Приключения в Африке - Марриет Фредерик - Страница 15

— И все-таки, вы говорите, что имеете некоторый успех?

— Этим я обязан исключительно помощи Бога.

— Но неужели у них нет никакого представления о Высшем Существе, о добре и зле? Не верят ли они, как некоторые другие африканские племена, в дьявола?

— Нет. Даже в их языке нет слова, выражающего идею Божества. Они клянутся своими прежними великими царями и начальниками. Если бы у них была какая-нибудь ложная религия, было бы легче убеждать их и указывать на преимущество истинной веры перед заблуждением.

— А не пробовали вы влиять на их ум и чувства, указывая на чудесные явления природы? Не спрашивали их, кто создал солнце, звезды?

— Я рассказывал им все это десятки раз, и они всегда отвечали только смехом над «баснями», как они называют мои рассказы. Один начальник сказал мне, чтобы я придерживал свой язык, если не хочу, чтобы его народ не считал меня сумасшедшим. Если они не верят в Бога, как можно уверить их, что мир сотворен Им? Но самые большие затруднения встречаются при переводе Св. Писания. Мне приходится иметь дело с переводчиками, которые не умеют прочесть ни одного слова и имеют самые ложные представления о божественных предметах. Мы должны читать им Библию, переведенную на варварский голландский язык, и затем требовать, чтобы они переводили ее на кафрский. Можете себе представить, какие могут быть тут искажения.

— Действительно, вам приходится преодолевать неимоверные трудности. Нужно жить здесь очень долго и иметь прекрасное знакомство и с народом, и с его языком.

— К сожалению, их язык не имеет слов для выражения отвлеченных понятий.

— И вы все-таки не отчаиваетесь в успехе?

— Я был бы плохим слугой Господа, если бы сомневался в Его могуществе. Во всяком случае сделано уже много. Вы сами заметите это, если будете присутствовать завтра при богослужении. Остальное будет сделано Его помощью. Однако, я должен вас оставить, так как свои обязанности призывают меня. Во всяком случае миссионерство сделало то, что вы можете спать спокойно в стране кафров. В почтении и уважении нам не отказывают ни короли, ни начальники.

— Я должен сказать, — заметил майор, — что уже то немногое, что мы видели, свидетельствует о прекрасных результатах миссионерского дела. Это первое место, где нам не докучают выпрашиваньем подарков, и потом почти все кафры, которых мы видели, были одеты в европейскую одежду. Те же, которые по национальному обычаю обходятся без нее, имеют, насколько возможно, приличный вид.

— Я тоже заметил это, — подтвердил Александр. — И мне очень интересно будет видеть завтра, как будут вести себя кафры. После всего, что я слышал от м-ра С., я проникаюсь глубочайшим уважением к людям, посвятившим себя такому почтенному делу.

— Дорогой Уильмот, — сказал м-р Суинтон, — миссионеры даже из менее выдающихся всегда обладают не совсем обыкновенной силой духа. Они не могут полагаться только на свои усилия, не могут рассчитывать на помощь других, если не хотят прийти в отчаяние. Нет, их поддержка не здесь, и их одушевление зависит не от земной силы. Они верят в Того, Кто никогда не оставляет верующих в него. Миссионер верит, что даже кровь его, мученически пролитая, увлажнит почву и даст ей силу для принесения плода. Миссионер может быть невысокого происхождения и невысокого образования, каковы многие из них, но у него должна быть возвышенная душа. Его вера в Бога укрепляет его и заставляет не бояться мученического венца.

— Вы правы, Суинтон. Только такие люди, о которых вы говорите, способны идти на жизнь, полную лишений и опасностей, среди дикарей. И награда ждет их на небесах.

— Да, Уильмот, на небесах, а не на земле, — подтвердил Суинтон.

На следующее утро путешественники приготовлялись к воскресной службе с помощью Магомеда, который был такой же прекрасный лакей, как и повар. Все выбрили бороды, к которым не прикасались уже много дней, и сменили свои охотничьи костюмы на более подходящие к случаю. Колокол миссионерской церкви уже звонил, и было видно, как собирались туземцы. Придя в церковь, наши путешественники нашли уже там м-ра С. и увидали, что для них были приготовлены места. Туземцев было человек около двухсот в самой церкви и гораздо больше толпилось около окон и открытых дверей. Многие были одеты в европейское платье, а другие обернулись кусками материи, так что их тело было почти закрыто. Прежде всего пропели гимн на туземном языке, затем прочли молитвы, литанию пропел хор. Заповеди были повторены на кафрском языке. М-р С. прочел главу из Библии и объяснил ее. Почти все слушали в глубоком молчании и с полным вниманием, хотя по временам кое-где слышалась насмешка. М-р С. дал благословение, и служба была окончена.

— Вы достигли очень многого, — сказал Суинтон. — Я никогда не поверил бы, чтобы было возможно возбудить столько внимания в дикарях и заставить их вести себя так прилично.

— Совершенно верно, что овладеть их вниманием значит преодолеть наибольшую трудность.

— Как вы думаете, многие ли из них, если можно так выразиться, имеют религиозное чувство?

— Да, многие. И они стараются даже передать его другим, стараются привести своих соплеменников к Богу.

— Это должно служить для вас большим удовлетворением.

— Разумеется. Но только, что могу сделать я и те немногие, кто помогает мне в работе, для этих тысяч ждущих нас? Во всей кафрской стране теперь только три миссионерства, а нужно было бы не меньше двухсот. Но я прошу извинения, мне нужно еще заниматься с детьми, самыми надежными из моих учеников. Мы увидимся вечером, так как я отправлюсь на проповедь в соседнее селение. Странно сказать, многие из сомневающихся и колеблющихся слушают меня там. Но, кажется, они думают, что в миссионерской церкви есть волшебная сила, и многие боятся говорить своим товарищам, что были в ней.

— Я не знаю, что чувствуете вы, — сказал Александр, когда ушел миссионер, — но мне доставило громадное наслаждение это присутствие на богослужении в бедной церкви, среди дикарей.

Майор и Суинтон были вполне согласны с ним.

— Я не боюсь быть смешным, — продолжал Александр, — предлагая вам во время нашего путешествия, где бы мы ни были, отмечать святость воскресного дня богослужением.

— Я могу только поблагодарить вас за ваше доброе намерение, — сказал Суинтон.

— Я тоже радуюсь вашему предложению, Уильмот, — сказал майор. — Не говоря уже о том наслаждении, которое мы будем испытывать сами, мы будем давать еще и хороший пример туземным дикарям. Ведь они смотрят на белых как на людей, стоящих выше их, потому и поступки белых должны оказывать на них то или другое влияние.

Вечер был проведен очень приятно в обществе м-ра С., который рассказывал неподражаемо анекдоты о кафрах. Он сообщил, между прочим, что Хинца намерен прийти завтра сам для получения подарков, причем вызвался быть переводчиком в разговоре с ним.

Александр с благодарностью принял предложение миссионера, затем сказал:

— Вы, кажется, упомянули, сэр, что некоторых миссионеров сопровождают жены. После того, что я слышал от вас о положении миссионеров, и зная об опасностях, которым постоянно подвергается их жизнь, могу себе представить, что должны испытывать их жены.

— Вы правы, сэр, — отвечал миссионер. — Нет положения более трудного, более тяжелого и скажу даже более изнуряющего душу и тело, чем положение жены миссионера. Она встречается с теми же опасностями, несет те же тяготы жизни, что и ее муж, не обладая крепостью и выносливостью, свойственными нашему полу. И что еще самое тяжелое — она часто остается одна в миссионерском доме в то время, когда ее муж исполняет свои обязанности, подвергая жизнь опасности. Она сидит и прислушивается к каждому шуму, к каждому шагу, ожидая, что придут и скажут, что ее мужа уже нет в живых. Она не может сопровождать его в его поездках по стране и часто остается одна по целым неделям. Письмо одного из братьев-миссионеров дает верную картину нашей жизни.

М-р С. пошел на другой конец комнаты и вернулся с письмом, из которого прочел следующее: