Зов Колдовского ущелья - Марселлас Диана - Страница 11

— Подожди, Эннис. Ты, верно, шутишь, — пробормотал Мелфаллан.

— Я думаю, Бартол мог видеть колдунью, — решительно произнес начальник порта и выдержал многозначительную паузу. — Представьте себе, как отреагировал бы на это герцог Теджар.

Он замолчал, внимательно вглядываясь в лицо графа, давая возможность подумать над его словами.

Мелфаллан прекрасно понимал, что имеет в виду Эннис. Верховные лорды несли ответственность за соблюдение законов, в том числе тех, что запрещали колдовство. Сам факт обнаружения на территории его графства ведьмы уже мог означать серьезное упущение. Мелфаллан рассматривал сотни возможных вариантов заговора со стороны Теджара, но совсем позабыл о шари'а. Ему вспомнилось вдруг, как несколько лет назад графиня Ровена, ненавидевшая герцога, приютила у себя женщину, обвиняемую в использовании магии. Дело закончилось судом, который признал обвиняемую безумной и оставил ее в покое.

— М-да, — задумчиво произнес Мелфаллан.

— Вот именно! — Эннис озабоченно сдвинул брови. — Бартол — опасный человек, ваша светлость. Это не очередной глупыш-придворный Теджара, приехавший сюда с претензиями. Этот тип прибегнул к хитрой уловке — подключил наш народ для содействия герцогу.

— Ты с ним встречался? — поинтересовался Мелфаллан.

— Пока нет. И не собираюсь этого делать, если позволите. Пусть лорд Ландрет привечает его, кормит и поит. Они быстро найдут общий язык.

Эннис разделял мнение Мелфаллана в отношении Ландрета, но, будучи человеком тактичным, позволял себе высказываться о нем лишь графу.

— Надо бы сплести корзину для гомфреев. Спрятали бы их там на время.

— Корзина для гомфреев, — протяжно повторил Мелфаллан, забавляясь представшей перед глазами картиной. — Воображаю, как бы выглядела эта штуковина!

Молодые гомфреи, охотившиеся за осетром в реках, достигали длиной в среднем сотни футов. А те, которые изредка встречались рыбакам в море, по их словам, были в пять раз длиннее.

— Но такую корзину нужно сделать. — Эннис усмехнулся и подмигнул графу. — Если бы только она помогла решить проблему!

— Верно, — согласился Мелфаллан. — А видел ли еще кто-нибудь эту колдунью?

— Не знаю. Очень бы не хотелось, чтобы какая-нибудь несчастная девочка из Назеби пострадала, если Бартол вздумает указать на нее. Обвинить легко, а потом не отделаешься от грязи. Даже если впоследствии будет доказано, что она не виновата, люди не забудут этой истории, а ее жизнь уже не станет прежней. — Эннис покачал головой.

— Ведьмы, разгуливающие в Назеби, — задумчиво произнес Мелфаллан. — Только этого мне не хватало!

— Не приведи Океан! — Начальник порта понимающе кивнул.

— А ты веришь в шари'а? — полюбопытствовал Мелфаллан, испытующе глядя в глаза Эннису.

— Не встречал ни разу в жизни, — грубоватым тоном ответил моряк. — Вот гомфреев видел, в них и верю. — Он смущенно замолчал, сожалея, что опять позволил себе подобную шутку. — Полагаю, вы хотите услышать честный ответ. А я не знаю, что сказать. Существует множество историй, но они рассказывают невероятные вещи об этих шари'а: сверхъестественные, странные силы, зло и грех. Болтают, будто шари'а навлекают на нас «ведьмино дыхание», но разве человек способен, будь он обычным смертным или колдуном, лишать людей жизней, подобно божественной Морской Царице? Непонятны мне и существующие у нас законы. Они велят уничтожать шари'а, в то время как убийство считается, согласно этим же законам, страшным грехом. — Эннис медленно покачал головой. — Я действительно затрудняюсь ответить на ваш вопрос, ваша светлость. В любом случае, если эти шари'а существовали здесь когда-то, их давно уже нет. Они исчезли в те времена, когда корабли с нашими предками только причалили к этим берегам.

— Легенды… Легенды оживают, — пробормотал Мелфаллан.

— Гомфреи умеют думать, — сказал Эннис. — Что бы вы ни говорили, мой граф. А в Назеби, быть может, скрывается ведьма, настоящая или нет. Ей вовсе не обязательно быть шари'а, чтобы герцог Теджар воспользовался ею. Помните, сколько проблем возникло у вашей тетки в Аирли из-за той молодой женщины? О ней до сих пор ходят разные слухи. Вам следует подумать о возможном развитии событий и о своей защите. — Эннис мрачно улыбнулся. — Знаете, я давно заметил одну особенность Верховных лордов: большинству из них свойственно считать, что мир обязан плясать под их дудку и подстраиваться под их личные желания. Время от времени я напоминал об этом вашему деду, и он благополучно справлялся с искушением вести себя подобным образом. Я очень не хотел бы, чтобы мой молодой граф заразился когда-нибудь этой «благородной болезнью».

— А что, пока ты не видишь во мне ее проявлений? — с улыбкой спросил Мелфаллан.

— Пока нет, — просто ответил начальник порта. — А насчет шари'а я не могу сказать ничего определенного. Быть может, повстречаю когда-нибудь ведьму, тогда и решу, как относиться к этому народу. А сейчас… Сейчас я могу с уверенностью заявить лишь одно: уловы у нас отличные. — Он помолчал, напряженно и нервно размышляя о чем-то. — А с этим Бартолом вам все же придется встретиться, мой граф.

— Да, я не могу проигнорировать шпиона Теджара, так как обязан соблюдать элементарные правила приличия.

На протяжении следующего получаса Эннис увлеченно наблюдал за происходившими в порту событиями и время от времени отвечал на возникавшие у Мелфаллана вопросы по ходу прочтения письменных отчетов. Распрощавшись с графом, начальник порта отправился в док.

Как и предчувствовал Мелфаллан, его уже ожидал Ландрет.

— Мой граф, я протестую! — Его желтоватое лицо выражало тревогу. Он преградил дорогу Мелфаллану и всплеснул пухлыми руками. — Вы должны принять капитана Бартола.

На этот раз Мелфаллану удалось скрыть раздражение. Ему предстояло еще многому научиться.

«Ничего, скоро я наберусь опыта», — сказал он себе.

Брилли сидела на том же месте уже целый час, наблюдая за ходом мыслей прохожих, за направлением ветра, прислушиваясь к шуму моря, терпеливо ожидая Зова. В первые годы использования дара она иногда воображала, что слышит Зов, или путала его с чужими думами. Колдовство всегда действовало по собственной воле. Однажды, это было на втором году ее магической практики, оно и вовсе покинуло Брилли. В первые дни она, охваченная тихой паникой, просто ждала его возвращения и читала пещерные книги и дневники в надежде найти объяснение случившемуся. Из записей было ясно, что многие из ее предшественников переживали нечто подобное, но все они так болезненно переживали потерю дара, что заканчивали вести дневники.

Прошли недели, месяцы, и Брилли уже почти привыкла к мысли, что должна жить обычной жизнью, обычными мирскими заботами, тщетно пытаясь уверить себя, что так будет даже лучше. Неожиданно колдовство вернулось к ней и с тех пор больше не исчезало. По каким причинам оно уходило, в связи с чем опять появилось — ответов на эти вопросы она так и не нашла.

Скорее всего дар каждого подчинялся особым правилам, отличающимся от других, и поэтому невозможно вывести определенные закономерности и технологии, согласно которым ботало Колдовство. Брилли воспринимала мысли всех попадавших в поле ее зрения людей, ее сознание могло проходить сквозь стены, огибать углы, если она того желала. А стены пещеры не позволяли ей уловить даже разговоры рыбачивших у соседних островов мужчин. «Почему?» — не раз задавалась девушка одним и тем же вопросом.

Ее собственный мозг был весьма восприимчивым — Брилли ощущала, что волнует окружающих, какие эмоции они переживают. Но этим ее таланты не ограничивались. Она могла немного изменить ход мыслей человека, затуманить его сознание, отвлечь внимание. Влиять на мозг посторонних не нравилось Брилли — эта сфера колдовства доставляла ей определенный дискомфорт. Она предпочитала наблюдать и прислушиваться, не вмешиваясь и никого не пугая. Хотя многие из ее предшественников действовали иначе. Возможно, этим-то они и вызвали ненависть аллемани, которая, в свою очередь, породила страшные законы. Лишь иногда, как в случае с капитаном Бартолом, Брилли приходилось прибегать к одной из уловок: она воздействовала на чье-либо сознание, главным образом для того, чтобы получить возможность спастись от неприятностей. Хотя такая хитрость небезопасна: люди могли понять, что происходит.