Обманчивый блеск мишуры - Марш Найо - Страница 30

— Страшно глупо с моей стороны. Вы, должно быть, Найджел?

— Да, сэр.

— Я полюбовался во дворе вашим произведением. Очень впечатляюще.

Губы Найджела снова шевельнулись. Кажется, он беззвучно произнёс: “Большое спасибо, сэр”.

Оконное стекло за его спиной жалобно дребезжало от порывов бури. Голова, лицо и грудь Найджела казались намокшими.

— Вы промокли, — как бы между прочим заметил Аллен.

— Буря налетела внезапно, сэр. Я…, я закрывал окно, сэр. Оно…, оно очень неудобное.

— Боюсь, ваша снежная скульптура погибнет.

— Это воздаяние, — неожиданно произнёс Найджел.

— Воздаяние? Кому? За что?

— Все вокруг погрязло в грехах, — громко ответил Найджел. — Никогда не знаешь, за какой из них падёт кара.

— Например?

— Языческие обряды. Под личиной христианских. Это близко к богохульству. Очень близко, если разобраться.

— Вы имеете в виду рождественскую ёлку?

— Языческие обряды близ могильных памятников. Глупые розыгрыши. И видите, что с ним сталось.

— А что с ним сталось? — поинтересовался Аллен, силясь разобраться во всем этом бреде.

— Он СГИНУЛ.

— Куда?

— А-а! Куда! Таковы следствия греха. Уж я-то знаю! Никто не знает лучше меня. Ибо кто я есть?!

Лицо Найджела невероятно исказилось, рот открылся, ноздри раздулись, белые ресницы затрепетали, и он разразился громким плачем.

— Но, послушайте, — начал было Аллен, однако Найджел с невнятными причитаниями ринулся прочь из комнаты и помчался по коридору.

На пороге появился Рейберн.

— Какого черта тут творится? Кто это был?

— Найджел, младший лакей, который прежде делал восковые отливки, а потом свихнулся на религиозной почве и убил грешную леди. Говорят, он вылечился.

— Ничего себе!

— Впрочем, мистер Билл-Тосмен признает, что Найджел, когда вспоминает о своём преступлении, склонен разражаться слезами. Сейчас, очевидно, он как раз о нем вспомнил.

— Я не все расслышал из вашего разговора, но он явно не в себе. Натуральный религиозный маньяк.

— Интересно, зачем ему понадобилось высовываться из окна?

— А он высовывался?

— Мне кажется, да. Он был слишком мокрый, а на ковре брызг немного. Я не верю, что окно было открыто, пока этот парень не открыл его.

— Любопытно!

— Да уж. Ну как, оглядимся?

В спальне не оказалось ничего примечательного, её-, ли не считать знаменитых зелёных зонтиков четы Форестеров. Найджел приготовил постель, выложил пижамы и развёл огонь. Окна были закрыты.

— Подумать только! — заметил Рейберн. — Камины! Какой адский труд для этого понадобился! Пришлось применять динамит, не иначе.

— Хозяин пытается воссоздать прошлое.

— В таком случае он очень удачно заручился помощью сумасшедшего.

Они прошли через ванную, пахнувшую мылом, полотенцами и шампунем. Рейберн продолжал восхищаться апартаментами Холбедза:

— Ванная комната! Прямо как в отеле экстра-класса! Невероятно.

Немного успокоился он только в гардеробной полковника, обнаружив, что каминная решётка скрывает радиатор. От радиатора шёл жар. Очевидно, его включил Найджел.

— Ловко! — одобрительно отозвался о радиаторе Рейберн. — Хлоп, и никаких тебе забот!

— А рядом уэльский набор для камина, — указал Аллен. — Без кочерги. Начищен до блеска и, естественно, никогда не использовался. По-моему, Джек, следует отметить взаимное положение кровати, камина, окна и дверей. Если вы входите из ванной, окно справа, дверь в коридор слева, а перед вами кровать, за которой камин. Предположим, я сижу с той стороны кровати на полу, а вы появляетесь из ванной. Вы меня не увидите, верно?

— Пожалуй, да, — сказал Рейберн, ожидая продолжения, однако его не последовало.

Аллен обошёл кровать: грандиозное произведение в викторианском стиле, украшенное, точнее, утяжелённое пологом. Соответствующее эпохе покрывало спускалось до самого пола. В одном месте оно подозрительно топорщилось. Аллен откинул ткань и увидел железный лакированный ящик полковника Форестера с белыми буквами. Вокруг замка отчётливо просматривались царапины и вмятины.

Аллен присел перед ним на корточки.

— Терпеть не могу подобного рода работу, если под рукой нет необходимых инструментов, — проворчал он. — Чувствуешь себя каким-то любителем. Впрочем, Братец Лис все привезёт, а пока у меня есть лупа Билл-Тосмена. Взгляните, Джек! К слову о любителях. Разве это работа опытного взломщика?

— Весьма неуклюжая попытка, — согласился присевший рядом Рейберн. — Интересно, чего он хотел добиться, действуя таким образом? Глупость какая-то.

— Да. Безуспешная борьба с висячим замком. Петля чем-то погнута.

— Кочергой?

— Похоже. Придётся этим заняться. Я поговорю с полковником.

— А как насчёт содержимого?

— Здесь достаточно места, чтобы уложить все алмазы короны Её Величества, но думаю, что миссис Форестер строго указано на её границы. По мнению Трой, там квитанции и документы. А ключ был у Маульта. Вам это известно?

— Нет! — произнёс Рейберн с ноткой отчаяния в голосе. — Как говорится: прочтёшь, и то не поверишь. Полагаю, мы окажем чете Форестеров любезность, вскрыв замок?

— К обоюдной пользе? Я спрошу полковника. А пока пусть ящик не трогают.

— Держу пари, это кочерга! — сказал Рейберн, указывая на царапины.

— Подождём экспертов. — Суть, вероятно, в том, — продолжал Рейберн, — что неизвестного злодея застали врасплох, когда он пытался взломать замок кочергой.

— И убили? Той же кочергой? Во время драки? Не чересчур ли сложно? Кстати, говоря “неизвестный”…

— Я подразумеваю Маульта.

— Который накинулся на несчастный ящик с кочергой” забыв про ключ в кармане?

— Верно. Это обстоятельство я упустил из виду. Чепуха. А если Маульт вернулся сюда после ёлки, застал негодяя за делом и получил по голове?

— А потом?…

— Был выкинут из окна. А кочерга полетела следом.

— В этом случае тело было убрано до того, как начались поиски. Предлагаю взглянуть на окно.

Окно было такое же, как и везде: верхняя фрамуга крепилась к нижней.

— Лучше ничего не трогать. Беда в том, что здесь приняты слишком высокие стандарты: все протирается и обмахивается. Но если выглянуть из этого окна, Джек, то видна верхушка ёлки, с которой Билл-Тосмен выудил кочергу. Она прямо под нами. А если высунуться и посмотреть налево, виден юго-восточный угол этого крыла. Минутку! Смотрите-ка.

— Что там такое?

Аллен пристально вглядывался в темноту, чуть ли не прижимаясь щекой к стеклу.

— Включите, пожалуйста, свет, Джек. На вершине ёлки что-то есть. Поблёскивает. Посмотрите сами.

Рейберн приставил козырьком ладонь ко лбу и стал вглядываться в ночь.

— Ничего не вижу. Разве вон там что-то едва виднеется.

— Именно. Совсем близко. На ёлке.

— Это может быть что угодно. Обрывок лески, например.

— Или мишуры?

— Похоже. Занесло ветром. А что?

— Так, ничего. Мимолётная идея. Нам ещё во многом предстоит разобраться. Порядок событий, детали и так далее.

— Я уверен, что миссис Аллен окажет нам существенную помощь.

— Вам известны мои взгляды по данному вопросу? — сурово осведомился Аллен.

— Да. Но разговор состоялся до того, как вы приняли руководство.

— И оказался в бредовом положении: мне придётся со всем служебным тактом проводить рутинный допрос собственной жены!

— Быть может, это её позабавит, — неуверенно предположил Рейберн.

Аллен молча уставился на него.

— Знаете, в этом что-то есть. Во всяком случае, я совершенно не удивлюсь, если так и окажется… И самое ужасное, что она, как всегда, будет права. Ладно. Надо кончать осмотр. Я, пожалуй, ещё раз взгляну на покорёженный запор.

Аллен стоял на коленях перед ящиком, а Рейберн заглядывал ему через плечо, когда позади них раздался голос полковника Форестера:

— А, вы нашли его! Прекрасно, прекрасно. Полковник вошёл через дверь ванной. Он слегка запыхался, однако глаза смотрели ясно и выдавали сильное возбуждение.