Служба на купеческом корабле - Марриет Фредерик - Страница 23

— Что сказать? — спросил Л. , чувствуя, что вышла какая-то ошибка. — Разве мистер В. не сообщал вам?

— Да, он передал мне, что вы приказываете исключить меня со службы…

— Позволить вам выйти в отставку, а не исключить, и я думаю, он сказал вам почему? Ваши два брата умерли, и вы теперь лорд Эвелайн.

— Нет, сэр, — вскрикнул молодой малый, — нет, просто бутылка выбила у него три зуба, а я отказался сказать, кто запрятал эту бутылку в топсель!

— Это крайне странно, — заметил Л. — Будьте любезны, милорд, сядьте, вероятно, в письмах с судна найдется какое-нибудь объяснение.

Но капитан нашел только одно объяснение — письмо Малькольма. Л. передал это письмо Эвелайну, и тот подробно рассказал ему всю историю.

Через некоторое время, ко всеобщему изумлению, Эвелайн вернулся на судно.

— Вы больше не служите, — сказал молодому лорду второй помощник капитана, — и вам, как пэру королевства, посетившему фрегат, должно салютовать. Мистер В. должен явиться и оказать вам почтение.

Но юный Эвелайн вернулся не для того, чтобы причинить кому-либо досаду; он хотел заплатить долг благодарности и скоро отплыл обратно, обещав Малькольму никогда не забывать его. Впоследствии Эвелайн сдержал данное обещание, и, благодаря его хлопотам и собственным достоинствам, Малькольм занял место капитана.

У капитана Л. было много причин для недовольства мистером В. Они расстались, и мичманам стало житься легче.

Лорд вернулся в свое наследственное поместье, и однажды, когда старая леди стала уговаривать его жениться, он согласился выбрать себе жену, но прибегнул к странному способу.

Мать перечислила ему имена молодых девушек-соседок, одну из которых ей было бы приятно видеть своей дочерью, но молодой Эвелайн ответил, что он опасается несчастья в супружеской жизни; что брак — лотерея; что, если уж ему суждено быть несчастным, пусть вина за это падет на рок, а не на него. Написав имена и фамилии молодых девушек на бумажках, он попросил мать выбрать один билетик. Судьба назначила ему в невесты Луизу Менерс. Лорд Эвелайн сделал ей предложение, которое было принято. Он женился на мисс Менерс и не раскаялся в этом. У молодых супругов был один сын. Отец и мать горячо любили его и с гордостью и тревогой наблюдали за его воспитанием. Теперь ему шел пятнадцатый год.

Лорд хорошо относился к Форстеру и, конечно, помогал ему всячески, вспоминая, как Эдуард поступал с ним в бытность его мичманом, но тот отказывался от всех любезных предложений. И муж, и жена Эвелайн знали историю Амбры и с восторгом согласились, чтобы девочка часто бывала у них, иногда проводя в их доме по нескольку дней.

Их собственный сын рос слишком быстро, и в нем проявились признаки грудной болезни. По совету докторов, Эвелайны бросили дом и отправились на Мадеру, чтобы восстановить его здоровье. Их отъезд был чувствителен и для Форстера, и для Амбры.

Раньше, чем Эдуард и девочка успели оправиться от этого огорчения, их поразил новый удар. Бедная миссис Безлей скончалась от старости и ревматизма. Форстера очень опечалила смерть старушки. Теперь они с Амброй остались вдвоем. И вот следующей зимой его рана открылась и до весны приковала к постели.

Лежа больной, он, понятно, стал думать о смерти и о том, что станется с Амброй, когда он умрет. Раздумывая, Форстер вспомнил о брате, занимавшемся адвокатурой; он знал, что Джоку живется хорошо, хотя они и не переписывались.

Пораздумав, он решил отправиться в столицу и постараться возбудить в Джоке сочувствие к Амбре на случай своей смерти.

Прошла весна, прошло лето; наконец Эдуард почувствовал, что он в силах выдержать путешествие, и поздней осенью вместе с Амброй сел на скамью тяжелой почтовой кареты и без приключений приехал в столицу дня на два позже появления там Никласа и Ньютона.

Глава XXIII

В Лондоне Ньютон и Никлас остановились в скромной гостинице. На следующий день Ньютон отправился разыскивать своего дядю. В гостинице ему посоветовали обратиться к какому-нибудь книгопродавцу и попросить у него позволения заглянуть в «Красную книгу». Так Ньютон и поступил и, узнав адрес дяди, пошел к его дому.

Среди тумана и под моросящим дождем Ньютон добрался до конторы Джона Форстера, дверь в которую стояла отпертой, несмотря на непогоду.

Он постучался; Ньютона принял письмоводитель, сказал, что его патрона вызвали на консультацию, но что его можно ждать обратно через полчаса. Ньютон согласился подождать, и клерк подал ему для развлечения газету.

Когда клерк ушел, Ньютон осмотрел комнату. Она занимала около четырнадцати квадратных футов; посредине ее стоял стол с лампой под абажуром, там же была чернильница и перо, все остальное пространство стола занимали пергаменты и бумаги; некоторые документы совсем выцвели от времени и потемнели. По обеим сторонам камина стояли тяжелые чугунные лари; повсюду громоздились наставленные один на другой жестяные ящики с четко написанными фамилиями лиц, имущество которых было заключено в них.

В камине еле горел огонь, и, судя по этому признаку, Ньютон решил, что дядя не очень любит тратить деньги.

Форстер едва успел вывести это заключение, как дверь снова отворилась, и письмоводитель ввел нового гостя, которому он пододвинул стул.

Вновь вошедший молодой человек был мал ростом, с круглым лицом, очень щетинистыми бровями и упрямым своенравным выражением черт. Он тотчас же размотал шарф, который был у него на шее, снял пальто, то и другое повесил на спинку кресла, потирая руки подошел к камину и, помешав уголь кочергой, совершенно потушил слабое пламя.

— Лучше оставить его в покое, — заметил он. — Надеюсь, сэр, вам не холодно?

— Не очень, — ответил Ньютон.

— Я так и думал, — продолжал молодой человек. — Тяжбы согревают лучше всего; в этот собачий холод я прямо задыхаюсь от жары.

— У меня никогда в жизни не было процесса, — со смехом заметил Ньютон.

— Никогда? Я хотел сказать, зачем дьявол вас принес сюда, но это было бы дерзко! Знаете, сэр, было время, когда я тоже не знал, что такое суд, — продолжал молодой человек и сел против Ньютона. — Я был младшим братом и не владел имением, никому не хотелось тягаться со мной. Шесть лет тому назад я получил значительное наследство и с тех пор все время киплю, как в котле.

— Мне жаль, что ваше благополучие было сопряжено с такими неприятностями.

— О, это ничего; это занятие. Я побывал во всех судах столицы…

Но в эту минуту разговор прервался; вошел мистер

Джон Форстер.

Эго был человек среднего роста, склонный к полноте, очень сильный. Его чулки обтягивали такие ноги, которым мог бы позавидовать носильщик, а плечи поражали шириной. Он немного горбился, благодаря привычке сидеть за столом; говорил резко. Его большой лысый лоб выдавался над маленькими блестящими глазами. Глубокие, но не суровые морщины бороздили его лицо, выражавшее непреклонную волю и умение владеть собой.

— Здравствуйте, джентльмены, — сказал он, входя. — Надеюсь, вы не долго дожидались? Могу ли я спросить, кто из вас пришел раньше?

— Кажется, вот этот джентльмен, — ответил собеседник Ньютона.

— Вам кажется? Вы, значит, не знаете?

— Я пришел первый, сэр, — сказал Ньютон, — но так как я здесь не по судебному делу, я лучше дождусь, чтобы этот джентльмен переговорил с вами.

— Не по судебному делу. Гм! — произнес Джон, осматривая Ньютона. — Ну, посидите в канцелярии, пока я переговорю с клиентом.

Ньютон взял шляпу и ушел в соседнюю комнату. Дверь закрылась, но до молодого Форстера все-таки долетали звуки голосов. Слышно было, что его дядя и посетитель спорили; молодой человек визгливо вскрикивал, и его голос напоминал лай рассерженной собачонки. Дядя Ньютона ворчал, как крупный зверь. Наконец дверь отворилась.

— Но, сэр! — кричал молодой человек.

— Платите, сэр, платите! — ответил адвокат громовым звуком.

— Но он меня обсчитал, сэр!

— Все равно, платите.