Сотри все метки - Марков Александр Владимирович - Страница 46

— Проклятие.

Эта реплика относилась к нему самому. Он разъярился от только что пришедшей мысли. Разъярился оттого, что она не пришла в голову раньше, будто, когда он взламывал компьютерную систему корабля, стерлась частичка информации, содержащейся и в его собственном мозгу, и только сейчас она восстановилась.

Как же он раньше до этого не додумался?

Попадись ему под ноги один из роботов — раздавил бы его, не слушая доклад. Жаль, что никого нет. Чтобы отвести злобу, он сильно ударил по стене кулаком, разбил до крови костяшки, но боли совсем не почувствовал.

Криогенная камера! Такич лежит в криогенной камере!

Вот почему его не могли найти. Попавшие в нее люди переходили в состояние, которое жизнью в полном смысле этого слова назвать нельзя. Вот каким образом он исчез. Как все просто.

Злоба не уходила. Лоно схватил чашку с недопитым транквилизатором и, расплескивая ее содержимое, полившееся на руки, обжигая их, запустил ее в стену. Он забыл, что чашка из небьющегося фарфора. Как теннисный мячик она отскочила от стены, на которой растеклось грязное пятно, упала на пол, завертелась, разбрызгивая транквилизатор на пол, а Лоно, пока она не остановилась, бросился к ней и стал давить ногами.

— Проклятие, проклятие! — повторял он.

Криогенные камеры установлены на многих кораблях, ведущих работы вдали от порталов, но, чтобы доставить Такича на борт любого из них, тоже понадобилась бы криогенная камера. Он мог лежать в ней годами, здесь, на Альбеде, надеясь, что о нем забудут, из памяти роботов сотрут информацию о том, что они должны его найти, и когда он выйдет, то сможет беспрепятственно улететь.

Не дождется!

Лоно подумал, что Зоран ждать не будет. Он не знал, как много информации удалось похитить из его компьютера, прежде чем его приказ очистил его. Не знал — стало ли взломщикам известно о корабле Чужаков и о том, где этот корабль находится. В любом случае, ему надо спешить. Он не будет лежать годами в криогенной камере. И у него есть помощники. Теперь Лоно был в этом уверен.

— Криогенные камеры вывозились? — обладая кодом доступа высокой степени, он связался с базой данных таможенных служб.

— Да, — мгновенно пришел ответ.

— Черт. Сколько?

— Шесть.

«Отчего так много?»

— Где они?

— Доставлены на корабль «Пинота». Согласно запросу о переходе, он направляется в систему Эльсиноры.

— Эльсиноры! — закричал Лоно, вспомнив, что именно оттуда Такич и прибыл. — Немедленно остановить «Пиноту»!

Шесть криогенных камер. В одной из них Такич. Кто в других?

Его посетило еще одно озарение, и он взвыл, повторяя как заклинание: «Эльсинора, Эльсинора!»

Маячки торговцев, которых он допрашивал несколькими часами ранее и которые уверяли, что непричастны к происшествию, а он им поверил, — так вот их маячки, установленные страховой компанией, чтобы всегда знать, где они находятся и не пробуют ли улизнуть с планеты, — не функционировали. Вот кто лежал в других камерах. Торговцы и тот парень, который увязался за ними. Страховщики уже заволновались.

— Они вошли в портал. Мы не можем их остановить, закрыть портал тоже. Они только что перенеслись в систему Эльсиноры.

— Проклятие, — в который раз простонал Лоно.

У него был шанс проследить за ними, если он быстро пошлет следом ищейку. Он сможет добиться, чтобы для нее открыли портал вне очереди, а потом открыли бы его и для него...

Глава 9

По сравнению с одиннадцатипалубным туристическим лайнером «Королева Мэри Седьмая» все корабли казались маленькими рыбками, очутившимися рядом с левиафаном. Они липли к нему, сновали рядом с бортами, будто надеялись подобрать объедки, остававшиеся после трапезы гиганта. Лайнер двигался лениво и вяло, словно всегда находился в полусонном состоянии, подставляя свои бока то одной звезде, то другой, а за один круиз его пассажиры успевали увидеть с пару десятков звездных систем.

Они высаживались в сопровождении опытных инструкторов на планеты с различной атмосферой, где бурлили метановые гейзеры, обжигало огнем и сковывало холодом. Они охотились на слоновьедов и тайгров с помощью ружей, стреляющих реактивными пулями, а потом фотографировались, будто позируя для модного журнала, на фоне убитых ими животных в окружении красивых андроидов, некоторые из них даже на самых губительных для человеческого организма планетах могли обходиться без защитных скафандров. Они хвалились этими фотографиями перед друзьями и сослуживцами и, когда не видел супруг или супруга, хитро подмигивая, показывали на мужское или женское тело, намекая на то, что переспали с ним.

На лайнере создали несколько климатических зон. Не покидая его, можно было загорать на берегу искусственного водоема с соленой водой или устраивать забеги на собачьих упряжках по снегу.

Когда лайнер появлялся на орбитах населенных планет, их обитатели старались разглядеть его, не спали по ночам, задирая к небесам головы, тыкая пальцами в медленно перемещающийся огонек, затмевавший своим сиянием даже самые яркие звезды.

Губы шептали засевшие в голове рекламные слоганы о том, что ждет тех, кто купит билет на этот корабль. По карману он был немногим. Он стоил баснословных денег. Многим не удавалось скопить необходимую сумму за всю свою жизнь. Они верили, что когда-нибудь войдут в его экипаж и станут частью этой сказочной жизни. Пусть поваром, уборщиком или стюардом. Все равно кем. Главное — ступить на его борт. А пока оставалось только любоваться им издалека и надеяться, да еще ласкать свой слух его именем «Королева Мэри Седьмая», рисуя в воображении образ женщины, в честь которой назывался этот великолепный корабль. Большинство копировали этот образ с Мии Альбины, но в лучшем случае ее имя будет носить лишь небольшая яхта какого-нибудь олигарха.

Сколько мальчишек и девчонок заболели космосом, глядя на этот корабль. Они собирали его изображения, клеили пластмассовые копии, увешивали стены постерами. Его спустили со стапелей Гаруны десять лет назад, и пока он все еще оставался самым большим и самым роскошным космическим кораблем.

Лайнер медленно выползал из портала. Расстояние скрадывало его размеры.

Это событие показалось для местной телекомпании достойным, чтобы полностью транслировать его в эфире в реальном времени.

Нос корабля уже на добрых две сотни метров высунулся из портала. Несмотря на все ухищрения, зрелище это в трансляции казалось менее захватывающим, чем на самом деле. Те, кто сидел в это время в кафе, поглощая обед, лишь изредка поглядывали на экраны, больше слушая комментарии корреспондента да своих собеседников. Большинство из них упустили начало катастрофы, но потом, когда они поняли, что голос корреспондента сперва замер, затем изменился до неузнаваемости, они забыли о еде, а нанизанные на вилки или зажатые между палочками куски еды так и не донесли до открытых ртов. Когда руки ослабели, кусочки попадали на стол, но этого никто не заметил.

В середине корпуса лайнера вспух волдырь, натягивая сталь, будто поверхность мыльного пузыря, которая вначале стала переливаться, а потом лопнула, и тогда из корабля вырвался огонь. Куски стальных пластин разлетались в разные стороны, но огонь нагонял их и проглатывал, однако некоторые их них врезались в портал, деформируя его, ломая ажурные, хрупкие конструкции с солнечными батареями. Вспышка взрыва дала батареям столько энергии, что приборы зашкалило. Они не могли все это переварить. Они не были на это рассчитаны, а потом на них нахлынула волна огня.

Корабль рассыпался, вздувался, как воздушный шар, в который все еще продолжают накачивать гелий. Его оболочка натянулась по швам, в некоторых местах уже лопнула, но ему все никак не дают упасть.

Замершие кофейные чашки, куски недожеванной пищи в открытых ртах.

— Ах! — пронеслось по всей планете, когда корабль развалился.

Он скрылся в огненном вихре, который стал распространяться с огромной скоростью, будто корабль нес на своем борту звезду, ставшую сверхновой.