Живодерня - Арно Сергей Игоревич - Страница 42

Сняв очки, он протянул их Илье:

– Положи в карман.

И вышел из комнаты. В прихожей что-то звякнуло и загрохотало… Илья, пряча очки в карман куртки, поторопился выйти вслед за товарищем.

Комната соседа была в конце коридора. Илья переступил через лежавшее на полу ведро и почти уже догнал со всех лап мчащегося по коридору таракана, но, спасая свою никчемную жизнь, вредное насекомое юркнуло под рваный зимний сапог. Илья с отвращением посмотрел на стоптанные ботинки под вешалкой и вошел в комнату.

Жилище было совсем непотребного вида. Из мебели имелись только заставленный пустыми бутылками и грязными кастрюлями стол, две табуретки и кровать с голым матрасом – вот и вся обстановка. Пол был земляной.

В углу, возле окна, по стойке "смирно" стоял бородатый верзила, против него – Сергей.

– Я же тебя предупреждал, что характерно. Я ведь предупреждал… – вразумительно и отчетливо говорил Сергей смирному верзиле.

– Я не виноват. Я инструкции выполнял, я ни при чем… – бубнил верзила, смердя на всю комнату перегаром и с пьяных глаз еще не вполне понимая, чего от него хотят, но отчетливо понимая, что его сейчас будут бить.

– Где же ты выполнял? – свирепо рычал Сергей, ткнув его кулаком в живот. – Говори, ты обыск у соседа делал? Говори, ты?!

– Нет, нет, не я. Точно, не я, – быстро-быстро заговорил верзила, держась за живот, но от услужливости не смея согнуться. – Я туда и не заходил даже. Мне сказали не заходить – я и не заходил…

– Кто?! Кто сказал?!

– Кто? Парни здоровые. Дали мне в лицо, вон синяк. – Верзила повернулся и показал синяк под глазом.

– Когда они приходили?

– Вчера вечером. Ворвались, меня побили, а потом Петровича побили. Ругались все на него… и увезли.

– Куда? – уже спокойно, без давления, спросил Сергей, вздохнув и отступая на шаг.

– Я не знаю. Точно, не знаю. Мне в комнате велели сидеть, сказали: если высунусь – убьют.

– Малюта, сволочь, – бросил Сергей, повернувшись к Илье. – Значит, вчера? – снова повернулся он к соседу.

– Да-да, вчера днем.

– Ты же говорил – вечером.

– Да, вечером, – услужливо закивал верзила. – Точно, вечером.

– У него, наверное, часов нет, – заступился Илья.

– Часов у меня нету, – подтвердил сосед. – Но теперь я вспомнил, что вечером, точно, вечером.

– Сколько их было?

– Четверо, точно, четверо.

– А такой солидный с круглой рожей, в очках был?

– Китаец? Был. Китаец, конечно, был.

– А почему ты знаешь, что это Китаец? – поднял брови Сергей.

– Его все называли "китайцем" или "хозяином".

– Значит, вышли они на легендолога. Выследили, что характерно.

Сергей отошел от верзилы.

– Теперь его запытают, – грустно сказал Илья. – Он старенький… и сердце больное.

– Теперь не знаешь, куда за ним ехать. Где искать?

– Может быть, мне у Петровича в комнате прибраться? – послышалось от окна.

– Не надо, – бросил Сергей, – у себя приберись, пол помой. Приду – проверю.

– Хорошо, хорошо… – кивая, соглашался с каждым его словом готовый услужить верзила.

Сергей с Ильей направились к выходу, сосед бросился за ними провожать.

Знакомый таракан, снова выползший для прогулки на середину коридора, сиганул из-под ног переступившего через ведро Ильи и снова спасся под стоптанным сапогом. Но почему-то как ужаленный выскочил оттуда, пробежал пятьсот тараканьих шагов, поднял глаза вверх… и ахнул! Но поздно увидел занесенную над ним потертую подошву ботинка шедшего последним верзилы…

Глава 8

КУДА ВОРОН КОСТЕЙ НЕ ЗАНОСИЛ

– Эй! Куда, старая, прешь?! Держи старуху! Эй! – закричал рабочий в желтой куртке, с другой стороны ямы махнув Сергею и Илье рукой в рукавице.

– Провалишься, дура старая! – крикнул второй рабочий в такой же куртке, стоявший рядом.

Сергей подошел к краю ямы.

– Держи ее, парень! В очках, а не видит ни хрена! – кричал неугомонный рабочий, обращаясь к Илье.-Машина вчера сюда ахнулась!

– А чего, сынок, ахнулась-то? – заинтересовался Сергей.

– Чего-чего, хрен его знает чего. Воды подземные размыли или трубу прорвало… Почва-то – говно зыбучее. Там же болото. – Рабочий топнул ногой в асфальт. – Ты чего, не знала, старая, на болоте же город выстроен. А мы мучайся – закапывай!..

– Да! Нагадил нам Петр, – согласился второй рабочий. – В прошлом году на Восьмой линии грузовик под почву ушел, – вспомнил он. – Трубу горячей воды пробило, грунт вымыло, и он туда весь ушел. Вот такой кусок кузова только торчал. Сам видел.

– Эта машина-то, сынки? – спросил Сергей, указав на мятую, с выбитыми стеклами иномарку.

– Эта. Хорошо, что в ней еще никого не было!

– Да как же не было-то? – встрял в разговор неизвестно как оказавшийся рядом мужчина-пенсионер. – Я вам, женщина, все расскажу. Я все своими глазами видел. Дело тут странное…

– Ну-ну, ты вчера уже рассказывал! – иронично прокричал рабочий с другой стороны ямы. – Ты у нас по общему заболеванию!

И оба рабочих загоготали.

– Давайте отойдем, – предложил пенсионер.

Они отошли к пострадавшей машине.

– Все так было, – начал пенсионер, глядя на Сергея испуганными глазами. – Вчера в восемь часов вечера подъехала машина. Вот эта самая. Я тут живу, напротив, у меня окно комнаты во двор выходит. На машину я сразу внимание обратил – у нас в таких дорогих машинах никто не ездит. Видно, "новые русские". И машину свою они в самый раз на этом месте, где яма, оставили, и все вошли в парадную.

– А сколько их было-то? – спросил Сергей.

– Четверо, четыре человека. Не было их полчаса. Потом, смотрю, выходят уже впятером и ведут под руки нашего соседа Егора Петровича. Он тоже инвалид, как я, только у меня общая группа, а у него по опорно-двигательной системе. Так вот, Егор Петрович какой-то расстроенный и без палки. Не понравились они мне сразу. И вот садятся они в машину, мотор включают, и вдруг асфальт под машиной ломается; и она прямо с людьми падает под землю. Видно, там размыто было, а когда вес еще одного лишнего человека добавился, асфальт и подломился. Ну тут народ стал собираться. Я тоже вышел. Я хоть и инвалид, но тоже вышел. У меня общая группа инвалидности… А машина в яму в аккурат вошла, словно для нее выкопали. И так получилось, что дверцы-то изнутри не открыть – земля сжимает, а сверху на ветровое стекло земли да обломков асфальта навалилось. Только и видно сверху крышу блестящую. Я говорю: люди там – спасать нужно. Но пока за краном бегали, пока подцепляли, часа, наверное, три прошло. Да, в одиннадцать вечера подцепили. Уже Зинка, стерва, с работы вернулась. Так вот, подцепили машину краном, а вытянули-то не сразу, с третьего только захода. Вытянули ее, поставили. Стекла-то в ней все разбиты. Двигатель пыхтит, работает. Я гляжу, а внутри никого нет – ни единого человека. Но я-то ведь собственными глазами видел, как туда пять человек садились. А все говорят, что я придумал. Только я один и видел-то. Да, инвалид я, но по общему заболеванию! А они говорят!.. Но общее – ведь это совсем не то!.. – Инвалид распалялся все больше и больше. – Ну вы меня, женщина, понимаете?! Это молодежь все! – Он недоброжелательно взглянул на стоявшего тут же Илью. – А у меня общее…

– Да, общее у него! – крикнул рабочий с другой стороны ямы и заржал.

– У меня у самой общее, – прошамкал Сергей. – До свидания, мужчина.

Сергей посеменил прочь из двора.

– Общее!! – совсем расходившись, как проклятия выкрикивал вслед инвалид. – У меня общее!..

Выйдя со двора, Сергей с Ильей шли некоторое время молча.

Илья не вполне понимал, что произошло и как к этому следует относиться.

– Вот и все, – вздохнув, сказал Сергей, резиновым набалдашником палки при каждом шаге мягко стукая в асфальт. – Теперь можно поменять юбку на брюки, отращивать усы и даже бороду. Все кончено, Илья.-Сергей широко, не по-старушечьи улыбнулся. – Теперь нет никаких бандитов, никакого самозванца Малюты, ни его головорезов! Теперь мы свободны.