Загадки остались - Мариковский Павел Иустинович - Страница 14

Жизнь муравьев очень сложна. Муравьи — древнейшие общественные насекомые. Судя по находкам в янтаре, уже двадцать пять миллионов лет тому назад, когда предок человека ходил еще на четвереньках, муравьи уже были общественными существами. Считается, что муравей, изолированный от своей семьи, общества, не выносит одиночества и гибнет.

И все же в каждой семье муравьев есть, наверное, особенные мастера длительных походов. Они забираются далеко от своего жилища, теряют дорогу обратно, блуждают, страдают от недругов, голодают, многие гибнут, но продолжают свое путешествие. Не знаю, возвращается ли кое-кто из таких бродяг в свою семью, побывав в «заморских странах». Подобных муравьев — землепроходцев — я встречал в своем дачном домике. Делать им здесь было решительно нечего, но, попав в него, они тщательно все обследовали, ко всему принюхивались, бродили, странствовали.

Как-то перед сном, усевшись на кровать и положив на колени особую доску, «писанницу», стал на ней приводить в порядок записи. Неожиданно на тетради появился обитатель пустыни — среднеазиатский остробрюхий муравей (Crematogaster subdentata). Откуда он сюда забрел — ума не приложу. Ни на моем дачном участке, ни на соседних он не жил, и до пустыни было далековато.

Пока я раздумывал о необычном страннике, он стал с особенным вниманием обследовать тетрадь. Опасаясь раздавить удивительного пришельца, я осторожно стряхнул его на пол. Но вскоре упрямый посетитель снова появился на том же самом месте. Тогда я сдул его с тетради подальше и, решив, что окончательно изгнал его, принялся за прерванное занятие.

Прошло десять минут. Зачесался большой палец левой руки, на нем сидел мой знакомый, деловито вгоняя в кожу пальца свое жало. По-видимому, незаметно для себя я слегка его прижал, и он, защищая свою жизнь и достоинство, решил сражаться с большим чудовищем. Пришлось открыть окно и выбросить его из домика. Настойчивость, с которой он появлялся на тетради, говорила о том, что комната ему была отлично знакома.

Больше он не появлялся. Потом я пожалел: не следовало прогонять муравья, надо было его поместить в садочек, кормить, лелеять, посмотреть, долго ли он сможет вести жизнь отшельника. Очень странный ко мне пожаловал муравей!

Глава третья

Негласная речь

Третий день, как после ненастья в горах установилась ясная и теплая погода, пчелы начали дружно работать, и над пасекой, вблизи которой я поставил палатку, стоит гул от множества жужжащих крыльев.

Рано утром, едва только рассвело, выбрался из спального мешка. Солнце только что показалось из-за вершины гор, и его лучи осветили ущелье. Длинные черные тени от высоких елей перечертили светлую дорогу. Обильная роса отливала различными цветами. Вот лучи солнца упали на поляну с ульями. Не прошло и нескольких минут, как пробудились пчелы. На фоне высокой темной горы, сплошь заросшей еловым лесом, каждая летящая пчела как сверкающая искорка.

Полет пчел необыкновенен. Все до единой труженицы, вылетев из улья, взвиваются почти вертикально вверх и быстро исчезают в высоте. Не приходилось мне видеть такого полета. Куда отправились сборщицы нектара? Я вешаю на себя фотоаппарат, полевую сумку, беру в руки посох, карабкаюсь по склону. Надо пересечь темную громаду горы, покрытую еловым лесом. На этот трудный поход у меня уходит почти половина дня. Когда же добираюсь до гребня горы, передо мною открывается изумительная картина: хребты, ущелья, далекие снежные вершины. Засмотревшись, забываю о цели своего похода. На южной стороне горы видны скалы, приземистые кустики арчи, небольшие куртинки шиповника и желтые поля камнеломки. Сейчас происходит массовое цветение камнеломки, и на нем работают пчелы с пасеки.

Так вот почему сборщицы нектара помчались вверх! Им так же, как и мне, надо было перевалить за высокую темную гору, чтобы добраться до плантаций нектара.

Из мира насекомых медоносная пчела изучена лучше всех. Стал известен и язык, с помощью которого пчелы сообщают друг другу место нахождения медоносных растений. Пчела-работница, прилетая в улей, совершает на сотах своеобразный танец, виляя брюшком и привлекая к себе внимание сестер. Выписывая на сотах замысловатые фигуры, она указывает направление полета, сообщает примерное расстояние до места сбора. Направление полета определяется по углу к солнцу, если же оно закрыто облаками, то пчелы прекрасно определяют его положение по поляризованному и для нас невидимому свету. Пчелиная сигнализация — одно из интереснейших открытий биологии общественных насекомых XX века. Вначале ее обнаружил и описал ученый К. Фриш. Затем ее досконально изучили, проверили, уточнили, доисследовали десятки пытливых пчеловодов-энтомологов.

Но разгадан ли пчелиный язык до конца и во всех его деталях? По-видимому, нет. До сих пор, например, никто не подозревал о существовании пчелиного сигнала «Лети прямо вверх!». А он должен быть, судя по нашим пчелам. Непременно! Неплохо бы проверить это предположение в горных условиях.

Утреннее поведение пчел говорит еще об одной особенности. По всей вероятности, у них есть память на недавно совершенные дела. Три дня длилось ненастье, и пчелы не работали, прежде чем сегодня наступил солнечный день. Проснувшись утром от первых теплых лучей солнца, упавших на лесную поляну с ульями, не мешкая, не ожидая сигналов от пчел-разведчиц, сборщицы меда сразу помчались за большую темную гору на плантации цветущей камнеломки, где они работали раньше.

Пока еще никто не ставил эксперимента, чтобы установить, сколько времени помнит мохнатая труженица свои маршруты. Долгая память ей не нужна и даже вредна. Природа изменчива, и там, где недавно обильно цвели цветы и жужжали насекомые, через неделю может ничего не оказаться.

Много лет назад в пустыне на светлой лёссовой почве я увидел странную темную линию между двумя кустиками полыни. Она была совершенно прямой, будто проведена по линейке, и состояла из черных запятых и точек. Долго я не мог понять, кто и для чего мог сделать такое. Затем таинственная линия напомнила о себе, и я сильно заинтересовался ею. Но сколько не пытался ее разгадать, ничего узнать не мог.

Странная линия! Когда-нибудь, может быть, все же удастся разведать, что это такое, успокаивал я себя. Только важно не забыть.

И все же я забыл о темной линии из точек и запятых. Забыл настолько, что едва было не прошел мимо ее отгадки. Помог случай, вернее, даже не случай, а галлы на листьях колючего кустарника — чингиля. Они очень сильно поразили один куст. Листочек сильно вздувался, складывался вдоль, края его склеивались в прочный шов. Небольшая камера внутри кишела толстыми оранжевыми личинками галлиц. Сейчас пришло время личинкам выходить из галла. Прочный шов раскрылся, через щелку оранжевые личинки одна за другой покидали домик, падали на землю и, найдя трещинку, забирались поглубже, чтобы окуклиться и превратиться в маленького, с нежными причудливыми усиками комарика-галлицу. Бегство личинок из домика происходило ночью, в прохладе, пока не проснулись враги галлиц каменки-плясуньи, ящерицы и многочисленные муравьи. И все же муравьи-крематогастеры (Crematogaster subdentata) разнюхали о возможности поживиться, разведали о том, что происходило на кустике чингиля, и организовали охоту за нежными личинками галлиц.

У этого муравья заметная внешность: оранжевые голова и грудь, заостренное черное брюшко, с тонким, как иголочка, жалом. При опасности он запрокидывает кверху брюшко, размахивает им и жалит как-то по-скорпионьему, сверху вниз или сбоку. Рано утром, когда над пустыней взошло солнце, а цикады завели свои громкие песни, я увидел такую колонну крематогастеров. Она тянулась к кусту чингиля с галлами. Муравьи очень спешили. Многие из них мчались от куста, зажав в челюстях розовые личинки. Другие сновали взад и вперед, как всегда гуськом друг за другом, не сворачивая с ранее установленного пути. Муравьи-крематогастеры ходят как чернобрюхие рябки, мешая стройному движению. Они, как оказалось, были особенными муравьями-топографами, или дорожниками, и занимались тем, что брызгали на дорогу капельки жидкости. Каждая капелька потом темнела и становилась точечкой. От нее, видимо, шел запах, вся дорога была ароматной, и по ней, по следам, оставленным дорожниками, мчались за добычей охотники и, быть может, и не только они.