Игра в убийство - Марш Найо - Страница 30

— Прошу прощения, — произнёс человек за соседним столом, — не знаете ли вы, когда здесь начинает играть венгерский оркестр?

— Только после полуночи.

— Как ещё долго ждать, — проворчал незнакомец. — Я специально пришёл сюда его послушать. Мне сказали, что он очень хорош.

— О, потрясающий, — произнёс Найджел без всякого энтузиазма.

— Мне сказали, — продолжал сосед, — что сегодня ночью здесь будет выступать какой-то русский певец. Великолепный голос. Его коронный номер — песня под названием «Смерть Бориса».

Найджел подавился сигаретным дымом и закашлялся.

— С вами все в порядке? — спросил человек.

Вот оно, началось. Это захватывающее приключение. Найджел сделал усилие и, подражая Сумилову, пробормотал:

— Ярд?

— Да. Инспектор Бойз. Какие последние новости?

— Сумилов все организовал, — произнёс Найджел, наклонившись завязать шнурок. — Сейчас он должен быть там.

— Отлично. Официант! Пожалуйста, счёт!

Через пару минут он поднялся и вышел, пройдя мимо Анджелы, которая появилась у входа. Вид у неё был торжествующий. Она помахала Найджелу и, пройдя между столиками, уселась на стул рядом.

— Эврика! — провозгласила она, похлопав рукой по сумке.

— Что там у тебя? — тихо спросил Найджел.

— Я посетила Танбридж Ш.

— Анджела, что ты несёшь? Даже тебе не под силу за два часа доехать до Танбриджа и вернуться обратно.

— Живо закажи мне это приятное на вид пиво, что так усердно поглощают люди вокруг, и я открою тебе все, — сказала она.

— Пиво? — удивился Найджел.

— А почему бы и нет? Я обожаю пиво. Я готова выпить море пива. А теперь расскажи мне, что здесь произошло. Или давай лучше сначала я. О Найджел, милый Найджел, если бы ты знал, как это неприятно — шпионить. Если бы не Розамунда, я бы никогда в это дело не ввязалась. Но Розамунда… я точно знаю, что она невиновна. Просто попала в переплёт. А ты хорошо знал Чарльза?

— Я знал его, знал всю свою жизнь, но теперь мне кажется, что на самом деле я не знал его. Он просто существовал для меня. Я часто с ним виделся, он был моим кузеном, но я его не знал.

— А вот Розамунда знала. Она любила его, и это была несчастная любовь. Чарльз с ней очень плохо обращался. А у Розамунды характер тот ещё. Ведь был ужасный скандал, ещё во время её учёбы в Ньюнхеме. В общем, там одна студентка, — они жили вместе, — начала её подначивать насчёт Чарльза и ещё, там, одной девицы. Так та пришла в такую ярость, что схватила нож — да, да, нож — и бросилась на эту дурочку. Насилу её успокоили.

— Боже мой!

— Надеюсь, ты понял, что в досье Аллейна о нас есть все, включая самую тонкую ниточку из прошлого. Можешь не сомневаться, он проверил в Ньюнхеме все записи о Розамунде. А я уверена — она Чарльза не убивала, и, если для этого надо было украсть письма Марджори Уайлд, я это сделала.

— Письма? Погоди, дорогая, ты говоришь так быстро, что я за твоими мыслями не поспеваю. Ты украла какие-то письма?

— Да. Я предположила, — думаю Аллейн тоже так рассуждал, — что Марджори хотела, чтобы Сендилендс уничтожила пакет с письмами. «Танбридж Ш.» загадкой для меня не был. Дело в том, что Артур уже давно собирает старинные шкатулки, и я вспомнила, что он подарил Марджори симпатичный инкрустированный викторианский ларец. Знаешь, как антиквары называют такие ларцы?

— Конечно, нет.

— Танбриджскими шкатулками, или сокращённо Танбридж Ш. Я сразу об этом догадалась. Мастере, их дворецкий, меня знает. Он впустил меня, и я сказала ему, что случайно оказалась в Лондоне и обедала в ресторане. Не разрешит ли он мне в комнате Марджори привести себя в порядок. Остальных слуг видно не было. В общем, меня никто не беспокоил. Мне потребовалось десять минут, чтобы найти ларец — он был в задней части гардероба, на верхней полке. Найджел, я открыла замок пилкой для ногтей. Все очень просто, я даже её не повредила. На душе было отвратно, но письма у нас. Я оставила там свою кофту, и Мастере сказал, чтобы я не беспокоилась и приходила когда вздумается. Он сегодня будет ложиться поздно, миссис Мастере должна приехать из Эксбриджа последним автобусом. Он будет её дожидаться. Значит, Аллейн просмотрит эти письма и я тут же отвезу их назад. Но все равно, Найджел, я чувствую себя ужасно.

— А я не считаю, что ты совершила нечто ужасное.

— Ты говоришь так, потому что я тебе нравлюсь. Да, и ещё я выяснила насчёт этой . Сендилендс. Она жила в Далвиче с престарелой тётушкой. А сейчас вот тётка эта внезапно умерла, и она переехала в Илинг. Мастере просил меня передать это Марджори, чтобы она не писала ей больше в Далвич. Он сказал мне, что она ещё что-то Марджори шьёт. Вот и все. В общем, операция прошла успешно. Мастере был так любезен, что, наверное, позволил бы мне запаковать и вынести все их картины. Я уверена, он бы и ухом не повёл. Все. Не знаю, помогут ли эти письма Розамунде, осложнят ли они жизнь Марджори, но я сделала это.

— Лично я очень сомневаюсь, чтобы Уайлды или Розамунда имели какое-то отношение к убийству. Думаю, это работа Токарева.

— А как насчёт нашей милой горничной Мэри?

— Тут тоже есть над чем подумать. Мэри оставалась с ним наедине, она хорошенькая, а Чарльз… ну, сама понимаешь. Но это только так, ещё одна версия. А в целом, я склоняюсь к тому, что здесь явно проглядывается «русский след». Вот послушай.

Найджел подробно рассказал ей о своих приключениях. В конце Анджела заметила:

— Значит, если Аллейн не придёт, я должна позвонить в этот магазин, откуда они ведут наблюдение за домом. А сколько сейчас времени?

— Без четверти девять.

— Боже! И потанцевать даже некогда. Ну почему Аллейн не предупредил нас заранее? Ты бы тогда смог увидеть меня в моем лучшем платье. Ну что ж, тогда поговорим. О чем же мы будем говорить с тобой, Найджел?

— Я предлагаю тему: любовь с первого взгляда.

— Найджел! Это просто очаровательно! У тебя что, есть серьёзный материал для беседы или ты решил просто так скоротать время?

— Нет. У меня есть очень серьёзные материалы. Но для обсуждения данной темы от тебя потребуется определённые действия.

— Хорошо, — тихо произнесла она. — Что же я должна делать?

— Для начала, дай мне руку. Вот так. Хорошо.

Рука Анджелы была все ещё холодная, и от прикосновения его губ по всему её телу молнией пробежал ток, наполняя все существо необъяснимым восторгом. .Повинуясь каким-то сверхъестественным законам, этот ток пронзил и тело Найджела, образовав теперь единую цепь.

Оркестр исполнял мягкую лирическую мелодию. Нежное розовое облако окутало стол. И Анджела, и Найджел, и их пиво, вместе со столом, плавали теперь в этом облаке. И длилось это долго, очень долго, не меньше получаса.

— Простите, это вы мистер Батгейт? — раздался внезапно голос официанта.

— Да, а что… — Найджел повернул к нему невидящие глаза.

— Для вас телефонограмма, сэр. На серебряном подносе перед носом Найджела лежал листок бумаги. Он взял. Розовое облако рассеялось, а он все ещё смотрел на этот листок.

Там было написано: «М-р Аллейн предлагает м-ру Батгейту присоединиться к м-ру Сумилову. И чем скорее, тем лучше».

— Благодарю вас, — растерянно произнёс Найджел.

ГЛАВА XIV

ЗАСЕДАНИЕ ОТКЛАДЫВАЕТСЯ

Руки у Сумилова затекли, а ноги саднили так, будто в них всадили тысячи булавок. Кисти и лодыжки его были плотно привязаны к стулу. Вокруг погасшего камина сидели трое русских и вяло перебрасывались словами, не обращая на него никакого внимания. Янсен выглядел менее равнодушным. Он перегнулся через стол, где совсем недавно Анджела и Найджел пробовали портвейн Аллейна, и, глядя в упор на Сумилова, только что закончил ему что-то втолковывать.

В комнату вошёл бледный, как стена, Василий. Взглянув на Сумилова с едва скрываемым сочувствием, он быстро заговорил по-русски. Потом повторил по-английски для Янсена.

— Тот человек у двери говорит, что сюда идёт мистер Батгейт.