Новогодний Дозор. Лучшая фантастика 2014 (сборник) - Тырин Михаил Юрьевич - Страница 36

Государству, равно как и самим Отцам-благодетелям, важен был каждый рожденный в Отчизне человек.

Но было одно «но». Право стать гражданином своей страны ее жители не получали по факту рождения. Его, вместе со всеми прилагающимися к нему правами, свободами и обязанностями, можно было заслужить, лишь показав и доказав свою готовность умереть за Родину.

Гражданами не рождались.

Ими умирали.

И воскресали вновь.

Знать, что никогда не покинешь срочную службу в армии живым – это одно. Когда тебя с детства готовят к этому, то бояться подобного исхода даже и не начинаешь. Таковы правила – и ты знаешь, что не выйдешь из игры иным путем. А вот реально дембельнуться «по состоянию здоровья» – совсем другое. Даже месяцы реабилитации в некропсихиатрическом санатории не смогли подготовить его к встрече с реальностью вот так, лицом к лицу. Тем более что лицо это было лицом любимой женщины.

Заведомая обреченность действует на воинский дух похлеще любого впитанного с материнским молоком заморского бусидо – укрепляет его так, что будь здоров. Сложно воевать с противником, армия которого состоит из потенциальных и подготовленных к этому смертников. Все соседи Отечества давно поняли это, а поскольку решиться на ядерный удар ни одна из современных демократий так и не рискнула, полностью осознавая самоубийственность подобного шага, то крупных конфликтов не случалось вот уже полстолетия.

Хуже дело обстояло с периферийными сепаратистами и религиозными фанатиками – опять-таки из периферийных зон. Те с одержимостью сумасшедших продолжали грызть подбрющье великой державы, надеясь вырвать кусок побольше. Туда, в попыхивающее негасимым пламенем противоречий горнило вечной вялотекущей войны, и бросали недавних призывников – как положено, после полугода учебки.

Димин призыв ждала подобная же участь, с той лишь разницей, что усмирять им пришлось новопровозглашенную Булгарскую республику в самом сердце родной страны. Было странно, страшно и неприятно силой восстанавливать порядок, возвращая своим же соотечественникам их гражданские права, от которых они по неясным (для Димы, во всяком случае) причинам отказались.

Шутка ли – на ровном месте, после трех поколений преданного служения Родине, в головах жителей района вдруг откуда ни возьмись вспыхнула губительным огнем яростная ненависть к стране, вскормившей и воспитавшей их, стране, которая дала им образование и возможность стать ее полноправным гражданином! И подверженной этой заразе оказалась именно молодежь практически одного с Димой возраста – те, кто должен был со дня на день пойти под призыв… но не пошел, обманув доверие своего народа и Отцов, а также те, кто должен был дожидаться их возвращения.

Предыдущие три поколения остались лояльны Отчизне, по мере сил и возможностей содействовали подавлению мятежа и пуще всех жаждали справедливого наказания для своих нерадивых отпрысков.

Диме приходилось слышать, как мятежное население освобожденных армией сел и поселков – из тех, кто не раскаялся и не попадал под дарованное милостивыми Отцами прощение с последующими незамедлительной некротизацией и немедленным оживлением для женщин, срочной армейской службой для мужчин и обязательным получением гражданства для тех и других, а отправлялся на принудительную рабомодификацию с полным понижением в правах – поносило на чем свет стоит и страну, и управление ею, и самих Отцов. Последнее в глазах Димы было совершеннейшим кощунством.

«Граждане Отчизны – опора Отцов-благодетелей в их нелегком деле управления государством. Служение Родине – почетная обязанность каждого жителя страны и его почетный же долг. Только вместе мы сможем выстоять в это непростое для всех нас время. Год от года граждан становится все больше, и тем крепче устои нашей великой Родины. Наша стабильность зиждется на плечах вот уже четвертого поколения лояльных граждан. Граждане! Именно ваш выбор определяет, кому управлять нашим государством. Отцы-благодетели благодарят вас за поддержку. Вместе мы – сила!»

Это выступление по мультивизионной сети Дима запомнил почти наизусть еще в выпускном классе школы. Запомнил торжественно-суровые лица Отцов, запомнил ликование толп на избирательных участках, где вот уже на протяжении жизни, как минимум, двух поколений члены правительства избирались единогласно.

А разве может быть иначе?

Конечно же, нет.

Всю дорогу от трамваксной остановки до родного подъезда Дима шел, щуря уцелевший глаз на солнце и наслаждаясь тишиной. Несмотря на предвечерний час, на улицах было немноголюдно. Вернувшись с работы, граждане спешили к мультивизионным приемникам, собираясь вокруг них целыми семьями. Из приоткрытых окон доносились уверенные голоса дикторов, рапортующих трудовому народу, гражданам и кандидатам в граждане о новых достижениях во всех сферах жизни страны.

Майор молча вышагивал рядом, четко впечатывая подошвы силовых ботинок брони в асфальт тротуара. Дима же совсем не по-военному, не по уставу загребал носками кирзачей палые листья, пытаясь заодно вспомнить, как пахнет осенней прелью в парке. Запахов он не различал. Ни один гражданин не мог похвастать восстановлением этого таланта после процедуры.

«Жизнь после смерти бесконечна. Путь наш в посмертии долог, но что-то мы непременно теряем на этом пути», – говорил один из разработчиков процедуры ревитализации почти столетие назад. Диме с детства очень хорошо запомнилась эта фраза.

Что ж, всегда чем-то приходится жертвовать. К этому Дима, как и всякий сознательный гражданин, привык давным-давно.

Шаги майора гулко раскатились эхом в лестничном колодце. Замерев на мгновение у обитой дерматином двери с потускневшими от времени шляпками обойных гвоздей, майор критическим взглядом скользнул по вмиг подтянувшейся фигуре бывшего теперь уже подчиненного, от скрытой под кепи макушки до подошв начищенных до блеска кирзовых сапог.

Дима невольно прищелкнул каблуками, отставил локти и приподнял подбородок.

Майор одобрительно скрежетнул вокодером и утопил кнопку звонка в дверном косяке. Где-то внутри знакомо зазвенел колокольчик.

Дима попытался сглотнуть, но не смог. Слюнные железы не работали – процедура оживления, изрядно подешевев за столетие существования, существенно же и упростилась. Окруженное кольцом врагов государство не могло позволить себе роскоши полноценной ревитализации всех клеток и органов тел своих новоиспеченных граждан, ограничивая восстановление лишь жизненно необходимыми в посмертии системами.

Дверь открыл отец. Майор грохотнул подковами бутс и отдал честь. Отец рефлекторно вытянулся по струнке и потянулся было рукой к непокрытой голове, но вовремя спохватился и ответил на железное рукопожатие офицера.

Потом запоздало пригласил их в квартиру.

Они ждали его возвращения в гостиной – все вместе. Вся большая семья из четырех поколений бессмертных. Прадед, дед, родной брат деда, трое сыновей у первого и двое – у второго, сыновья сыновей, его братья… Пятнадцать мужчин.

Молодых.

Всем – от восемнадцати до двадцати.

Навсегда.

Женщины, их жены. Женщин меньше. И каждая – куда старше своего мужчины. Жены прадеда и дедов давно умерли и похоронены с положенными почестями на городском кладбище. Они – матери граждан. Сами же гражданами стать не захотели, не успели… или не смогли.

Даже у матерей героев может взыграть в душе малодушие.

А может…

Может, из великой любви их мужья предпочли, чтобы их возлюбленные не получили гражданства вместе с вечной жизнью?

Бред. Нет, точно бред. У Димы это в голове не укладывалось. Раньше как-то не задумывался, а сейчас вот разом накатило. Он заставил себя перестать думать о запретном, сосредоточившись на радушных объятьях и поцелуях.

Майор обратился к семье с приличествующей случаю торжественной речью, поздравив всех с возвращением бойца и выразив благодарность от командования округа и правительства за правильное воспитание отпрыска.