Джайна Праудмур: Приливы Войны - Голден Кристи - Страница 63

- Боюсь, мне не дано радоваться, когда наши мужчины и женщины уходят в бой, - сказал он. - Даже если на то нет более праведного повода. Орда жестоко обошлась с нами, и мы не можем это игнорировать. Все, кто верит в справедливость и честь, должны выступить против ужасов Терамора…

Вариан внимательно слушал, вспоминая, как после всего описанного его сыном Джайна превратилась из мудрой и сострадательной женщины в нечто желающего - нет, жаждущего - мести и насилия.

- Если мы не начнем действовать - если эти храбрые солдаты и матросы Альянса не отправятся в поход сейчас - то тем самым мы покажем свое смирение с тем, что произошло. Тем самым мы будем потворствовать и даже способствовать еще большему насилию и убийствам невинных. Гаррош Адский Крик заявил прямо, что желает очистить весь континент Калимдор от присутствия Альянса. Мы не можем просто так согласиться с этим. Приходит время, когда даже самое доброе сердце должно сказать: "Хватит!" И время это пришло!

Андуин поднял руки и закрыл глаза.

- И чтобы доказать правоту нашего дела и праведность цели, для которой был построен и скоро пустится в плавание этот флот... Я призываю благословение Света, дабы коснулось оно всех, кто готов пойти на жертвы, чтобы защищать невинных!

Мягкое сияние окутало его поднятые руки. Оно объяло все его тело, затем возвысилось над собравшейся толпой и снизошло на тех, кто готов сражаться, и тех, кто их любит.

- Я молюсь, чтобы вы сражались мужественно, доблестно и с честью! Я молюсь, чтобы справедливость того, что вы делаете, направляла ваше оружие. Я призываю вас даже в пылу сражение помнить о том, что нельзя давать ненависти овладеть вашим сердцем. Пускай оно остается вашим храмом в память о тех, кто так трагически погиб. В любой момент времени помните: вы сражаетесь за справедливость, а не для того, чтобы истребить кого-либо. За победу, не дабы отомстить. И я знаю, я чувствую это всей душой, что если осознание всего этого укрепится в ваших сердцах столь надежно, что ни гнев, ни боль не смогут поколебать их, то победа будет за нами. Благословляю вас, воины Альянса!

Вариан почувствовал прикосновение Света почти физически. Свет, казалось, ласкал его, вошел в его сердце, как и говорил Андуин. Вариан почувствовал себя более спокойным, более сильным, более умиротворенным.

Он наблюдал за мальчиком, говорившим от всей своей чистой души, видел, как быстро и нежно Свет снизошел, дабы благословить его. Он видел, как люди любили его дитя.

О, сын мой, ты уже лучше любого из нас! Что же будет, когда ты станешь королем!

Прозвучал рог. Пришла пора садиться на корабли. Повсюду прощались семьи - пожилые пары со взрослыми детьми, румяные юноши со своими возлюбленными. Затем толпы вооруженных людей медленно двинулись в сторону судов. Им вслед махали платками и косынками и посылали воздушные поцелуи.

Вариан ждал и слегка улыбался, пока Андуин, сопровождаемый двумя друзьями-паладинами, направлялся к флагману.

- Твоя речь была великолепна, сынок, - сказал Вариан.

- Рад, что ты так считаешь, - ответил Андуин. - Я говорил лишь то, что было в моем сердце.

Вариан положил руку юноше на плечо.

- То, что в твоем сердце - прекрасно. Я всегда гордился, и буду гордиться тобой, Андуин.

На лице принца расплылась озорная улыбка.

- Ты больше не считаешь меня плаксивым пацифистом?

- О, это далеко не так, - ответил Вариан. - И да, я так не считаю. Я рад, что ты осознал необходимость того, что мы должны сделать.

Андуин помрачнел.

- Я многое понял, - сказал он. - Я хотел бы, чтобы все было иначе, но - увы! - это невозможно. Я... я просто рад, что ты не такой, как Джайна. Я молился и за нее тоже.

Конечно, он понимал.

- Андуин, это война, на которой мы оба будем сражаться, каждый по-своему; и ты знаешь, я могу не вернуться.

Он кивнул.

- Я знаю.

- И если так случится - ты более чем готов занять мое место. Я горжусь тобой. Я знаю, ты будешь править мудро и справедливо. У Штормграда не может быть лучшего правителя.

Глаза Андуина заблестели.

- Отец, я... благодарю тебя! Я хотел бы сделать все, чтобы стать хорошим королем. Но... мне бы хотелось, чтобы это время настало как можно позже.

- Мне тоже, - ответил Вариан. Он заключил мальчика в неуклюжие тесные объятия, прижался лбом к Андуину, затем развернулся и легко побежал к кораблям. Он слился с потоком моряков и направился на флагман.

На войну.

Глава 24

 Кейлек летел с тяжелым сердцем. Он ужасно боялся, что Киригоса права насчет Джайны. Драконы не могли читать мысли, но когда речь зашла о Средоточии, поведение Джайны показалось более чем подозрительным. Теперь он был почти уверен, что она завладела артефактом и готовится воспользоваться им против своих врагов.

Догадку подкреплял тот факт, что Средоточие снова спрятали, и на этот раз лучше, чем раньше. Горькие думы. Кейлеку хотелось верить, что изменения, произошедшие с этой женщиной, о которой он столь заботился, стали результатом воздействия тайной энергии бомбы. Но даже если в этом и была доля правды, она не объясняла все.

Итак, он возвращался домой, в Нексус, поговорить со стаей. Внезапно он понял… что действительно хотел домой.

Приближаясь, дракон отметил, что вокруг Нексуса никто не парит - как это было с незапамятных времен. Вид окрестностей опечалил еще больше. Он решил приземлиться не сразу, а сначала поговорить с тем, кто либо успокоит душу, либо обрушит тяжелые слова.

Калесгос нашел Киригосу в ее «месте для размышлений» - они беседовали тут, когда пришли новости о первой пропаже Средоточия. Кири не удивилась, заметив его. Как и прежде, она была в человеческом облике; лежала под сияющим древом, и, несмотря на то, что была одета в легкое синее платье без рукавов, не ощущала холода.

Кейлек приземлился на парящую платформу, превратился в полуэльфа, и, сев рядом, взял ее за руку.

Долгое время они молчали. Наконец, Кейлек сказал:

- Я заметил, что нет дозорных.

Киригоса кивнула.

- Почти все ушли. Каждый день кто-то решает, что ему здесь не место.

Кейлек закрыл глаза от боли.

- Я чувствую себя неудачником, Кири, - сказал он мягко. - Во всем. Я провалился как лидер, не нашел Средоточия, потерял Джайну... я даже не смог понять, как плохо ей после случившегося в Тераморе.

В ее голубых глазах, смотревших на него, не было ни намека на радость.

- Значит, оно у нее?

- Не знаю. Теперь я не чувствую его отчетливо. Но, думаю, Средоточие все же у нее.

Кири знала, чего стоили эти слова, и сжала его руку.

- Как бы там ни было, не думаю, что ты ошибся, влюбившись в нее. Или что по-прежнему ее любишь. Ты добросердечен, но ты также должен быть и мудрым.

- Знаешь, - сказал Кейлек, стараясь выглядеть легкомысленнее, - кое-кто говорит, что мы с тобой подошли бы друг другу. Отучи меня бегать не за теми женщинами.

Кири засмеялась и положила голову ему на плечо.

- Я не отрицаю, что когда-нибудь ты найдешь прекрасную спутницу жизни, Калесгос, но это буду не я.

- А ведь это моя последняя надежда быть нормальным драконом.

- Но я рада, что ты не такой, - сказала она, и его сердце наполнилось любовью, что отражалась в ее глазах. Он любил ее, но не как супругу.

Он вздохнул, и меланхолия обрушилась на него.

- О, Кири, я утратил свой путь. Я не знаю, что делать.

- Думаю, ты точно знаешь, что делать, и видишь свой путь, - сказала она. - Ты стоишь на перепутье, мой милый друг. Как и все мы. И либо синим нужен хороший и умный лидер... либо они должны стать свободными и найти свои пути, быть хозяевами своих судеб. Принимать собственные решения и… последствия.

Как Гаррош, подумал Кейлек. Как собиралась сделать Джайна.

- Изменения, - пробормотал он, вспоминая, что однажды сказал Джайне. У всех вещей есть свой ритм, свой цикл. Ничто не остается без изменений, Джайна. Даже драконы, столь долговечные и, казалось бы, столь мудрые.