Будь осторожен, незнакомец! - Маррелл Гленн - Страница 17

Барт снял «стетсон», присел на корточки и позволил ребенку взобраться себе на спину. Вот так он и доставил ее на кухню. Лорэйн, заметил он сразу, позаботилась и о собственной внешности. На ней было длинное белое платье из какой-то мягкой ткани, собранное на талии, чтобы подчеркнуть красивую фигуру. Она как раз раскладывала пищу по деревянным тарелкам. Приостановившись на минуту, она неуверенно улыбнулась ему и пробормотала:

— О… вы в самом деле пришли…

— Я такого случая не мог пропустить, — заверил он ее с полной серьезностью.

— Я не знала…

— Вы думали, я могу не прийти?

— У меня были некоторые сомнения, — призналась она. — Но Дженни-Мей была абсолютно уверена, все время, — она протянула руку к девочке. — Слезай, Дженни-Мей. Ты же не можешь ездить верхом на нашем госте весь вечер.

Барт опустил ребенка на пол, одобрительно глянул на стол и отметил:

— Выглядит здорово. И пахнет тоже здорово.

— Вы голодны? — спросила она с улыбкой.

— Всегда, — сказал он.

Он придвинул ей стул, когда она усаживалась к столу, а потом, к великому удовольствию Дженни-Мей, оказал и ей такую же любезность.

— Видела, ма? Ты видела? — дитя было в восторге. — Он и мне стул придвинул тоже!

— Я уверена, мистер Конниган вовсе не хотел, чтобы ты так бушевала, — пожурила ее мать. — Прочти молитву, Дженни-Мей.

— Мистер Симс только тебе придвигает стул, — напомнила Дженни-Мей. — За мной он никогда не ухаживает.

Она проказливо улыбнулась Барту и доверительно сообщила:

— Мистер Симс меня не любит.

— Дженни-Мей! — в голосе Лорэйн прозвучало предостережение.

— Ой, ну ладно, ладно. Только он все равно меня не любит.

— Прочти молитву, — приказала Лорэйн.

Дженни-Мей прочла молитву с таким смирением, какого обычно не проявляла. За первым блюдом они разговаривали мало. Барт ощущал, что женщина чувствует себя неловко, но не пытался разговорить ее — это было бы ошибкой. Вместо этого он вовсю обменивался любезностями с ребенком. Польщенная его вниманием, девочка разболталась и, несмотря на попытки матери сдержать ее, пустилась в бесконечные рассказы о своих делах. Тут фигурировали мальчишка по фамилии Макдональд, который в классе сидел сзади и швырял камешки ей за шиворот, планы полностью взять на себя торговлю в лавке, бессчетные количества трески, которую можно поймать в Бэтл-ривер, и тщетные попытки овладеть чтением, письмом и арифметикой. Наконец, сделав паузу, чтобы перевести дух, она улыбнулась матери и заметила:

— А так ни черта не хуже, чем когда мистер Симс приходит на ужин, лучше даже!

— Не говори «ни черта», — сказала Лорэйн и слегка покраснела.

— Мистер Симс ни черта не такой симпатичный, как дядя Барт!

— Дженни-Мей, мистер Конниган не давал тебе разрешения называть его «дядя Барт».

— Не беспокойтесь об этом, Лорэйн, — улыбнулся Барт.

— Вы… не возражаете?

— Возражаю? Да я вроде даже как польщен. Никогда меня не называла дядей такая привлекательная леди, как Дженни-Мей.

— Я ни черта… — начала девочка.

— Не говори «ни черта», — попросила Лорэйн.

— Я не привлекательная вовсе, — сообщила Барту Дженни-Мей. — Я некрасивая, потому что я не в маму пошла. Я в папу пошла. Так миссис Гатри говорит.

— Девочки должны немного вырасти, — объяснил Барт, — прежде чем они становятся по-настоящему красивыми. Ты подожди еще пару лет, Дженни-Мей. Тогда увидишь.

— А ты останешься в Каррсберге так долго? — потребовала ответа девочка. — Еще пару лет, а?

— Не думаю, — нахмурился Барт.

Девочка разочарованно пожала худенькими плечами.

— Очень жаль, — вздохнула она. — Я думала, может, мы с Тобой поженимся, когда я подрасту.

Барт мягко рассмеялся и покосился на Лорэйн. Лорэйн поспешно поднялась и направилась к плите. Он смотрел, как она раскладывает по тарелкам яблочный пирог, и видел, что у нее вздрагивают плечи.

— Вот что я тебе скажу, Дженни-Мей, — решительно сказал он. — Я это твое предложение серьезно обдумаю…

Лорэйн разделила пирог, потом снова села за стол. На мгновение их глаза встретились. Неловкость, понял он, ее уже покинула. Теперь она полностью успокоилась, и улыбка ее стала теплой и приветливой. Было такое ощущение, будто это для всех троих — многолетняя привычка: сидеть вместе на кухне, с ее запахами пищи, атмосферой мира и безопасности. Внешне он сам казался спокойным с самого своего прихода. Но теперь ушло и внутреннее напряжение. Все воспоминания о стычке с ослепленным ревностью Уотлингом были стерты из памяти одной-единственной мягкой улыбкой этой доброй женщины.

После того, как на стол был подан десерт, хозяйка налила Барту кофе, а девочке — большой стакан молока. Когда молоко было выпито, Лорэйн мягко напомнила Дочери, что пора отправляться на покой.

— Все хорошие дети рано ложатся спать, — сказала она.

— Ага-а… ты всегда так говоришь, — закапризничала Дженни-Мей, — а я просто хотела побыть здесь еще и послушать, что дядя Барт рассказывает.

— Мы еще увидимся, Дженни-Мей, — пообещал Барт. — А пока что тебе пора уже смотреть волшебные сны.

— Н-ну… ну, ладно, — согласилась девочка.

— Позови меня, когда ляжешь, — улыбнулась Лорэйн. — Я тебя закутаю в одеяло.

Девочка побежала вверх по лестнице. Лорэйн провела Барта в маленькую гостиную, усадила в обтянутое кожей кресло и придвинула к нему поближе пепельницу.

— Вам хочется покурить после ужина, — сказала она.

Он благодарно улыбнулся, вытянул длинные ноги и принялся сворачивать сигарету.

— Милая малышка, — проговорил он задумчиво.

— Она совсем отбилась от рук, — вздохнула Лорэйн, присев на софу и потирая виски. — Но природное чутье у нее хорошее, Барт. Временами она просто поражает меня умением все понять. — Она сплела пальцы, опустив руки на колени, скрестила ноги и, сведя брови, взглянула на него. — Я слышала разное. Это ведь не очень большой город, знаете. Когда люди заходят ко мне в лавку, они разговаривают. У вас были неприятности, да? — Он медленно кивнул, она прикусила губу и отвела глаза. — Когда вы заходили в конюшни Браннока, на другой стороне улицы оказался Хоумер Шнейдер. Он говорит, что Люк Браннок целился в вас из винтовки.

— А-а… Было такое, — признал Барт. — Но мы с ним не ссорились. Мы всего-навсего поговорили. — Он прикурил, бросил спичку в пепельницу и выпустил колечко дыма. — Неприятности, — сказал он мягко, — это то, Лорэйн, во что я вынужден ввязываться с тех пор, как появился здесь.

— Это связано с вашим братом, да? — тихо спросила она.

— А-га-а… Этот убитый игрок — с него все началось. И потом, когда Пита застрелили во время погони… что ж, в этом городке многие считают, что на том все и кончилось.

— Но это еще не конец?

— Только не для меня, — твердо сказал Барт. — И не для моего отца.

— Для вашего отца? О-о… я не поняла…

— Да… Я думаю, Пит никогда не говорил о нас. — Барт задумчиво устремил взгляд на кончик сигареты.

— Это, конечно, не мое дело, — мягко сказала Лорэйн, — если вы не хотите говорить об этом…

— Я могу говорить об этом, — нахмурился Барт. — Вам я могу рассказать об этом, Лорэйн. Я думаю, вы поймете. Пит был дикий и буйный — такой дикий, что отец совсем сбесился и вынужден был прогнать его из наших мест. Пит поклялся, что никогда не вернется, а папа сказал, что его это вполне устраивает — только он никогда не думал так по-настоящему, Лорэйн, Пит для него был… как зеница ока. Последние три года, когда только мы с папой работали на нашей земле, он тревожился о Пите…

— И он вам ничего не сообщал? И вы о нем ничего не слышали?

— Ни разу — пока не прочитали эту газету и не узнали, что Пит умер. — Лицо Барта окаменело. — Это было страшное потрясение для отца, Лорэйн. Даже просто узнать, что Пит умер, — это само по себе ужасно. Но остальное — что Пита убили во время погони, что Пит — убийца, сбежавший из тюрьмы, — это было еще страшнее.

— И вы в это не поверили, да? — прошептала она. — Вы хотите доказать, что Пит был невиновен?