Гори, наш костёр! - Могилевская Софья Абрамовна - Страница 2

— Емельянова Вера, подойди ко мне! — на весь двор раздавался её голос. — Гавриленко Петя, где ты? Карманова Люся…

Все, кого она вызывала и кто к ней подходил, были примерно одного возраста с Гришей и Васей. Услыхав своё имя и фамилию, каждый из них, торопясь, шёл к крыльцу.

Гришина мама вполголоса сказала на ухо Васиной матери:

— Неужто эта девчушка вожатая?

— Ну, что вы! — воскликнула мать Васи. — Такой разве доверишь детей? Ведь ещё совсем малявка! Совсем, совсем…

— Да, конечно, очень, очень молода, — согласилась Гришина мама, наблюдая за девочкой. Потом, немного помолчав, она прибавила: — А всё-таки я почти уверена, она и есть вожатая пятого отряда.

Вася посмотрел на девочку в пионерском галстуке, которую его мать только что назвала малявкой, и про себя усмехнулся: придумает тоже Гришина мама! Да возможно ли, чтобы у них в пятом отряде была такая вожатая? Такую он и слушаться не станет.

А Гриша, поглядывая на девочку, думал, что девочка эта ничуть не сердитая, а только притворяется сердитой, и, если бы она действительно была их вожатой, он бы нисколько её не боялся.

— Бочаров Гриша! — услышал вдруг Гриша своё имя и фамилию.

— Иди, брат, тебя! — легонько подтолкнув его к крыльцу, проговорил Гришин отец.

Замирая от робости, Гриша тем не менее решительно высвободил свою руку из маминой и пошёл к крыльцу.

Он не сделал и нескольких шагов, как услышал:

— Скалкин Вася!

Они с Васькой подошли почти одновременно к черноволосой девочке, которая и была вожатой их пятого отряда.

Пятый отряд строится парами

А около неё собралось уже много мальчиков и девочек. Одни были чуть постарше Васи и Гриши, другие — младше. А некоторые такие же. Только один мальчик был совсем маленький. На голове у него была надета белая панамка, а в руке он держал круглую плетёную корзиночку, плотно прикрытую плетёной же крышкой.

— Ну вот, — проговорила вожатая, энергично тряхнув головой, — теперь вы наконец все здесь!

Затем ещё раз пересчитав детей, которые столпились вокруг неё, и снова отмахнувшись от надоедливой прядки волос, она сказала:

— Давайте знакомиться! Я ваша вожатая. Зовут меня Таней.

— А меня зовут Игорёк! — тоненьким голосом сказал мальчик с корзинкой в руке и выступил вперёд.

— Очень хорошо, Игорёк! — улыбнулась ему Таня.

— А со мной едет… — начал было Игорёк.

Но, видно, вожатой было недосуг слушать о том, кто едет в лагерь вместе с Игорьком. Она отвернулась от него и обратилась к Васе:

— А тебя как звать?

Вася нехотя ответил. Сам же с неприязнью подумал: «Ведь только-только называла каждого по имени и фамилии и вот уже всех успела перезабыть! Правильно мама сказала — просто малявка и больше никто…»

Перезнакомившись со своим отрядом, вожатая сказала, что теперь они пойдут садиться в автобус.

— А в каком мы поедем? — не утерпев, спросил Вася. — В голубом?

Ах, как ему хотелось ехать в лагерь обязательно в этом красивом голубом и к тому же дизельном автобусе!

— В какой посадят, в том и поедешь, — не глядя на Васю, отрезала вожатая.

Вася нахмурился, а Гриша тихонько вздохнул. Оказывается, она ничуть не притворялась, вожатая их пятого отряда; оказывается, она и вправду была очень сердитая. Вон как осадила Ваську! Гриша покосился на маму и папу, которые стояли поодаль. Может, они ему позволят не ездить в лагерь? Может, он лучше останется дома?

— Скорей, скорей! — торопила вожатая. — Становитесь парами. Все отряды уже садятся в автобусы, а мы ещё даже не построились… Ох, какие же вы копуши!

Грише очень хотелось в одну пару с Васей, но он не посмел заикнуться об этом и остался стоять там, где его поставила вожатая, — возле того маленького мальчика в белой панамке с плетёной корзинкой в руках.

Наконец Таня кое-как построила свой отряд и повела его к автобусу. А Вася, хотя и знал теперь, что поедут они именно в том красивом автобусе, в котором ему так хотелось ехать, сейчас ничуть этому не радовался. Он хмуро шагал, не глядя никуда — ни на мать, ни на отца, а тем более на вожатую, которая шла и всё время приговаривала:

— Ровнее идите! Вот так. Да вы у меня, оказывается, молодцы!

В автобусе

Дверца голубого автобуса была открыта, и Таня принялась помогать своим ребятам подниматься вверх по крутым ступенькам. Подсаживая каждого, она говорила:

— По очереди входите! Не торопитесь! Не пихайте друг друга… Мест всем хватит!

Вдруг к Тане подошёл мальчик лет тринадцати-четырнадцати. На шее у него, как и у всех, был пионерский галстук. В руках он держал жёлтые удочки, а через плечо у мальчика была перекинута полевая сумка.

У Васьки от зависти засосало под ложечкой: вот бы им такого вожатого! С удочками! Да с полевой сумкой! Эх!..

А мальчик, подойдя к Тане, сказал решительным голосом:

— Таня, я еду в вашем автобусе.

— А почему не в своём? — удивилась Таня.

— Меня Вадим Николаевич прислал. Он сказал, чтобы я помог тебе.

Вася обрадовался: хорошо, что такой замечательный мальчик не только поедет с ними в одном автобусе, но и будет помогать их вожатой. «Наверно, очень довольна, — подумал он, не без ехидства поглядывая на Таню. — Куда ей, такой малявке, одной справиться!»

Однако Таня, уже в который раз отмахиваясь от прядки волос, спокойно ответила:

— Передай Вадиму Николаевичу спасибо и скажи ему, что я сама управлюсь. Мне помощников не надо!

И, отвернувшись от мальчика с удочками, она снова принялась усаживать в голубой автобус остальных ребятишек.

«Вот ведь какая! — теперь уже со злостью думал Вася. Вот ведь как распоряжается…»

Ему было ужасно обидно, что мальчик не поедет с ними и сейчас уйдёт.

Но мальчик не уходил. Немного постояв, он снова обратился к Тане, только теперь уже совсем другим голосом:

— Разреши мне всё-таки ехать в вашем автобусе. У нас мест не осталось…

— Ну, если ты без места, другое дело! Тогда поезжай, — согласилась Таня и показала мальчику, где ему сесть. — А ты тут садись, — сказала она Васе, когда тот наконец тоже оказался в автобусе.

— Не хочу тут, — замотал головой Васька. — Хочу у окошка.

— Тебя Васей, кажется, звать? — спросила вожатая, внимательно разглядывая Ваську, его упрямые вихры и заносчиво вздёрнутый нос, на котором сквозь загар пробивались веснушки.

— Ну Васей, ну и что? — нахмурясь, ответил Васька.

— Так вот что, Вася, — спокойно проговорила Таня. — Давай условимся: своё «хочу» ты оставь здесь, маме и папе, а в лагере ты будешь делать, как тебе скажут. Понял?

А Грише как раз досталось место возле окошка. Он скорее высунулся и стал искать глазами своих родителей. Они оба подошли к автобусу.

— Ну как, Гриша, сидишь? — спросил папа.

— Сижу, — грустно ответил Гриша и тяжело вздохнул.

— Ты не скучай, Гришенька, — сказала мама. — Как будет можно, мы сразу приедем. В первый же родительский день…

Когда все расселись по местам, в автобус вошёл высокий человек. Пионерского галстука у него не было, зато на красной нарукавной повязке было написано: «Начальник лагеря».

— Как у тебя? — спросил он Таню, окидывая взглядом сидящих ребятишек.

— Всё в порядке. Вадим Николаевич, — ответила Таня.

— Даю сигнал к отъезду!

Тут автобусы один за другим стали трогаться с места, а самый передний громко загудел: «Посторонитесь, товарищи-граждане, дайте нам дорогу!»

И сразу все, кто провожал детей, замахали им, закричали:

— До свиданья! Всего хорошего! Отдыхайте! Поправляйтесь!..

И Гриша стал было махать маме и папе. Но глаза у него вдруг так защипало, так защипало, что он поскорее отвернулся от окна, чтобы не заплакать.