Юконский ворон - Марков Сергей Николаевич - Страница 9

Как свершилось все ? я не помню. Знаю только то, что он бил ногами, как пойманный олень, и пробил снег до самого мха. Она зарезала его ножом с тяжелой ручкой. Потом Ке-ли-лын хотела снять кожу с его макушки вместе с волосами и послать их тебе ? Белому Горностаю (запомни, это твое имя!), но я сказал, что русские не любят таких подарков. Теперь посмотри, что прислала она тебе!

Потрясенный Загоскин молчал. Он набивал трубку, рассыпая табак по коленям. Руки его дрожали, и ему нужно было сделать усилие, чтобы взять из костра красный уголь, раскурить трубку. Сквозь пелену голубого табачного дыма он видел спокойное лицо Кузьмы. Загоскин перебирал в пальцах алую шерстяную нитку. «Цвет гнева и мести», ? подумал он.

? Она трудилась два дня, ? объяснил Кузьма, ? и разводила краски из сажи, сухих цветов и ягод. Она достала самую гладкую и белую бересту. И вот что она послала тебе…

Загоскин увидел на бересте рисунок: Великий Ворон витал в стреловидных лучах яркого солнца, под ним простиралась синяя кайма реки, две стрелы с багровыми перьями лежали вдоль ее течения. Белый Горностай шел к солнцу и Великому Ворону: на снегу чернели следы горностая. И тела двух охотников, с копьями в груди, лежали на пространстве, уже пройденном Белым Горностаем…

? Она пробила грудь Демьяна копьем и пригвоздила его к сугробу, чтобы он не вздумал еще после смерти обернуться волком или росомахой, ? бесстрастно пояснил Кузьма.

Алые зерна пронеслись в глазах Загоскина, и он почувствовал, как сердце его сжалось, а потом вдруг стало таким огромным, что, казалось, заполнило собой весь мир. Он вспомнил праздник охоты и розовый пар, окружавший дочь Ворона. Чтобы успокоиться, он взглянул в неподвижное синее небо и увидел полярную сову. Она висела в воздухе, высматривая добычу, еле шевеля пухлыми крыльями.

? Сейчас я попробую подарок Ке-ли-лын, ? шепнул индеец и, двигая локтями, отполз от костра, держа впереди себя ружье.

Луч солнца сверкал на его замке. Вскоре раздался сухой и резкий звук. Сова забилась на снегу…

? Это ружье, Белый Горностай, ? сказал Кузьма, ? послала тебе тоже она. Возьми! ? Он повернул ружье прикладом к Загоскину, и тот взял в руки прекрасное, точное и хорошо пристрелянное оружие, изготовленное, как он увидел по клейму на замке, в Бирмингаме…

Русский пристально взглянул на Кузьму. Вместо ответа тот вынул из сумки какой-то предмет, похожий на связку сухих кореньев. Это были лапы черного ворона ? амулет, приносящий удачу индейцам.

? Дай мне красную нитку, русский тойон, ? попросил индеец. ? Мы скрутим ее вдвое. Так. Теперь я привяжу лапы Ворона к стволу. Подержи приклад. Хорошо! Они не будут мотаться на ветру и закрывать мушку. Коготь Ворона принесет счастье; прости меня, святой Никола, я еще не забыл бога своего народа.

Кузьма помолчал, поглаживая голубую сталь ружья. Потом он размашисто перекрестился на восток и торжественно поднял руку вверх.

? Я знаю, что ты меня будешь спрашивать сейчас о ружье белого человека. Все, что я скажу, ? истинная правда. Ке-ли-лын нужно было родиться мужем и воином. Послушай, что она сделала для твоего народа и ради тебя, Белый Горностай! Вспомни русскую «одиночку» на Квихпаке ? все, что ты видел недавно.

Индеец взмахнул трубкой с орлиными перьями и неторопливо начал рассказ. Вот однажды в Бобровый Дом, крича и размахивая копьем, влетает на лыжах бродячий индеец из племени Орла… Он спрашивает тойона, и начальник Бобрового Дома приказывает индейцу присесть на бобровые шкуры и рассказать все по порядку. Перемежая рассказ клятвами, индеец поведал: он шел в русскую «одиночку» со связкой мехов красной лисицы. Русский креол отворил ему тяжелые ворота, индеец положил копье и нож у порога дома и прошел внутрь зимовья. Креол пожалел, что индеец опоздал: хозяин «одиночки» только что отправил в Михайловский редут всю пушнину последней скупки. Но гость просил принять меха. Креол в раздумье ходил по хижине ? ему не хотелось, чтобы товар залеживался до весны. Сын Орла упросил приказчика, и они заключили сделку, поладив на котле, топоре и стакане водки. Потом креол раздобрился, спросил у индейца о его семье и подарил ему нитку бисера для его жены. Они выпили водки, и их сердца взыграли. Креол и его случайный гость завели разговор об охоте, о женщинах.

Вдруг гость и хозяин услышали скрип лыж. Без шапок они выскочили на крыльцо. Человек с обледеневшими ресницами, пригнув голову, чтобы не стукнуться о притолоку ворот, влетел во двор. Широко расставив ноги, он задержал лыжи, распутал ножные ремни и подошел к креолу. Незнакомец выпрямился и поднял руку к виску. В ответ креол просто кивнул ему головой, длинные волосы приказчика развевались по ветру. Пришелец обратился к хозяину «одиночки» на незнакомом наречии. Тот покачал головой. Тогда человек перешел на индейский язык.

? Откуда ты? ? спросил креол.

? С реки Стахин, ? ответил гость.

Креол недоверчиво посмотрел на лыжи незнакомца, подбитые шкурой оленя. На таких лыжах ходят по ту сторону Великих Гор.

? Я голоден и хочу обогреться, ? сказал пришелец и добавил: ? Я заплачу за все… А это кто? ? спросил он, указывая на индейца, как указывают на собаку, когда хотят узнать ее кличку.

? Сын Орла! ? ответил индеец. ? А ты кто, белый? ? Я хозяин индейцев с реки Стахин, ? ответил, не глядя на него, человек на широких лыжах и пояснил, обращаясь к креолу: ? Индейский вор убил белого человека из редута святого Дионисия. Я ищу убийцу.

Он торопливо описал приметы беглеца.

? Иди к очагу, ? сказал креол сумрачно. Его удивило, что гость не оставил оружия у порога.

Незнакомец говорил отрывисто и громко. Не успели еще оттаять его брови и усы, как он засыпал креола вопросами. Меньше всего он говорил о воре. Креол исподлобья разглядывал человека. Отмалчивался. Откуда ему знать ? сколько русских в Ситхе, пришел ли корабль из Кронштадта в этом году, каков был промысел на бобров? Тогда белый оборвал расспросы и, что-то хрипло напевая, заходил вокруг очага.

? Мы не укрываем воров, ? сказал громко креол.

? Знато! ? откликнулся гость. ? В помощь мне из Ситхи вышел высокий русский с двумя индейцами. Не видел ли ты его? Соседи всегда сговорятся, ? рассмеялся он, ? не я, так он поймает убийцу. Где этот русский?

? Не знаю.

? А ты, индеец, ничего не слышал об этом русском?

? Нет…

? Ну ладно, ? сказал гость. ? Если ты, креол, меня накормишь, я угощу тебя водкой. И тебя, индеец, ? добавил он, немного подумав. ? Он тоже ночует здесь? ? спросил гость, сморщившись и показывая на индейца.

Они ели багровую солонину и пили мутную ячменную водку.

? Почему вы не знаете ничего о русском? ? опять спросил пришелец и снова налил всем водки.

? Мы, дети Орла и Ворона, ? сказал индеец, ? желаем удачи тем, кто на охоте или в пути. И нехорошо узнавать у них об их дорогах и удачах. Пусть все зависит от Великого Ворона, хвала ему!

Тогда человек с рыжими усами притворился совсем пьяным. Он шатался и хохотал. Потом он рухнул на шкуры, притянул к себе за лямки свой мешок, положил на него голову и закрылся мехом. Ночью индеец племени Орла приподнял голову со своего ложа и увидел, как пришелец быстро вынул из сумки пистолет и положил его к себе под бок. Ружье стояло у него в головах.

Утром гость вытер лицо снегом и налил водки из большой фляги только себе.

? Ты почти белый, ? сказал он креолу, ? ты сын русского и индианки. Два белых будут говорить между собой. Пусть индеец выйдет…

Совиные глаза его были холодны.

Сын Орла сказал, что он может пойти поглядеть лисьи капканы, которые были расставлены креолом в прибрежных кустах. Креол кивнул головой в знак согласия.

? Слава Орлу, ? говорил потом индеец, ? что я догадался взять лыжи. Иначе и я валялся бы там с пулей в голове.

О чем говорили пришелец с креолом, индеец не знал. Сын Орла решил вернуться в «одиночку», тревога сжимала его сердце. Когда индеец подходил к воротам, дверь зимовья распахнулась, и человек с совиными глазами выскочил во двор. Кровь была на его руках, пылала на прикладе ружья. Бедный креол! Убийца добивал его прикладом. Белый, взяв ружье за дуло, вытирал приклад о снег. Вдруг он заметил индейца, быстро приложился и нажал курок. Или ружье дало осечку, или убийца забыл зарядить его вновь. Сын Орла ринулся на лыжах вдоль палисада «одиночки»; убийца, хрипло ругаясь, выбежал из ворот. Но пока он заряжал ружье, индеец успел пробежать расстояние раза в три длиннее полета пули.