Богачи - Паркер Юна-Мари - Страница 54

Сбросив лисий полушубок на кресло в холле, Морган направилась в библиотеку, пока Мак-Гилливери перетаскивал ее багаж в комнату. Она очень любила бывать здесь. Отсюда, из зарешеченных овальных окон под самой крышей башни, открывался удивительный вид на озеро. Удобная кожаная мебель, полки, заставленные старинными фолиантами, курительные столики и антикварные безделушки располагали к отдыху и приятным раздумьям.

Морган собиралась в уединении спланировать предстоящий день. Прежде всего надо проследить, чтобы были готовы комнаты для гостей, продумать меню праздничного обеда и приказать Мак-Гилливери, чтобы он продолжал втайне от Гарри подавать ей с утра кофе. И еще надо написать Тиффани. Ей ужасно хотелось, чтобы сестра полюбовалась ее новой писчей бумагой — кремовой с золотым обрезом и гербом в верхнем углу.

Морган распахнула дверь и замерла на пороге. За огромным письменным столом, стоящим посреди комнаты, сидела графиня, перед ней лежала стопка книг.

— Простите, я не знала, что вы здесь. Я думала вы приедете в пятницу с остальными гостями. — Морган не могла скрыть досады.

— А я надеялась, что вы приедете в пятницу с Гарри, — раздраженно парировала графиня и враждебно воззрилась на невестку.

— Мне необходимо приготовить… проследить, чтобы все было в порядке. Гарри приедет только в пятницу в полдень. — Она прошла к столику у окна и вытащила из ящика бумагу и ручку. Черт! Надо же было этой старой корове тайком пробраться сюда, не сказав никому ни слова, и испортить ей настроение!

— Смею вас заверить, Морган, что мы и ранее принимали здесь гостей. Для вас не секрет, что этот дом принадлежит мне и моему мужу, и мы не нуждаемся в ваших поучениях относительно того, как нам принимать наших гостей. Миссис Монро и Мак-Гилливери знают, в чем заключаются их обязанности, и прекрасно с ними справятся, — сказала графиня сухо и надменно.

Морган принялась быстро писать, не обращая на нее внимания.

— Позвольте поинтересоваться, чем вы заняты? — не выдержав, нарушила тишину графиня.

— Есть масса таких мелочей, о которых всегда забывают, — беспечно ответила Морган. — Например, о мыле и полотенцах для ванных. Прислуга, как правило, уверена, что мыло можно не менять по нескольку недель. В каждой гостевой комнате должны быть свежие цветы, журналы и графины с прохладительными напитками. Надо заказать продукты, вина, шампанское, ликеры для коктейлей, позаботиться о магнитофонных пленках и видеофильмах для показа после обеда…

— После обеда мы обычно играем, — возмущенная дерзостью невестки, отозвалась графиня.

— Играете? — смесь искреннего изумления и ужаса отразилась на лице Морган. — Вы имеете в виду шарады, фанты и… я забыла, как называется эта игра в слова?

— Разумеется. В среде английской аристократии это принято. Для вас это в новинку?

— Ну нет! Меня с Гарри и наших друзей вы не заставите принимать участие в этом ребячестве! Уж лучше мы установим в гостиной видеомагнитофон. Боже, какая, должно быть, скука жить в гостях в Сандригеме или Бэлморе.

— Можете не беспокоиться, вы вряд ли удостоитесь такой чести, — смерив взглядом Морган, сказала графиня, собрала книги в охапку и вышла из библиотеки.

Выругавшись про себя, Морган продолжала писать. Она закончила с инструкциями для прислуги и стала решать, что наденет на обед в пятницу. Однако в душе у нее поднималась волна гнева. Чертова старуха! Как она смеет так пренебрежительно относиться к ней? Между прочим, нью-йоркский высший свет ничуть не хуже, чем лондонский, а в некотором смысле даже почище будет!

— Прошу прощения, я думал, тетя Лавиния здесь. Добрый день, Морган, как дела?

Она подняла глаза и увидела Эндрю Фландерса. Как? Он тоже здесь?

— Добрый день, — ответила Морган и, внимательно всмотревшись в его лицо, увидела, что Эндрю до странности не похож на себя. Его обычно добродушное выражение сменилось холодным и отчужденным, с примесью милостивого снисхождения, которое Морган посчитала для себя оскорбительным. Он показался ей похожим на вредного мальчишку, который собирается сделать гадость с разрешения родителей. Эндрю медлил на пороге и оглядывал библиотеку.

— Вы что-нибудь ищете?

— Гм… кое-какие книги… тетя Лавиния обещала подобрать их для меня. Вы не знаете, где она? — Эндрю был явно смущен и чувствовал себя неловко.

— Понятия не имею. Но она ушла отсюда с какими-то книгами под мышкой.

— Попробую ее разыскать, — сказал Эндрю и, пятясь, потянул на себя дверь. Морган что-то не припоминала, чтобы его имя было в списке гостей.

Ленч прошел в натянутой атмосфере. Эндрю заметно нервничал, а графиня словно онемела. Однако когда Эндрю обращался к тетке с каким-нибудь замечанием, она преображалась как по волшебству, с живостью откликалась на его реплики и дарила ему благосклонные улыбки. Морган вспомнила сетования графа на то, что Лавиния больше расположена к племяннику, нежели к сыну, и не понимала причины. В Эндрю не было того очарования, тепла и доброты, которые отличали нрав Гарри.

Закончив ленч, графиня встала из-за стола и сказала:

— Эндрю, пойдем со мной.

Он послушно последовал за теткой, как хорошо вымуштрованная собачонка. Морган никто из них не удостоил взгляда.

Когда их шаги стали стихать, Морган вскочила и на цыпочках подошла к двери. Выглянув в коридор, она с изумлением обнаружила, что Лавиния с племянником свернули в буфетную возле кухни, причем старуха прижала палец к губам, призывая своего спутника к молчанию, а тот ответил кивком. Что, черт побери, они затевают?

Вечером Морган заказала ужин в комнату. С нее хватило того унижения за обедом, когда Лавиния и Эндрю обменивались таинственными взглядами и замечаниями на понятном лишь им языке, игнорируя ее присутствие за столом. Морган прилегла на софу, обложилась журналами и стала смотреть музыкальную комедию по телевизору. И тут раздался резкий стук в дверь.

— Войдите, — вздрогнув от неожиданности, крикнула Морган, полагая, что это Мак-Гилливери принес ей ужин. Каково же было ее изумление, когда она увидела в дверях графиню.

— У нас не принято держать подносы с едой в комнатах. Исключение делается только для больных. Кроме того, здесь не отель. Слуги и без того сбились с ног, готовясь к приему гостей, у них нет времени исполнять нелепые капризы.

Морган остолбенела. Она не привыкла, чтобы ее отчитывали, как школьницу, и ярость заклокотала у нее в груди.

— Учитывая то, что на днях им предстоит исполнять капризы двух десятков людей, я считаю для них необременительным принести мне в комнату ужин, — язвительно выпалила Морган. — Кроме того, я устала и хочу побыть одна. Вы же знаете, что я беременна.

— Да уж, знаю, — сквозь стиснутые зубы медленно процедила графиня и стала буравить невестку пронзительным взглядом.

— И что же?

— Я знаю, что вы беременны. Вы устроили настоящий балаган по этому поводу на нашем приеме. Уверена, что вы вызвали бы еще больший интерес к своей персоне, если бы сообщили гостям, от кого.

В глазах у Морган потемнело, в висках зашумела кровь, но она все еще отказывалась верить, что графиня осмелилась так оскорбить ее.

— Что вы имеете в виду?

Лавиния поджала губы до такой степени, что их стало едва видно, и сощурилась.

— Вряд ли можно отнести к простому совпадению тот факт, что ребенок должен родиться через девять месяцев после вашей поездки в Нью-Йорк. Кстати, как поживает ваш бывший жених? Вероятно, вы рассчитываете ввести в заблуждение Гарри, но обмануть меня вам не удастся.

Морган вскочила с софы, рассыпав по полу журналы.

— Вы сошли с ума! — воскликнула она. — Я порвала с Грегом еще до помолвки с Гарри! Как вы смеете говорить мне такие ужасные вещи!

Графиня молча развернулась и медленно направилась к двери.

— Вы не сможете обманывать моего сына вечно. Рано или поздно он узнает правду. Посмотрим, что вы тогда скажете, — обронила графиня уже на пороге.

— Ради Бога! Можете повторить ему то, что сказали сейчас мне! Он просто рассмеется вам в лицо! Он знает, что между мной и Грегом давно ничего нет, — прокричала Морган ей вслед и без сил опустилась на софу.