Отражение Улле - Марков Александр Владимирович (биолог) - Страница 9

— Как же так? Зачем тогда… Если мир так плох, почему он существует?

— Этого вопроса я не понимаю, девочка.

Грага ушла, а Эйле не знала, что и думать. В ту ночь она впервые услышала голоса. Они налетели со всех сторон, ворвались в мысли и завладели ее разумом. Наверное, уже тогда она стала говорить во сне этими чужими голосами.

Два голоса шли с севера, один — ледяной и жестокий, он говорил неведомые слова. Оттуда же прилетали речи странных, грустных существ. В них не было зла, только тоска и бессилие. Отовсюду летели голоса людей, полные боли, отчаяния и злобы. Эйле ничего не понимала, ей было плохо и страшно. Тогда она впервые узнала, как одинока.

А утром пришла Грага. Она привезла железную машину на колесах. Из машины тянулись железные нити, и у каждой на конце игла. Эйле взглянула на Грагу и не узнала ее: губы сжаты, в лице твердость, глаза безжалостные. Грага велела Эйле не двигаться и стала втыкать в ее тело иголки.

— Что ты со мной делаешь? — плакала Эйле. Ужасное преображение Граги приносило ей еще большую муку, чем боль от иголок.

— Так надо, — сказала Грага. — Терпи. День будешь сидеть с иголками, потом выну.

Эйле сидела с иголками, и слезы текли у нее по щекам, а Грага стояла рядом, не сводя с нее глаз. От боли у Эйле в голове словно что-то проснулось. Ей показалось, что стены стали прозрачными. Она увидела множество комнат. В одной из них — Бату, тоже весь в иголках. В других разные люди, машины. Все, кроме Бату, как будто смотрели на Эйле сквозь стены. Их взгляд проникал ей прямо в душу… Она поняла: ее мысли и все, что она видит, по иголкам и нитям бежит в машину, а машина потом все расскажет тем людям. От этого стало еще страшнее. И тогда Грага, наверное, чтобы отвлечь ее от боли, стала рассказывать:

— Ты, Эйле, спрашивала, почему существует мир. Этого никому из людей не дано знать. Зато известно другое: то, что он существует, — величайшее несчастье для всех живых существ. В жизни нет ничего, кроме страданий. Но создатель мира, называемый Имиром, кто бы он ни был, всех превзошел коварством и хитростью. Он вселил в каждую тварь желание жить; ослепил их, чтобы они не замечали своих мук.

Так продолжалось долго. Живые твари плодились и постепенно становились все сложнее и разумнее. А ведь разум, не осененный истиной, лишь умножает муки живущего, отдаляя благую смерть. И Имир радовался, глядя на страдания своих безответных рабов.

Но настал наконец день избавления. С небес сошел Улле, спаситель мира. Плоть Улле — слово, глазами его не увидеть. Спаситель проник в мысли людей, чтобы открыть им истину; он и поныне живет в каждом из нас. Истина же такова, Эйле. Все сущее есть зло. Миру надлежит исчезнуть, обратиться в ничто, в пустоту. Тогда всем страданиям и самой жизни, злобной выдумке Имира, придет конец. И сделать это должен человек, потому что он больше всех тварей открыт речам Спасителя. Для того чтобы повернуть время вспять и уничтожить мир, человеку нужно до конца постичь весь замысел Имира. Нужно узнать все про каждую тварь, а их на земле тьма, и каждая оберегает свою жизнь, потому что все они одурманены Имиром. Как их спасти, освободить от мук? Как сделать, чтобы нигде до скончания века не возникла новая жизнь? Для того чтобы открыть все тайны и победить зло, Улле дал людям новый разум и научил нас, как постичь умом все секреты Имира. Этот новый разум называется логикой. Спаситель научил нас счету и числам, потому что без чисел нет истинного знания. Всему сущему Улле дал имена; потому теперь у каждой твари, у каждого свойства и действия есть свое имя. Раньше-то люди знали совсем мало слов и все похожее называли одинаково.

Сейчас каждому человеку с рождения дается новый разум, следующий законам Улле. В середину разума вложена маленькая искорка, называемая душой. Она порождает желания и зовет к действию. Душа — это частица Улле в каждом из нас.

В свершениях Улле на земле главная роль принадлежит человеку. Казалось бы, что нам стоит убить самих себя и сразу освободиться от всех страданий? Но мы так не поступаем. Ведь вместе с нами погибнет и Улле, а жизнь на земле останется. Вот почему мы терпим муки и продолжаем жить. Человек из всех тварей должен последним уйти в пустоту. Сначала нужно спасти остальных.

Сказав все это, Грага вынула из Эйле иголки и ушла, забрав машину. А Эйле с того дня стала сама не своя, день и ночь лежала в полусне, одолеваемая голосами и видениями. Иголками ее мучили постоянно. Но она не винила Грагу, понимая, что та действует не по своей воле. Спустя долгое время рассудок стал возвращаться к Эйле. Как только она снова смогла понимать человеческую речь, Грага принялась учить ее числам и чтению. Наука эта далась Эйле легко, хоть сердце к ней и не лежало. Потом Грага принесла толстые книги, и Эйле стала читать. В них говорилось о Гугане, о победах гуганян в борьбе с жизнью, о новых ядах и бомбах, о разных хитростях, как можно спасать от мук тех, кто особо упорствует в служении Имиру… Читая книги, Эйле постоянно задавалась вопросом: почему же все это кажется ей таким гадким? Почему она не радуется, узнавая о гибели еще одного людоедского племени? Об отравлении болот в Каар-Гуне? Неужели ее так одурманил Имир? Как ни мучилась Эйле, ей не удавалось найти в себе искру Улле. Она не могла поверить, что весь мир — зло и должен быть уничтожен. Эйле понимала: с ней что-то не так, но спросить у Граги боялась. В конце концов она решила оставаться такой, какая есть. Плохо это или хорошо, но ее сердце отказывалось принимать учение Улле. Эйле чувствовала в себе нечто, с чем не совладать никому. Она больше не боялась.

Она часто спрашивала у Граги:

— Почему я живу здесь взаперти? Ведь другие люди могут выходить из своих домов.

Но Грага не отвечала. Вскоре к первой машине с иголками прибавились две другие, и муки Эйле возрастали с каждым днем. Как будто ей пытались доказать, что жизнь — страдание, а смерть — благо. Но как ни старались машины, Эйле оставалась тверда. Однажды, когда она поняла, что у нее больше нет сил терпеть, в ее голове раздался голос. Он был не похож на те голоса, что она слышала раньше. Он был добр и мягок. Голос обращался к ней. Он сказал:

— Слово Имира в твоем сердце поможет тебе вынести все муки. Я жду тебя. Беги из клетки и иди на восток. Я буду указывать тебе путь.

Это и был голос Старика из пещеры; тогда Эйле услышала его в первый раз, а ночью, во сне, она увидела его самого. В тот день Эйле узнала счастье. Никакие жестокие машины отныне не были ей страшны. Она почувствовала: в мире есть что-то, ради чего можно вынести любую муку.

Старик стал ее заветной тайной, она изо всех сил старалась не произносить вслух его речи. Но она не была уверена, что это ей всегда удавалось, и не знала, могут ли машины выпытать знание о Старике из ее мыслей.

Шло время. Тело Эйле пребывало в муках, и жизнь в нем, наверное, уже едва держалась. И вот однажды Эйле почудилось, что Грага смотрит на нее с жалостью. Тогда Эйле сказала:

— Если тебе тяжело делать со мной все, что ты делаешь, я могу тебе помочь. Ведь если я умру, тебе не придется больше меня мучить.

Грага замерла. Эйле никогда не забудет ее взгляда. В ее карих глазах были жалость, отчаяние и испуг.

— Эйле, ты же знаешь, никто не в силах избавить человека от страданий. Но почему ты хочешь сделать это ради меня?

— Ведь я люблю тебя.

Тогда она заплакала. Эйле обняла ее и спросила:

— Скажи, почему все так неправильно? Почему меня держат здесь? Что, я не такая, как все? Мне кажется, будь у меня воля поступать, как я хочу, я смогла бы сделать людей счастливыми, не убивая их… Я смогла бы…

— Послушай! — Грага не дала ей договорить. — Я открою тебе всю правду. Тебя держат здесь, потому что ты выродок. Все, у кого в разуме царствует Улле, имеют на левой руке метку. Вот, смотри. — Она показала ладонь с черной родинкой — У тебя ее нет! Твой разум принадлежит Имиру. Эта камера, машины и я… все для того, чтобы узнать твои мысли, постичь душу детей Имира, их уязвимые места; как они чувствуют, как видят, как думают… Высосав из тебя все, что возможно, они убьют тебя… Это тоже придется делать мне. Я не хочу. Я помогу тебе бежать. Завтра…