Колесо судьбы. Канон равновесия (СИ) - Плотникова Александра - Страница 62

Отец поднялся, и я вместе с ним. Колени от долгого сидения на холодном полу зверски болели.

— Иди, тебя парни заждались поди. Проводить?

— Не нужно, сама дойду, — я притянула его к себе и чмокнула в рассеченную нитяным шрамом щеку. Гулкий мурлык был мне ответом. — Ты тоже иди отдыхать, а я… подумаю по дороге.

На том и расстались. 

11. Шаг навстречу Смерти

На следующее утро я проснулась с больной головой. Лежа на самом краю собственной постели под боком у Ваэрдена. Тот, в свою очередь, старательно отодвигался от расползшегося по постели перепончатого крыла. А поперек обладателя оного крыла безмятежно спал братец-водяник, при этом наполовину сидя на полу. Видать, когда я ушла, Рею стало плохо, и младший брат то ли не сумел, то ли не захотел дотащить его до княжеских покоев. Пришлось мне по возвращении ютиться с краю, под лапой у Волка. Но отнюдь не его сиплое свистящее дыхание не дало мне проспать те пару часов, что оставались до окончательного рассвета. В голове беспрестанно скакали мысли, играли в чехарду, негодные. И веяло от них жутью.

Только заново переживая в уме весь разговор с отцом, я поняла, насколько ему было больно и страшно. Да, он великолепно владел собой. Но кто бы не испугался на его месте? Он бросил вызов Великому Вещему — единой и многоликой сути Колеса. И если проиграет — заплатит развоплощением…

Он не все сказал мне, совсем не все. Даже полсловом не обмолвился о том, например, что собирается взвалить на нас с Волком. И как избавиться от того будущего, которое явилось мне в видениях — тоже не сказал.

Неужели именно поэтому, предвидя возможность такого исхода, он всегда старался научить нас обходиться без него, всегда стремился исчезнуть, быть понезаметнее? Чтобы не привязывались излишне, не чувствовали боли?

Глупец.

Мы ведь знали, на что он готов ради нас. Ради Рея он пренебрег долгом Хранителя, и пошел бы и дальше на любые жертвы, но, кажется, упорно не понимал, что нужен нам не потому, что раз за разом брал на себя наши беды.

А потому, что он просто есть. Потому что можно примоститься подле его ног и просто вместе помолчать, греясь общим теплом. И этим набраться сил для того, чтобы любые беды отвести самим. Любые горы сдвинуть. Нет ничего невозможного, когда чуешь за собой любящее сердце Отца Отцов.

Мы были ему нужны как воздух. Мы были его силой, а он сам себя отгораживал от нас, страшась причинить боль своей гибелью. Глупец. Мы не дали бы ему погибнуть. Ни один из нас. Даже Ваэрден, случись что, наизнанку вывернулся бы, костьми лег, но не дал случиться непоправимому. А я, чем больше думала, тем яснее понимала, что до конца жизни буду преданна ему не только как дочь, но и как единомышленник.

Хранителей считают безумцами. Мы печемся о вещах, часто непонятных и странных даже для зрелых, обученных магов, что уж говорить обо всех остальных людях и нелюдях. Равновесие Стихий, Свет и Тьма, вращение Колеса Судьбы… Все это не нужно никому кроме нас. Всего девять душ отвечают за бессчетное число больших и малых жизней Матери-Хэйвы и пять — половина полного Круга! — тащат на себе задыхающийся Десмод. \

И никому, ровным счетом никому нет до этого дела!

То, что больше не может меняться — умерло. А значит, должно обратиться в прах. Галактика все натужнее поворачивалась на своей Оси. Хранители были скованы десятками старых, отживших свое обычаев, ревностно охраняемых волей Вещего да совсем уж древними дрейгскими старцами вроде Брендомара Агата. Тот, кто пытался что-то изменить — получал незавидную судьбу, сплошь несчастья и неудачи… Знала я об этом очень смутно, только из старых-престарых хроник, но память все-таки ворочалась в усталой голове, настораживала предупреждениями.

Почему Духи не могут выбрать полный Круг стороны Тьмы? Огонь, Вода, Земля, Воздух — Стихии явного мира, и среди них не хватает пламени, по крайней мере, Разэнтьер никак не может решиться принять спящее в нем начало… Жизнь, Смерть, Дух и Время — Стихии, скрепляющие реальность воедино. И среди них лишь магистр Малефор полон сил. Десмодскую Хранительницу Духа я никогда не видела. Скромная и тихая ифенхи, супруга Разэнтьера, редко появлялась на людях. Жизнь и Смерть… ну что ж, их не было.

Ваэрден не мог собрать Круг для полагающегося ритуала. И тащил все восемь Стихий на себе в одиночку, валясь с ног после каждой пляски.

Почему Хранители не рождаются?

Я перестала гонять в голове неповоротливые усталые мысли. Все равно не найду ответа. Вместо этого приподнялась на локте, с трудом вывернувшись из-под расслабленной руки ифенху, и заглянула ему в лицо. Вернулась привычная зеленоватость, Даэнну отогрелся, и умиротворенная улыбка чуть тронула сухие губы, но дыхание мне не нравилось. Наклонившись ближе, я набралась наглости и чуть дотронулась до них поцелуем.

Мой. Надо встать и распорядиться насчет свежей крови и завтрака. А то проснутся три голодные мужские физиономии и, пожалуй, съедят меня.

Я поднялась, смиряясь с непроходящей усталостью, и пока одевалась, растолкала Рино.

— Князь Рамарэн ест все и спит везде? С добрым утром, братик, это моя спальня. А вас тут слишком много.

Рино приподнял всклокоченную голову и сонно заморгал, трепеща жабрами на шее.

— Сестричка? А я что, я ничего. Я так, тут, вот… просто задремал. Должен же кто-то за ними присматривать, пока тебя нет!

— Сходи хотя бы умойся, — вздохнула я. — И пошли за завтраком.

Он с готовностью закивал и вымелся вон из комнаты. Я осталась расхаживать из угла в угол и думать, думать… Как восхитился бы рыжий Меф — «Ух ты, оказывается, ты еще и думать умеешь!»

Посвящение. Это значило — смерть. Смерть для всего мира, кроме тех немногих, кто знал, что душа покинула тело не навсегда. Это могло затянуться на годы и столетия, и нередко, возвращаясь, Хранитель не находил среди живущих ни родных, ни друзей. Но такое ведь случается только с людьми, верно? В животе сжался и подкатил к горлу комок страха.

Ведь я же не останусь одна, правда?

Вздор, глупости. Иначе отец не планировал бы мою свадьбу.

Свадьба… И Посвящение. Я вдруг отчетливо поняла, что женой мне не быть. По крайней мере, еще долгие годы. Мы просто не успеем сделать все как должно. Союз высокородных это не только само венчание, но и месяцы подготовки, множество формальностей, которые необходимо соблюсти перед обществом. А на это нет времени…

— Не мечись, — раздался у меня над ухом спокойный голос Рея. — Все будет как надо. Остановись и успокойся, тропинку в полу протопчешь.

Я обернулась и напоролась на его взгляд, как на иглу, острую и безжалостную. Этот невозможный золотой взгляд Смертоносца, буравящий холодом душу и одновременно бесконечно усталый. Рей стоял, пошатываясь от слабости и кутаясь в длиннополый разрезной халат, прижимал крылья к спине и бокам. Жутко белела седина на висках, лицо в обрамлении смолянисто-черных волос казалось мертвенным.

— Ты знаешь? — севшим голосом спросила я.

— Знаю. Более того, я буду одним из тех, кто поведет тебя из Храма Душ на ту сторону и буду с тобой во время всего испытания. Ничего не бойся, все пройдет как должно.

Он искренне пытался меня успокоить, и я честно старалась почувствовать облегчение. Но выходило плохо. Стояла пред ним, дрожмя дрожала и пыталась не бояться. А толку-то? Смерть всегда страшит, даже если знаешь, что она неопасна.

— А Ваэрден знает? — поежившись, я покосилась на постель. Ифенху крепко спал, завернувшись в одеяло с головой, наружу торчали только кончики рогов.

— Пока нет. Не буди, ему лучше отдохнуть подольше.

По тону брата я поняла — глубокий сон он навел нарочно. Наверное, для того, чтобы спокойно поговорить. Но мне было так муторно, что хотелось не разговоров, а глухого одиночества. Дать мыслям уйти, раствориться в свисте зимнего ветра и хрусте снега под звериными лапами, в быстром беге сквозь утреннюю лазурь, подсвеченную розовым солнцем. Восторг и усталость тела смыли бы тревогу и подарили ясное спокойствие. Но кто выпустит меня из города одну в такое время? Город и окрестные деревни разрушены, по ним все еще бродят стаи нежити. Люди напуганы и вполне способны убить любого кхаэля, что попадется им на глаза в одиночестве. Долго нам еще будет аукаться безумие черного дрейга…