Обманчивый блеск мишуры - Марш Найо - Страница 34

— Это первое, что приходит в голову, когда видишь на конце кочерги кровь и волосы, не так ли?

— О, Господи! Господи Боже мой! Какая тоска! Какая гнусная, опустошающая тоска!

— Единственный способ от неё избавиться — это внести ясность. Комнаты слуг там, я не ошибаюсь? Я найду дорогу.

— Тогда я подожду в своём кабинете.

— Пожалуйста.

За дверью, которую скрывала традиционная зелёная штора, позади холла тянулся коридор от церкви в самом торце западного крыла до служебных помещений и кухни в торце восточного крыла. Руководствуясь невнятным гулом голосов, Аллен постучал в дверь центральной комнаты и открыл её.

— Можно?

Помещение оказалось просторным, уютным, с камином, телевизором и радио. На стенах висели репродукции постимпрессионистов, явно, как решил Аллен, выбранные Хилари. Набор книг на полках свидетельствовал о надеждах хозяина способствовать интеллектуальному развитию своих подчинённых. Однако раскиданный на центральном столе набор журналов “Супермен” более точно отражал их врождённые наклонности.

Мальчик с румяными, как яблоки, щеками смотрел телевизор. Пятеро взрослых слуг сидели у камина тесным кружком. При появлении Аллена они вскочили, словно застигнутые врасплох заговорщики. Казберт сделал пару шагов ему навстречу и остановился.

— Я решил, — сказал Аллен, — что проще всего нам будет поговорить здесь, где никто не помешает. Давайте сядем.

Казберт, обменявшись быстрым взглядом с остальными, пододвинул Аллену стул. Аллен поблагодарил и уселся. Остальные тоже сели, ёрзая на стульях. Слегка искажённый голос на другом конце комнаты проорал:

— Чего ждёте, парни? Айда!

— Выключи! — скомандовал Казберт. — И иди сюда! Румяный мальчишка щёлкнул тумблером и неуклюже двинулся к группе мужчин.

— Я вас долго не задержу, — сказал Аллен. — Садитесь же.

Вскочившие было слуги снова сели. Аллен обвёл всех взглядом: Казберта, бывшего метрдотеля, который некогда зарезал любовника своей жены и едва избежал верёвки, — теперь жирноватого, смугловатого, лысоватого человека с важными манерами. Мервина, бывшего художника-оформителя, специалиста по “детским ловушкам”, — темноволосого бледного мужчину, который ссутулился на своём стуле и отвёл глаза. Уилфреда по прозвищу Киски-Ласки, глупо улыбающегося, — который любил кошек и избил до смерти тюремщика. На его коленях, привольно раскинувшись, спали Лапушка и Подлиза. Рядом сидел Найджел, белый, как сырой пудинг, почти альбинос, предположительно излеченный религиозный маньяк, убивший “грешную леди”. И наконец, Винсент, которого Аллен, увидев в Холбедзе первый раз, сразу узнал, поскольку в своё время сам арестовал его, когда тот, работая садовником, надолго успокоил агрессивную старую леди, опрыскав её ядовитым раствором от вредителей. Его адвокат на основании аргумента, что леди была за живой изгородью и садовник её не заметил, добился освобождения. В то время Аллен порадовался такому обороту событий. Винсент был очень худ, жилист и слегка смахивал на хорька.

Никто из слуг не смотрел на Аллена.

— Начнём с того, — сказал он, — что вы знаете, кто я, и понимаете, что мне все известно о вашем прошлом. Вы, — обратился Аллен к Винсенту, — можете считать, что находитесь несколько в ином положении по сравнению с другими, поскольку были оправданы и не отсидели срока. Однако, что касается данного дела, могу сказать, что пока вы все на равных правах. То есть на текущий момент ваше прошлое меня не интересует, и так и останется, если не всплывёт какое-нибудь обстоятельство, которое заставит меня думать иначе. Исчез человек. Мы не знаем, почему он исчез, каким образом, когда и где, и хотим его найти. Как говорится, живым или мёртвым. Если я заявляю, что надеюсь на помощь одного из вас, нескольких или всех сразу, это ни в коей мере не значит, что кто-либо из вас, некоторые или вы все, подозреваетесь в том, что имеете хоть самое отдалённое отношение к его исчезновению. И это так. Я здесь, чтобы узнать, не вспомнит ли кто-нибудь из вас что-либо, пусть самую незначительную деталь, которая сможет дать нам нить, даже самую тонкую. В этом отношении вы находитесь в равном положении со всеми остальными обитателями дома. Понятно?

Молчание было таким продолжительным, что Аллен уже не надеялся на ответ. Наконец Казберт сказал:

— Понятно, сэр. Полагаю, всем нам.

— Вы поняли, но не поверили. Так? На этот раз тишина была ненарушимой.

— Хорошо, — сказал Аллен. — Я не могу порицать вас. Это естественная реакция. Остаётся только надеяться, что со временем вы поверите.

Затем он обратился к стоявшему поодаль мальчику:

— Ты здешний?

С некоторым трудом Аллен наконец добился от паренька, которого звали Томас Эпплби, что он — сын фермера, нанятый на праздничную неделю. Он никогда не говорил с Маультом, пришёл в гостиную на ёлку вместе с остальными слугами, понятия не имел, кто выступает в роли друида, получил свой подарок и сразу же вернулся на кухню. Больше он ничего не знает. Аллен сказал, что он может идти ложиться спать. Паренёк неохотно подчинился.

Когда поварёнок ушёл, Аллен сообщил остальным все, что знал об их перемещениях во время представления у ёлки: что они тоже видели друида, не узнали его, получили свои подарки и вернулись к исполнению обязанностей.

— Насколько я понял, Уилфред, вы с временно нанятыми женщинами закончили приготовления к детскому ужину и видели, как мисс Тоттенхейм вернулась в гостиную, однако Маульта не заметили. Так?

— Так, — подтвердил Киски-Ласки с глупой улыбкой. — Я, сэр, был занят по горло, если так можно выразиться. Делал своё дело, а больше с меня и спрашивать нечего.

— Конечно. А вы, — перешёл Аллен к Винсенту, — в точности выполнили все распоряжения по поводу ёлки. В половине восьмого вы находились за углом западного крыла. Верно?

Винсент кивнул.

— Скажите, кто-нибудь открывал окно на западной стороне и выглядывал оттуда? Вы не помните?

— Помню, ещё бы, — прохрипел Винсент простуженным голосом. — Он. Посмотреть, тут ли я. Он так и собирался. В семь тридцать.

— Полковник? Или Маульт?

— Откуда я знаю? Я решил, что полковник, потому что ждал полковника.

— Он был с бородой?

— Я не обратил внимания. Это был просто чёрный силуэт в освещённом окне.

— Он помахал или подал какой-нибудь другой сигнал?

— Это я ему помахал, чтобы он спускался. Как велели. Все уже были в гостиной. Он тоже махнул в ответ, и я завернул за угол. Как велели.

— Прекрасно. Затем вы провезли санки через двор и встретились с Маультом, которого приняли за полковника Форестера. Где именно вы его встретили?

Как выяснилось, за скульптурой Найджела. Винсент сказал, что там он избавил друида от зонтика, передал ему лямку и подождал, пока тот вернётся.

— Получается, что вы пропустили представление? — заметил Аллен.

— Не очень-то и хотелось, — буркнул Винсент.

— Вы дождались его, взяли санки, а он вернулся через прихожую в гардеробную. Верно?

— Так я сказал мистеру Билл-Тосмену и буду повторять любому.

— Вы вернули ему зонтик?

— Нет. Он слишком быстро удрал.

— Где именно вы были, когда видели, как он вернулся в гардеробную?

— Где-где… На проклятом снегу. Где же мне ещё быть?

— За надгробием?

— Эй! — вспыхнул Винсент. — Вы ещё издеваетесь? Хотите сделать из меня посмешище? Не смешно.

— Я и не собирался шутить. Я просто пытаюсь представить себе общую картину.

— Как я мог что-нибудь видеть из-за чёртова сугроба?

— Выбирай выражения, — рявкнул Казберт, а Киски-Ласки укоризненно произнёс:

— Укороти язык!

— Мне кажется, вы могли выглянуть из-за угла или посмотреть поверх ледяной скульптуры, — выдвинул предположение Аллен.

Наконец ему удалось добиться от Винсента, что тот видел, как Маульт входит в дверь гардеробной, когда он, Винсент, увозил санки за угол западного крыла.

Затем Аллен спросил, когда снимали украшения с ёлки, и узнал от Казберта, что это сделали Винсент, Найджел и мальчик, пока гости ужинали. Дети уже поели и были оставлены наедине со своими подарками в библиотеке. Украшения сняли, уложили в коробки и унесли. Само дерево вынесли через французское окно и задвинули шторы, чтобы ёлки не было видно.