Маэстро, вы убийца! - Марш Найо - Страница 23

Бейли с кислой, как обычно, физиономией доложил, что обработка студии закончена. Они с напарником сняли все отпечатки пальцев, сфотографировали царапины на подоконнике, измерили и засняли отпечатки шин на аллее и следы ног, а также сделали их гипсовые слепки. Ключ от студии, висевший на гвозде, был сплошь покрыт смазанными отпечатками. Под подушкой нашли пустую бутылку из-под виски. Чаще всего на подоконнике повторялись отпечатки пальцев с частичками глины. Такие же отпечатки были найдены на бутылке.

— Их, конечно, оставил Гарсия, — сказал Аллейн. — Он работал с глиной возле окна.

В чулане Бейли обнаружил кучу баночек, кистей, бутылочек с терпентином и красками, костюмы и платья, отрезы тканей, копьё, старинную абордажную саблю и несколько пустых склянок, из которых пахло азотной кислотой. Кроме того, был найден непонятный предмет, который Бейли описал как «громоздкую штуковину с совершенно офигительно здоровенной металлической загогулиной и парой роликов».

— Пресс для травления, — догадался Аллейн.

— На полу есть несколько свежих пятен, — продолжил Бейли. — Похоже, они оставлены азотной кислотой. Самой кислоты я, тем не менее, нигде не нашёл, хотя пересмотрел все баночки и склянки.

— Хм! — Аллейн приподнял брови и занёс эти сведения в блокнотик.

— Вот ещё кое-что, — сказал Бейли и, открыв свою сумку, извлёк и протянул Аллейну маленькую коробочку.

— О, это, наверное, самый bonne-bouche[13], — произнёс Аллейн.

Взяв коробочку, он раскрыл её и поднёс к свету.

Внутри темнела сплющенная серовато-зелёная лепёшка.

— Лепная глина, — произнёс Аллейн. — Где вы её нашли?

— В складках этой шёлковой штуковины, которая наброшена на платформу, — сказал Бейли, уныло разглядывая кончики ботинок.

— Понятно, — медленно произнёс Аллейн. — Взгляните, Фокс.

Фокс наклонился и всмотрелся. Оба ясно разглядели на кусочке глине совершенно чёткий отпечаток пальца.

— Славный пальчик, — произнёс Фокс. — Не весь, правда, но — уже ни с чем не перепутаешь.

— Если отпечатки, оставленные на подоконнике, и в самом деле принадлежат Гарсии, — хмуро сказал Бейли, грызя кончик ногтя, — то этот — из той же серии.

Воцарилось молчание. Аллейн и Фокс переглянулись.

— Что ж, — сказал наконец Аллейн. — То, что называется «не в бровь, а в глаз».

— Должно быть, сэр, она вывалилась из его комбинезона, когда он натягивал ткань. Так, во всяком случае, это могло случиться.

— Что ж, вполне возможно.

— Работал он в перчатках. Мы нашли пару следов, которые могли быть оставлены перчатками. На одном из них — частички глины. Мы все сфотографировали, сэр.

— Вы замечательно потрудились, Бейли.

— Что-нибудь нужно, сэр?

— Боюсь, что да, — вздохнул Аллейн. — Найдите комнату убитой девушки и поработайте в ней. Прямо сейчас, не откладывая в долгий ящик. Какая-нибудь из горничных проводит вас. Если что, немедленно разыщите меня.

— Хорошо, мистер Аллейн.

— Когда закончите там, можете отправляться по домам. Надеюсь, вы оставили человека в студии?

— Разумеется, сэр. Одного из местных парней. Он так и пыжится от гордости из-за оказанной чести.

— Простодушный малый. Что ж, Бейли, принимайтесь за работу. Позже увидимся.

— Слушаюсь, сэр.

— А зачем им нужна азотная кислота? — осведомился Фокс, когда Бейли вышел.

— Думаю, что для гравирования, — сказал Аллейн. — Нужно спросить у мисс Трой.

— Похоже, что достаточно только найти Гарсию и — дело в шляпе, — ухмыльнулся Фокс. — Не так ли, сэр?

— Возможно, Фокс. Только давайте не будем переоценивать свои силы. Не забывайте — нужно всегда оставлять лазейку для сомнения.

— Но, сэр, как мог оказаться этот кусок глины на месте убийства? Ведь Гарсия вообще не должен был околачиваться возле подиума.

— Да, это верно.

— А, по версии Малмсли, выходит, что кинжал могли вставить только в то время, когда все были в Лондоне.

— Да. И тем не менее мы должны точно выяснить, где все они были и чем занимались в Лондоне. Каждый из них. Пора приступить к дознанию. Отправляйтесь в столовую, Фокс, и возвращайтесь с кем-либо из наших уважаемых маэстро.

Фокс послушно потрусил в столовую и вскоре вернулся в сопровождении Кэтти Босток. Кэтти шла с высоко поднятой головой, живое воплощение истины и справедливости. Её плотная коренастая фигура скрывалась под вельветовыми брючками, красной блузкой и коричневым пиджаком. Чёрные прямые волосы, подстриженные а ля Кромвель, закрывали уши, чуть ниспадая на широкий решительный лоб. Макияж Кэтти наложила довольно небрежно, а глаза её уверенно поблёскивали из-под густо нависших бровей.

Аллейн любезно придвинул художнице кресло, на которое Кэтти тут же и плюхнулась. Фокс мышкой скользнул за стол, изготовившись стенографировать. Аллейн уселся напротив Кэтти.

— Прошу прощения за повторное беспокойство, мисс Босток, — начал он. — Сами понимаете — работы у нас пока ещё невпроворот. Во-первых, мне хотелось бы выяснить вот что: использовалась ли у вас в студии для каких-либо целей азотная кислота?

— Для травления, — пожала плечами Кэтти. — А что?

— Мы нашли в чулане отметины, оставленные кислотой. А — где её держат?

— В бутыли на верхней полке. Она помечена красным крестом.

— Нам не удалось её найти.

— Только в пятницу её наполнили до самого верха и поставили на прежнее место. Она должна быть там.

— Понятно. Теперь, мисс Босток, мне предстоит проверить, чем занимался каждый из вас в пятницу, после обеда. В вашем случае дело обстоит довольно просто. Насколько я понимаю, будучи в Лондоне, вы почти не расставались с мисс Трой. — Он раскрыл записную книжку и положил на подлокотник кресла.

— Да, — продолжил Аллейн. — Тут сказано, что вы приехали в клуб, переоделись, а потом поужинали с сэром Артуром и леди Джейнс на Итон-сквер. Оттуда вы отправились на просмотр работ группы «Возрождённый Феникс». Это правильно?

— Да, все верно.

— Переночевали вы в клубе. Кстати, в котором часу вы вернулись в клуб?

— Около часа ночи, — сказала Кэтти. — Меня привезли Джейнсы. Трой задержалась с Джоном Беллаской до закрытия.

— И вы встретились уже за завтраком?

— Да. Потом мы разделились и встретились снова уже на выставке. Обедала я со знакомыми, на которых случайно наскочила — с Грэхемом Барнсом — это известный акварельщик, — и его женой. Потом из клуба мы с Трой поехали домой. Она обедала с Джоном Беллаской.

— Так. Что ж, все ясно. Мне, правда, придётся ещё и самому поговорить с сэром Артуром Джейнсом, чтобы он подтвердил ваши слова. Так уж принято, не обижайтесь.

— Я все понимаю, — снисходительно кивнула Кэтти. — Вы хотите выяснить, не случилось ли так, что кто-то из нас тайком прокрался в студию и подстроил смертоносную ловушку для этой несчастной дурёхи?

— Нечто в этом роде, — улыбнулся Аллейн. — Но я немного знаком с сэром Артуром. Если хотите, я могу сказать ему, что вы потеряли жемчужное ожерелье и хотите узнать, не видел ли он его, или…

— Нет уж, увольте! Скажите ему всю правду. Неужто похоже, что я могу носить жемчужные ожерелья! А уж Джон обеспечит алиби для Трой. Только не перестарайтесь, иначе он примчится сюда на всех парах, уверяя, что сам убил нашу натурщицу. — Кэтти хихикнула и закурила сигарету.

— Понимаю, — сказал Аллейн. И тут же в его воображении всплыла Трой, которая сидела у камина, обхватив голову тонкими изящными руками. Колец на её пальцах не было.

— Кто-нибудь видел вас в час ночи, когда вы вернулись в клуб?

— Меня впустил ночной портье. Не помню, видела ли я ещё кого-нибудь.

— Ваша комната была недалеко от комнаты мисс Трой?

— Прямо по соседству.

— Вы слышали, как она вернулась?

— Нет. Она сказала, что легонько постучала в мою дверь, но я ничего не слышала. Спала, должно быть. В семь пришла горничная и принесла мне чай, но ведь это ничего не значит: я вполне могла выбраться ночью, сесть в машину Трой, прикатить сюда, свершить своё чёрное дело и вернуться в Лондон.