Скифы и Сфинксы (выпуск №7, 2011г.) - Кедров Константин Александрович "brenko" - Страница 1

Журнал ПОэтов № 30,  2011 г.

Скифы и сфинксы

Дизайн обложки – Андрей Врадий (на основе рисунка Константина Кедрова)

--------------------------------------------------------------------------

ДООСы и сфинксы (2-я страница обложки)

в Кусково

           Фотографии Евгения Зуева

Елена Кацюба

Константин Кедров

Кристина Зейтунян-Белоус

в Александровском саду

Андрей Врадий

Фотография Елены Кацюбы

Галина Мальцева

Фотография Андрея Врадия

------------------------------------------------------------------

Константин Кедров

доктор философских наук

ДООС – стихозавр

Скиф с кифарой

Рисунок и коллаж Константина Кедрова. Специально для ПО

Да, сфинксы мы, да, азиаты мы, простите, оговорился. У Блока не сфинксы, а скифы. Но скифы загадочны, как сфинксы, и сфинксы чем-то похожи на скифов. И о тех, и о других мы знаем очень мало и – знаем все. Скифы, по мнению царя Дария, вели себя по-варварски, не вступая в сражения и по возможности убегая подальше от поля битвы. Таким поведением двух русских армий возмущался Наполеон. Лев Толстой, загадочный, как сфинкс, и обросший, как скиф, считал, что Кутузова просто вынудили дать сражение под Москвой. Спорить не будем, ясно только, что скифская тактика позволяла им сберечь многие и многие жизни.

Что касается нравственных ценностей, то ценности скифской цивилизации неожиданно воскресли в трудах и днях Льва Толстого. Жить трудом рук своих. Не копить деньги, а золото и  драгоценности хранить для потустороннего мира. Не иметь собственности, считая своим достоянием весь мир. Не зависеть от недвижимости, жить плодами рук своих и относится друг к другу по-братски. Братание – скифская Евхаристия. Пьют из общей чаши вино с каплями собственной крови. Греческая, римская и персидская цивилизация империй скифами отвергалась. Культ императора им чужд, так же как культ царей. Они не оставили дворцов на крови и неприступных крепостей, но их присутствие ощутимо не только в истории, но и в современности.

Я почувствовал это, посетив родовое имение моих предков Челищевых в Калужской губернии Думинического района, где родились мой прадед, моя бабушка, моя мама. Там до сих пор живы шесть лип – все, что осталось от аллеи, которую посадил мой прадед. После роковых событий 17-го года семья еще жила в родовом имении. Крестьяне снарядили делегацию к Ленину с просьбой оставить моего прадеда в Дубровке с многодетной семьей в должности лесничего. Мой прадед Федор Сергеевич, покрыл лесами всю Калужскую губернию. Ленин принял ходоков и приказал: «Выселить всех в двадцать четыре часа». Подвода едва вместила семейство.

Вопреки моим опасениям увидеть на месте родового имения пустоту, первый же встреченный житель направил меня к правнучке садовницы: «Вот эти шесть лип моя прабабушка посадила здесь вместе с вашим прадедушкой в 1907 году. Они еще цветут». Помнят жители слова Федора Сергеевич, уезжавшего на станцию Думиничи с одним чемоданом: «Теперь это все ваше. Владейте, только ничего не рушьте».

Дубровка

Древо жизни посадил мой прадед

За десятиилетье до изгнанья.

Вот моя единственная правда!

Вот мое призванье и признанье!

Все шесть лип растут тут сто три года,

Вопреки безвластию и власти,

Посреди нетронутой природы –

Вот мое несчастие и счастье.

Правнучка садовницы сказала:

– Мы вас любим! Только приезжайте!

…Двадцать километров до вокзала.

Я люблю вас в будущем. Прощайте!

Не сказал я липам:  «До свиданья!»

Каждое свидание – вопрос.

Дубровка – мой Рай, мое признанье,

Я Челищев до корней волос!

Константин Кедров в родовом имении Челищевых у деревьев, посаженных его прадедом

Апрель, 2011 г.

Фотография Евгения Зуева

Не имея письменности скифы, конечно же, много пели и пили. Их пение сопровождали струнные инструменты, наподобие греческой кифары. Скифские поэты – скифы с кифарами – не оставили нам своих имен. Но любой русский стих и любая русская или украинская песня –эхо от недошедших до нас скифских сюит и сказаний.

На небе праотец скифов стоит в виде богатыря в колпаке и с дубинкой – это созвездие Ориона. Ну тут, конечно, и Близнецы – они есть у всех народов в виде созвездия, и тот самый заяц – Лепус, за которым погнались скифы перед сражением на виду у Дария и всего его войска.

Все народы Европы, даже ирландцы, убеждены, что среди их предков-патриархов есть скифы. Мы же просто видим в них своих прародителей. Скифские бабы стоят и в Причерноморье, и в украинских степях, и в музее «Коломенское» в Москве: «Стоит с улыбкою и недвижной, / Забытая неведомым отцом, / И на груди ее булыжной / Блестит роса серебряным сосцом» ( В. Хлебников).

Сфинксы вплетены в звериный орнамент множества скифских украшений и ритуальных чаш. Сфинксов в архитектуре полным-полно, у нас на Неве в Санкт-Петербурге, в Москве на барельефах домов начала прошлого века. Чаще всего они с женской грудью в приподнятом состоянии. Что-то вроде Элен с мраморным бюстом в романе Льва Толстого «Война и мир». Вообще-то, сфинкс – это тайна  генетического кода человека. Зародыш младенца проходит все стадии жизни: рыба, птица, животное и, наконец, человек. Это же есть и в скифских орнаментах. Скорей всего и древние египтяне и скифы о генетическом коде знали и выражали это по-своему. Греки думали, что скифы варвары, но они судили по внешним признакам быта: отсутствие оседлости, неразвитая архитектура, нет письменности. Однако теперь уже ясно, что у многих древних народов главной книгой было звездное небо, где  все запечатлено огненными буквами созвездий.

Обожаю метаметафору Бога

Бог – это иногда я

иногда никто

Есть еще метафора неба

Астрономы говорят:

 – Это оптическая иллюзия –

Бог – иллюзия неба

Небо – иллюзия Бога

Жизнь – иллюзия смерти

Смерть – иллюзия жизни

Душа – иллюзия тела

Тело – душа иллюзии

Женщина – бред мужчины

Мужчина – радуга женщин

Я разговариваю со своими словами

и слова говорят со мной

Я пишу свой генетический код

Кто его прочтет

станет мной

Я выхожу из зеркала

чтобы не отражаться

Жизнь

я тебя хочу

Египтяне называли Сфинкса «Символ жизни». Я не знал об этом, когда в начале 60-х писал: «Здесь в камне жизнь обнажена, и медленно струится время». Поэзия знает все и о сфинксах, и о скифах. Скифская поэзия до нас не дошла, но можно предположить, что ритм конницы, убегающей врассыпную, чередуется в ней с долгой и унылой дорогой, медленно плывущей по краям кибитки или из окна вагона. Одновременно это ритм разбегающейся от нас вселенной. Согласно последним данным две трети видимого мира убежало от нас навсегда, как скифы от Дария.