там не содержится ничего относящегося к делу, то…

— Да, да, да. Знаю, знаю.

— Оно, кстати, не в знаменитом ли ящике? Долгая пауза.

— Я…, да, наверное. Он…, у него был ключ. Я ведь говорил вам, не так ли? Забота о вещах и ключах лежала на Нем. — Вы безоговорочно доверяли ему, верно?

— А, вы об этом! — полковник решительно отмёл вопрос рукой. — Да, разумеется. Абсолютно.

— По-моему, я нашёл ключ от вашего ящика. Глаза полковника внезапно увлажнились.

— Вот как? На…, нем?

— Он был у него в кармане.

— Можно мне будет получить его, Аллен?

— Конечно. Только сперва нам придётся проделать всякую рутинную чепуху.

— Отпечатки пальцев? — слабо спросил полковник.

— Да. Это действительно чистая рутина. Вряд ли там найдутся какие-нибудь, кроме его и ваших. Но порядок есть порядок.

— Конечно.

— Полковник Форестер, что именно вас тревожит? Вы ведь встревожены, не так ли?

— Разве недостаточно, — вскричал полковник со сдержанной яростью, — что я потерял старого, преданного слугу? Я спрашиваю: разве этого недостаточно?

— Извините.

— Вы тоже. Дорогой мой, вы должны простить меня. Я не совсем владею собой.

— Сказать миссис Форестер, что вы здесь?

— Нет, нет, не нужно. Никому не нужно говорить. Мне хотелось бы немного побыть одному, вот и все. Спасибо, Аллен. Вы очень заботливы.

— Тогда я удаляюсь.

Но прежде чем Аллен успел выполнить своё намерение, дверь отворилась и в библиотеку вошёл мистер Берт Смит, одетый, но не бритый.

— Я пообщался с Хилли, — без всякого вступления начал он, — и мне не особенно нравится то, что я услышал. Выходит, вы нашли его?

— Да.

— Его пристукнули? Ударили насмерть, верно?

— Верно.

— И вы застукали трех слуг, осуждённых в прошлом за убийства, которые пытались избавиться от тела, верно?

— Верно.

— И вы делаете вывод, что они тут ни при чем?

— На данной стадии расследования у меня нет оснований полагать, что кто-то из них убил его.

— Пытаетесь шутить?

— Разве?

Мистер Смит издал выражающее недовольство восклицание и уселся напротив полковника, который, хмурясь, откинулся на спинку кресла.

— Рад вас видеть, полковник, — сказал мистер Смит. — Нам всем пора собраться и потолковать. Хилли спустится, когда оглушит свою невесту новостями. Он прихватит тётушку. Какие-нибудь возражения? — бросил он в сторону Аллена.

— Господи! Какие тут могут быть возражения и каким, интересно, образом я мог бы претворить их в жизнь? Вы вольны встречаться когда угодно. Надеюсь, что эти встречи позволят вам обрести хоть немного здравого смысла, а дальше, глядишь, его прибудет настолько, что вы сможете общаться не только между собой, но и с нами.

— Отбрили, нечего сказать, — угрюмо буркнул мистер Смит.

Появился Хилари в обществе миссис Форестер и Крессиды в неглиже. Она выглядела импозантно, красиво, но ужасно мрачно. Хилари и миссис Форестер были одеты.

Миссис Форестер бросила пристальный взгляд на мужа и села рядом с ним. Полковник кивнул. Как показалось Аллену, сделал он это одновременно и чтобы успокоить её, и чтобы избежать разговоров. Хилари беспомощно поглядел на Аллена и остановился у огня. Крессида же подошла к Аллену, сделала руками какой-то сложный жалобный жест и медленно покачала своей прекрасной головой из стороны в сторону, словно пытаясь выразить нечто непередаваемое словами.

— Я просто не могу постигнуть. Знаете? Совершенно не могу.

— А вам и не надо, — ответил Аллен. По лицу Крессиды на миг промелькнуло подобие улыбки.

— Да, наверное. Но, согласитесь…, все это как-то оглушает.

Она ещё раз метнула на него сочувствующий взгляд и, по своему обыкновению, упала в кресло.

Смит, миссис Форестер и даже Хилари уставились на неё с явным неодобрением, а полковник Форестер в некоторой растерянности с укором произнёс:

— Кресси, дорогая!

И тут Крессида внезапно повела себя совершенно иначе. Её глаза наполнились слезами, губы задрожали, и она стукнула крепко сжатыми кулачками по подлокотникам кресла.

— Ладно, все вы! Я знаю, о чем вы думаете: мол, какая она бессердечная, ужасная и противная. И прекрасно! Да, я не брожу по дому и не твержу “как жаль, что он умер”! Но это не значит, что я не думаю! Думаю! Я любила его… Маульта. Он всегда был добр ко мне. Вы все видели смерть, не так ли? А я нет! Никогда. Ни разу до тех пор, пока я сегодня утром не выглянула из окна и не увидела, как они заталкивают тело в машину. Лицом вверх. Такое страшное… И не надо ничего говорить! Никому из вас! Нет, Хилли, и ты молчи…, пока помолчи. Вы все старые. Старые! И не понимаете этого! Вот и все. И толкуйте себе на здоровье, ради Бога!

Все буквально оцепенели и только обменивались испуганными взглядами. Крессида опять стукнула по подлокотникам кресла:

— Проклятие! Я не хочу реветь. Не хочу!

— Дорогая!… — начал было Хилари, но Крессида затопала ногами, и он растерянно замолчал. Смит что-то неразборчиво пробормотал и откашлялся.

— Насколько я поняла, Смит, — сказала миссис Форестер, — вы собрались организовать нечто вроде встречи, хоть звучит это весьма нелепо. Зачем?

— Дать нам всем возможность, — обиженно, но не очень понятно заявил Смит.

— Чувствую, что я камень преткновения, — сказал Аллен. — Не волнуйтесь, я ухожу.

Полковник Форестер с некоторым трудом поднялся на ноги.

— Прошу меня извинить, — сказал он Смиту, — но я не гожусь для всяких собраний. Никогда не годился. С твоего позволения, Хилли, я до завтрака посижу у тебя в кабинете.

— Фред…

— Нет, Клу. У меня нет и не будет никаких приступов. Я просто хочу несколько минут побыть один, дорогая.

— Я пойду с тобой.

— Нет! — очень твёрдо заявил полковник. — Не приставай ко мне, Клу. Я предпочитаю побыть один.

Он направился к двери, остановился, поглядел на Крессиду, которая сидела, прижав руку ко рту, и мягко добавил:

— Если только, Кресси, ты не захочешь немного погодя присоединиться ко мне. По-моему, мы с тобой в равной степени не приспособлены для всяких совещаний. Тебе так не кажется?

Она оторвала руку от губ, вымученно улыбнулась и сделала вид, что посылает полковнику воздушный поцелуй:

— Я приду.

Полковник кивнул и вышел из библиотеки. Аллен распахнул перед ним дверь, но не успел закрыть её, как в коридоре появился Фокс. Тогда Аллен сам вышел к нему, прикрыв за собой дверь. Как обычно, она с тихим щелчком снова приоткрылась на пару дюймов. Фокс начал докладывать. До слушателей у огня доносились отдельные слова: “Кончили…, гардеробной…, ничего…, позже…, срочно”.