Сотри все метки - Марков Александр Владимирович - Страница 64

Было искушение порыться в личных вещах Таккера, полазить в памяти его компьютера.

Лоно уже отключил двух других андроидов. На корабле в рабочем состоянии остались только он да Таккер. Тот сидел, прижавшись спиной к стене, раскинув руки и ноги, совсем не изменив позы после того, как Лоно надел на него ошейник. Лоно присел рядышком на корточки, посмотрел на прикрытые веки, уловил, как едва заметно Таккер втягивает воздух, но так и не дождался, чтобы тот сам открыл глаза.

— Эй, эй, — сказал Лоно, а когда слова его не подействовали, закатил Таккеру звонкую пощечину, — просыпайся. Хватит отдыхать.

Веки дрогнули, приподнялись. Глаза какое-то время оставались пустыми, оледеневшими, словно у выключенного андроида, пока затеплившийся в них свет не стал растапливать лед.

Лоно предусмотрительно отодвинулся назад и смотрел на метаморфозы Таккера в отдалении. Он догадывался, что, когда Таккер его увидит, с губ его сорвется что-то наподобие: «Гад или сволочь». Или еще какое там ругательство он припас, чтобы выразить свою ненависть? Может, Лоно и слов таких не знал, а поэтому если Таккер и произнесет их, то он ничего не поймет и о смысле проклятий догадается только по тем интонациям, с какими их произнесут.

Таккер ничего не сказал. Только смотрел.

— Эй, Таккер, вы прямо готовы испепелить меня своим взглядом. Не советую. Вначале обратите внимание на то, что у вас вот здесь.

Лоно пальцем показал на свою шею. Таккер не замечал ошейника до тех пор, пока не пощупал его, провел по нему ладонями.

— Что это?

— А вы не знаете?

Таккер отрицательно мотнул головой.

— Нет? — продолжал Лоно. — Не верю. Ну что ж, простите меня за это украшение, но я понял, что доверять вам не могу, поэтому пришлось подстраховаться. Примитивное устройство. Взрывается, если вы захотите его снять. Но не только. Если со мной что-то случится — тоже взорвется. Причем произойдет это даже в том случае, если я не умру, а получу лишь серьезные повреждения. Оно взорвется автоматически. Теперь, чтобы сохранить свою жизнь, вам придется оберегать мою. И не просите меня снять его силой. Тоже взорвется. Оно реагирует на мое ментальное состояние. Действие — направленное. Голову в куски не разорвет, а аккуратно отделит от туловища. Срез будет ровным, словно от гильотины. Впрочем, что я выкладываю вам все эти подробности. Вы и без меня, по глазам вижу, хорошо представляете, как работает этот ошейник. Так ведь?

— Чего вы хотите?

— Раскрою свои карты. Такой уж я открытый человек, — Лоно попробовал изобразить подобие улыбки, но она получилась какая-то злая, оскал скорее, а не улыбка. — Мне не обойтись без вашей помощи и без помощи ваших андроидов. Мне нужно, чтобы и вы, и они не мешали мне и выполняли мои просьбы, подчеркиваю — просьбы, а не приказы. О, я чувствую, что вы хотите меня шантажировать. Сказать, что не согласны, что я все равно ошейник не активирую, потому что в этом случае ваши андроиды меня убьют. Так ведь? Вот и ошибаетесь. Андроиды выключены. Они ведь не включатся автоматически после вашей смерти?

— Вы не сможете управлять кораблем.

— Так я о чем и говорю. Мне нужна ваша помощь. И я еще не отказываюсь делиться с вами. Соглашайтесь, пока я прошу, а не приказываю.

Корабль, каким бы примитивным ни был его мозг, наверняка синхронизирован с капитаном, чувствует его боль и, как преданная бойцовая собака, готов убить любого, кто угрожает Таккеру. Но почему же, почему же он так ничего и не сделал, чтобы обезвредить Лоно, когда это еще было возможно? Самый примитивный способ — впрыснуть легкий паралитический газ, чтобы Лоно и понять не успел, что с ним происходит, незаметно впадая в сон. Включить андроидов, запереть Лоно, откачать газ, разбудить Таккера. Так просто. Отчего он этого не сделал? Теперь поздно.

Они должны быть единым целым, пусть не вживленным друг в друга, но все равно единым целым. Таккер должен кривиться от боли, когда метеорит, пробив силовое поле, увязнет в обшивке. Рука его невольно метнется туда, где он почувствует боль, точно это его укусили, а не корабль. И наоборот — корабль должен чувствовать боль Таккера.

— Я гадаю, почему ты сразу меня не убил. Как только узнал, куда и зачем я отправляюсь. Ты не хочешь рассказать мне об этом?

Таккер молчал.

— Я не сказал тебе, что ошейник можно использовать для разных целей. Например, как шокер. Его разряд, очень слабый разряд, развяжет язык кому угодно, но мне кажется, я догадался, почему ты не убил меня. Ты думал, что я тебя обманул. Корабль Чужаков. Ха. Кто поверит в такую глупость. Ты думал, что я, чтобы проверить тебя, указал неверные координаты, что, когда мы прилетим, окажется — планета пуста. На ней ничего нет. Ни торговцев, ни тем более корабля Чужаков. Ха. По твоим глазам вижу, что догадался правильно. Но ты обманулся. Я сказал тебе правду. Корабль Чужаков находится именно там, где я и сказал. Иногда надо верить людям, чтобы не оказаться в такой ситуации, в какой сейчас ты. Верить. Запомни. Не все же такие подлецы, как... я.

«Что-то я разболтался. Давно собеседника не было. Даже фантома. Да теперь сколько угодно можно говорить. Вот только шершни почему-то молчат...»

Шершни молчали. Не все. Но большинство. О выполнении задания доложили только те, кто должны были убить дежурного на корабле. Остальные безмолвствовали. Это настораживало.

Никто не заметил, как в какой-то миг у Лю Чена закатились глаза, остались лишь одни белки. Он обхватил ладонями голову, сжал ее, точно почувствовал, что она сейчас расколется, а уж когда он закричал, все вздрогнули. На лицах появилось недоумение, затем тревога.

— Ты что? — спросил Вацлав.

— Заиками нас всех сделаешь, — добавила Суок. Лю Чен не счел необходимым давать пояснения.

Чуть пошатываясь, он поспешил в свою комнату, удерживая какое-то клокотание в горле, будто он подавился.

— Да что с ним такое случилось? — забеспокоилась Суок, оглядываясь, то ли рассчитывая получить ответ, то ли ожидая одобрения своих дальнейших действий. — Пойду посмотрю, что с ним.

— Я с тобой, — сказал Зоран.

«Ну, да. Я в этом не сомневался», — подумал Бастиан, тут же устыдившись своих мыслей. Может, и вправду Лю Чену плохо стало. Ему теперь помощь нужна. Но чем я могу ему помочь? Я ничего не умею. Буду стоять, глупо пялясь на то, что делают остальные, и только мешаться.

В комнате Лю Чена что-то сыпалось, гремело. С одинаковой вероятностью он мог разбрасывать свои вещи, впав отчего-то в буйство, и тогда лучше скрутить его побыстрее, а то наделает бед, или он хватался за все, что попадало под руку, пробуя удержать равновесие, но сознание покидало его. Он падает, катается по полу от боли.

— Эй, Лю Чен, что с тобой?

Суок все не могла решиться заглянуть в комнату, боялась чего-то и будто спрашивала разрешения войти, но, похоже, Лю Чен ее не слышал, всецело поглощенный тем, что старался расположить стеклянный шар на стуле так, чтобы тот не катался. Он подпер шар с нескольких сторон какими-то коробочками, критически посмотрел на эту конструкцию, почмокал губами и, видимо, не удовлетворившись проделанной работой, схватил шар и, чтобы получше его пристроить, стал оглядывать комнату.

— Э-э-э, Лю Чен, — протянула Суок и остановилась, когда Лю Чен, посмотрев на нее, вытянул навстречу ладонь с распластанной пятерней.

Суок поняла, что сейчас не самое лучшее время для расспросов. Она решила остаться в комнате и посмотреть, что же Лю Чен собирается делать. Тот ведь не гнал ее прочь, только просил не мешать.

Наконец Лю Чен закончил осмотр комнаты, опять посмотрел на Суок, но в глазах его проступило такое удивление, словно он ее впервые увидел и не понимает, каким образом она здесь оказалась. Суок покраснела, словно маленькая девочка, которую застали за чем-то непристойным, например, за тем, что она подсматривает за взрослыми.

— У тебя стол есть? — спросил Лю Чен.

— Стол?

— Да, да, стол. Только соображай быстрее. Времени очень мало. Если нет у тебя, у кого есть стол?