Великий план - Марко Джон - Страница 21

— Симон! — наконец бросил он через плечо.

— Да, милорд?

— Я начинаю уставать, но мне еще не хочется возвращаться. Знаешь, как это бывает?

Симон пожал плечами. Он понятия не имел, о чем говорит Бьяджио.

— Да, наверное.

— Хорошая ночь, правда? Опять какая-то чушь.

— Да, очень хорошая.

— Подойди ближе, — попросил Бьяджио. — Пройдись со мной.

Симон послушался. Вместе они зашагали по берегу, давая волнам омывать сапоги. Бьяджио неотрывно смотрел на горизонт. В темноте качались силуэты Черного флота. На востоке, где берег загибался, виднелись огни Галамьера — города, в котором Симон вырос и впервые научился лазить по карманам. В эту ночь Галамьер был затянут туманом и светился размытым оранжевым светом. Взгляд Симона задержался на огнях города, и меланхолия Бьяджио неожиданно передалась ему.

— По-моему, они во мне сомневаются, — сказал Бьяджио. Симон поморщился.

— Вы много от них требуете. Они не знают вас так, как знаю я.

— Да, — согласился Бьяджио. — Но, видишь ли, у меня есть планы. Большие планы на Эррита и этого пса Форто. Я не могу просто убить их, как советует Бовейдин: это ничего не решит. Эррит будет мертв, но мы по-прежнему вынуждены будем сидеть на Кроуте. На трон поднимется один ро из наших врагов. Мы должны уничтожить их всех.

— Конечно, вы правы, — ответил Симон.

— В последнее время у меня в Наре стало много врагов.

— И много друзей, милорд. Бьяджио рассмеялся.

— Их число уменьшается, милый Симон. Смерть Локкена это доказала. — Лицо графа стало жестким. — И нам еще предстоит разбираться с Талистаном. Они не примут меня в качестве императора. Тэссис Гэйл похож на Эррита. Он считает, что я слишком слаб, чтобы быть императором!

— Они оба глупцы, господин.

— Да. — Бьяджио ударил каблуком в песок. — Герцог Локкен был хороший человек. Верный. Он понимал, что такое Черный Ренессанс, чего пытается достигнуть Аркус. Он умер героем. Я его не забуду.

— Он будет отомщен, милорд.

— О, безусловно, — подтвердил Бьяджио. Повернувшись к Симону, он стиснул ледяными пальцами его плечи. — Посмотри на меня, Симон!

Симон повиновался. Глаза Бьяджио были нестерпимо яркими.

— Да?

— Что бы тебе ни говорили другие, что бы ты ни думал о моем плане, даю тебе слово: он сработает. Я намерен не просто убить Эррита. Я планирую уничтожить его — и его лизоблюдов. Когда мы снова придем к власти, с нами никто не сможет бороться. Ни Эррит с его больной церковью, ни Фор-то с его легионами, никто! Мой великий план учитывает их всех, Симон. Всех наших врагов.

— Я верю вам, милорд, — сказал Симон. — Я действительно вам верю.

— Но ты беспокоишься. Тебе кажется, что я позволяю лиссцам нападать на Нар из злости. Это не злость, Симон, это часть моего плана. Ты можешь это понять?

Симон улыбнулся:

— У меня нет вашего дара, господин. Но если вы говорите, что это так, то я вам верю. Безусловно. Лицо Бьяджио смягчилось.

— Спасибо тебе, мой друг.

Симон почувствовал прилив смелости. Во рту у него пересохло. Он отчаянно пытался найти нужные слова.

Бьяджио направился обратно к вилле.

«Сейчас! — приказал себе Симон. — Делай это сейчас!"

— Милорд! — пролепетал он.

— М-м?

— Могу я просить вас о милости?

— Конечно.

Симон поспешно догнал его. Идя позади графа на расстоянии шага, он пытался облечь свою просьбу в слова. То, чего он хочет, граничит с невозможным, но они с Бьяджио друзья. Почти.

— Симон, — сказал Бьяджио, — перестань тянуть и выскажи свою просьбу.

Симон судорожно облизнул губы.

— Это касается Эрис, милорд. Шаги графа заметно замедлились.

— О!

— Видите ли, я к ней привязался.

— Да, я знаю, — ответил Бьяджио, и в его голосе зазвучала прежняя, хорошо знакомая Симону ревность.

— Милорд, то, о чем я хочу попросить… это трудно.

Симон остановился и опустил глаза. Бьяджио тоже остановился. Граф с любопытством смотрел на своего слугу.

— Ты это начал, — предостерег Бьяджио. — Изволь закончить. Ну же, задавай свой вопрос.

Симон выпрямился и посмотрел Бьяджио прямо в глаза.

— Я люблю Эрис, милорд. Я полюбил ее сразу, когда вы ее купили. Я хочу быть с ней. Я хочу, чтобы она стала моей женой.

Симон ожидал ярости — но ее не последовало. На мгновение лицо Бьяджио стало безмятежным, а потом на нем отразилось новое чувство — не гнев, а грусть. На секунду Симону показалось, что его господин может заплакать. Бьяджио отвел взгляд.

— Это довольно неожиданно, — сказал граф. — Я… — он на секунду замолчал и пожал плечами, — удивлен.

— Я понимаю, что прошу многого, милорд. Я знаю, что это не соответствует традициям. Но я действительно ее люблю. — Симон склонил голову, а потом опустился на одно колено прямо на песок. Поймав холодную руку Бьяджио, он поцеловал ее. — Милорд, я молю вас об этом. Позвольте, чтобы Эрис стала моей. Я преданно вам служил. И всегда буду вам служить. Вы — моя главная страсть.

Бьяджио насмешливо фыркнул.

— Но не такая главная, как эта танцовщица! Встань, Симон. Не ставь себя в неловкое положение.

Симон встал, но не поднял головы. Бьяджио повернулся к нему спиной. Несколько томительных минут граф смотрел вдаль и почти не дышал. Теплый ветерок шевелил его золотые волосы. Волны накатывались и отступали, а Бьяджио все продолжал стоять, словно одна из дворцовых статуй — холодный и неприступный.

— Симон, ради тебя я это сделаю, — проговорил наконец граф. — Потому что ты мне дорог. Ты это знаешь? Ты знаешь, насколько я к тебе привязан?

Симон это знал.

— Да, милорд.

— Эрис — мое сокровище, мое имущество. Во всей империи не найдется танцовщицы, равной ей. Но тебе я ее отдам, Симон. Ради тебя я нарушу традиции Рошаннов.

— Спасибо вам, милорд. Вы поистине…

Бьяджио повернулся лицом к нему.

— Но взамен ты должен кое-что для меня сделать.

— Все, что угодно, — мгновенно пообещал Симон. — Просите меня о чем угодно, милорд. Я сделаю это охотно.

— Ты вернешься обратно в Люсел-Лор. Ты найдешь Ричиуса Вэнтрана. И ты украдешь у него дочь и привезешь ее ко мне.

— Что…

— Это все, Симон. Такова моя цена за эту женщину. Привези мне дочь Шакала.

— Но, милорд, Вэнтрана охраняют! Невозможно…

— Ты себя недооцениваешь, мой друг, — засмеялся Бьяджио. — Ты можешь это сделать. Ты — мой лучший агент, единственный, кому это по силам. Войди к Вэнтрану в доверие. Разузнай его планы. Заставь его тебе доверять. А когда он потеряет бдительность, укради его ребенка.

— Но почему? — пролепетал Симон. — Зачем вам эта девочка? Она еще совсем маленькая…

— Я хочу того, чего хотел всегда! — зарычал Бьяджио. — Я хочу, чтобы Вэнтран мучился! Он отнял у меня Аркуса. А теперь я отниму у него то, что ему дорого. Это справедливость, Симон. И больше ничего.

Симон пытался взять себя в руки. Это была не справедливость, а безумие, но он не мог этого сказать. Сейчас — не мог. Эрис почти принадлежала ему. Они могут пожениться. Бьяджио дал согласие.

— Милорд, даже если бы я смог войти ему в доверие и украсть ребенка, то как я могу добраться сюда с нею? Мы далеко от Люсел-Лора!

— В Люсел-Лор тебя доставит корабль Черного флота. Пока ты будешь там находиться, корабль будет патрулировать в трийских водах. Он будет там, когда тебе понадобится вернуться.

«Все уже расписано, правда? — горько подумал Симон. — Мастер-кукловод за работой!"

— Милорд, — осторожно проговорил Симон, — пожалуйста, подумайте еще раз об этом. Ваше желание отомстить Вэнтрану затуманило вам мозг. Сейчас надо думать о других вещах. Эррит и Форто…

— Я ими уже занимаюсь! — отрезал граф. — Но Вэнтран слишком долго живет, не ощущая моего гнева. Пора ему помучиться. Пора ему заплатить за то, что он сделал. — Бьяджио подошел вплотную к Симону, почти соприкасаясь с ним носами. — Он убил Аркуса, Симон. Он предал Аркуса, и император из-за этого погиб. И все ради этой проклятой женщины. А теперь я заберу плод их отвратительного союза. Ради Аркуса я это сделаю!