Тайна Золотой долины. Четверо из России [Издание 1968 г.] - Клепов Василий Степанович - Страница 26

— Там есть даже такие дураки, что покупают за золото медную стружку.[46]

Белке надоело кривляние торгаша, она рассердилась:

— В последний раз вас спрашиваю, купите золото? Если нет, уйду и не вернусь. Пожалеете!

Он засмеялся, а Белка хлопнула дверью и ушла. На углу оглянулась, чтобы посмотреть, не бежит ли золотоскупщик вдогонку, а он даже из магазина не вышел.

Пришлось Белке идти в горный институт. Там она не стала докладываться, а направилась прямо к двери кабинета директора. На нее закричали, что так нельзя, надо в очередь.

— Мне ждать некогда, у меня большое государственное дело, — сказала Белка.

В кабинете сидел у стола беленький старичок в смешной черной шапочке и золотых очках на ниточке.

— Что тебе, девочка? — спросил он.

— Купите! — сказала Белка и положила на стол Димкин кристалл.

Директор поднес кристалл к самым глазам, потом стал рассматривать его через увеличительное стекло, а сам все губами причмокивает, любуется.

— Да, — говорит, — знатный кристаллик, знатный. И много денег за него хотите?

— А сколько дадите?

— Много ли тебе надо?

— Мне много надо! Не знаю, найдется ли у вашей организации столько денег.

— А зачем же тебе так много денег, девочка?

— Надо…

Белке директор понравился, и она решила ему во всем открыться.

— С долгами надо нам рассчитаться, а остальные на танк.

Старичок удивился:

— Это на какой же танк?

Белка крепко запомнила мои инструкции и рассказала директору все так, как объяснил я.

— Известно, на какой танк: на Т-34, а если денег хватит, так на КВ. Лучше бы, конечно, купить КВ, потому что броня у него крепче да и вооружение посолиднее. А потом еще КВ и в обороне хорош, а на многих фронтах это для нас сейчас — самое главное. Можно бы, конечно, и парочку «катюш» прикупить, да вот не знаю, хватит ли денег…

Насчет «катюш» Белка уже от себя добавила, потому что я таких инструкций ей не давал. Но она правильно это добавила: «катюши» я просто как-то упустил из виду.

Директор даже расстроился от Белкиных слов: снял очки и начал их протирать платочком.

Потом, помолчав немного, провел платком по глазам, обнял Белку за плечи.

— Нет, милая девочка, — он тяжело вздохнул, — на это ни танка, ни «катюш» не купишь.

— Ну хоть на одну-то гусеницу хватит? — испугалась Белка.

— И на гусеницу, к сожалению, не хватит. Ты, наверно, думала, что нашла золото, а это — халькопирит.

Белка стряхнула его руки с плеч, схватила со стола кристалл и сказала:

— Халькопирит! Если хотите знать, так это настоящее кристаллическое золото. Сам Молокоед мне говорил.

Старичок грустно улыбнулся, взял Белку за руку и повел. Вошли они в большой зал, уставленный ящиками на ножках.

— Ну-ка, посмотри внимательнее, нет ли здесь твоего кристаллического золота?

И — верно.

Белка увидела, что лежит под стеклом на ватке такой же кристалл, как Димкин, только под ним на бумажке написано: «Халькопирит».

— А вот золото, — показал директор на ящик рядом.

Оно было совсем не такое, как наши кристаллы! Белка рассматривала мелкий песок, кусочки с булавочную головку и большие ошметки — самородки…

Все! И танки, и «катюши», и золотой прииск — все, о чем мечтали мы в нашей хижине у костра, полетело к черту! Белка поняла, какой это будет удар для нас, не выдержала больше всех потрясений и выбежала, прикрывая платочком глаза, на улицу. Она прижалась к какому-то забору и плакала навзрыд. Известно, девчонка! Хоть и говорила, что играет только с ребятами и любит мужественных и благородных, а сразу же раскисла.

— Кто тебя обидел, девочка? — остановилась около женщина с кошелкой.

— Никто, — огрызнулась Белка. — Сама!

— То есть, как сама? — рассмеялась женщина. — Так сама себя и обидела?

Белка оторвалась от забора, убежала прочь.

«Еще не хватало, чтобы меня утешали всякие посторонние, — подумала она. — Молокоед бы отвернулся с презрением, если бы увидел такую реву».

Побродив вокруг горного института, взяв себя в руки и усевшись в сквере, Нюра стала размышлять.

«Хорошо, пусть не золото. Но почему директор института так внимательно рассматривал кристалл? Если он все-таки ценный, то на два мешочка хоть один танк купить можно?»

Белка пожалела, что спорола горячку, вернулась в институт. Ее пропустили к директору уже как старую знакомую, она вошла и спросила:

— Скажите, а этот халькопирит ценный?

Директор даже обрадовался ее появлению. Он засуетился, стал предлагать, как какой-нибудь важной даме, стул, но заметив, что Белке не до того, снова повел в зал. Там принялся подробно объяснять, что халькопирит — это руда, из которой выплавляют медь, что есть еще пирит и борнит и другие руды, а из них тоже делают медь, и что медь нам нужна сейчас, пожалуй, даже больше, чем золото.

— А где ты нашла свой кристаллик? — спросил директор.

— Это не я нашла, — созналась, наконец, Белка. — Это Молокоед нашел с Дубленой Кожей и с Федором Большое Ухо.

— Они кто — индейцы? — засмеялся директор. — Делавары, или, не дай бог, гуроны?

— Нет, они белые… Только смешные очень, — и тут наша скво совсем уж некстати шепнула старичку: — Они золото ищут, чтобы покупать на него танки и самолеты.

— Ага, понятно, — серьезно сказал директор. — А ты, значит, у них агент по сбыту? Замечательно! Может, ты мне все-таки покажешь, где эти бледнолицые братья развернули золотые операции?

Он подвел Белку к большой карте на стене, и Белка, нарушая данную нам клятву, указала на ней и Зверюгу, где стояла хижина, и злополучный ручей, который мы вообразили новым Эльдорадо.[47]

— Так это же — Золотая Долина! — обрадовался директор.

— Верно, Золотая Долина.

Директор забегал по кабинету, потом схватил телефонную трубку и начал кому-то говорить, что он оказался неправ, а прав был Окунев, так как в Золотой Долине найдены следы меди.

Белка вспомнила тут про письмо и положила его перед директором.

— Позвольте, позвольте! — закричал тот не своим голосом и бросился в кресло. — Это же почерк Никифора Евграфовича Окунева! Где ты взяла? Почему молчала?

Белка даже испугалась — до того расходился старичок.

— Я не молчала, — лепетала она. — Это Молокоед мне дал…

А старичок уж и забыл, о чем кричал, впился глазами в строчки письма, ерзает в кресле, крякает.

— Где же Никифор Евграфович? Откуда у тебя письмо? — глянул директор поверх очков на Белку. — Ну, говори!

— Оно… — испугалась Белка. — Оно… Мне его Молокоед дал.

— А где он его взял?

— Не знаю… Может… Да! Он нашел его в пещере!

— В пещере? — вскрикнул директор и схватил Белку за руку. — Ну-ка, покажи на карте, где пещера!

Белка смотрела на карту, но ничего на ней, кроме зеленой полоски, обозначающей Золотую Долину, не видела.

— Не знаю, — со вздохом призналась она.

Тогда директор схватил план и начал рассматривать через лупу.

— Ясно… Все ясно… — бормотал он. — Молодец, Никифор Евграфович, я всегда говорил, что ты — молодец, а я — старый дурак! Ну что ж, — директор потирал руки и даже сдвинул набекрень свою шапочку, — скажи ты этому своему Сметаннику…

— Молокоеду, — поправила Белка.

— Ах да, извини… Скажи ему, чтоб он срочно зашел ко мне. Твой Молокоед мне нужен вот так! — добавил старичок и провел по горлу ребром ладони. — А теперь — иди.

Белка двинулась было к двери, но вспомнила про мешочки, которые все время держала в руках, спросила директора:

— Может, вам все-таки нужны мешочки с этим халькопиритом?

— Большое спасибо! Это очень счастливые мешочки. Кстати, много ли вы наделали долгов?

Когда директор узнал, что долгов у меня пятнадцать рублей, он дал Белке тридцатку:

— На! Хорошо, что вы помните о долгах. Долги надо возвращать вовремя. А пятнадцать рублей возьми себе на мороженое.