Гори, наш костёр! - Могилевская Софья Абрамовна - Страница 16

А разведчики ушли ещё накануне. Они отыщут самый удобный и прямой путь. Найдут места для привалов. И разведают, где хорошая питьевая вода.

Направляющий следит, чтобы не сбиться с дороги.

Вот сбоку лежат три камешка. Один большой, а два поменьше сворачивают вправо. Направляющий видит эти знаки. Останавливается, сигнализирует двумя красными флажками: «Колонна, сверни вправо!»

Пятый отряд младших ребят замыкает походную колонну. Они тоже в походном снаряжении: в белых панамках и в руках у каждого палка. Только вещевые мешки у них за плечами совсем небольшие. А зачем им с собой много брать? Ведь они вернутся обратно к вечернему чаю.

Последним идёт Игорёк. Рядом с ним Таня. Иногда она даёт Игорьку руку, чтобы легче было идти. Иногда спрашивает:

— Ну как? Ничего?

Но Игорёк, хоть меньше всех, шагает ходко, не отстаёт.

Самым-самым последним идёт замыкающий. Если кто-нибудь устанет и остановится, замыкающий даёт сигнал — и тогда вся колонна замедляет шаг и останавливается.

Привал на лесной опушке

Лес всё ближе.

Уже можно узнать отдельные деревья. И тонкие берёзки с белыми стволами. И крепкие раскидистые дубки. И тёмные ели с острыми верхушками. И осинки, беспокойные, дрожащие, будто и в это знойное летнее утро их немного знобит.

Вот и прохладная тень. Солнце уже не печёт — его лучи с трудом пробиваются сквозь сплошную зелёную листву. А под ногами жёлто-лиловые цветы. Это иван-да-марья.

На лесной опушке кружком уложены пять камней, связанная в пучки трава, сухие ветки. Всё это сигналы, которые оставили отряду передовые разведчики. Всё это знаки, что на лесной опушке, среди цветов иван-да-марьи, выбрано место для привала.

— Остановка! — раздаётся громкая команда Серёжи. Он начальник похода. — Здесь будем отдыхать и обедать.

Вещевые мешки сразу скинуты на землю. Брошены палки. И панамки теперь не нужны; здесь и так тенисто. Теперь можно отдохнуть, поваляться на мшистой земле. Поискать в траве алые ягоды запоздавшей земляники. А вдруг повезёт и наткнёшься на куст лесной малины!

Всем остальным на привале можно отдохнуть, а у кострового тут только и начинается работа.

Костровым был назначен Лёша. Прежде всего он стал расчищать место для будущего костра. Убрал бурые прошлогодние листья, разные сухие ветки, сучья, выдернул пожелтевшую траву. Потом снял с площадки тонкий слой дёрна и валиком принялся укладывать вокруг кострища. Разумеется, делал он это не один. У него был помощник. А помощником кострового на этом привале, представьте себе, был назначен Вася!

Таня издали следила за ним. Удивлялась: как же она раньше не видела, какой у них в отряде старательный и работящий человек! И взрослому так аккуратно не уложить вокруг костровой площадки валик из дёрна. Вон как старается! Ни на кого не смотрит. Ни с кем не разговаривает. Брови нахмурил, а на затылке торчит упрямый вихорок…

— Лёша, — крикнула Таня костровому, — мы пошли за дровами! Заказывай, каких тебе — потолще, потоньше?

— Сосновых и еловых веток не берите, — сказал Лёша. — От них каша продымится. И осину не надо. Берёзку, берёзку — вот главное!

— Ладно, — сказала Таня. — Сделаем, как просишь!

Она видела — на одну минуту Вася оторвался от работы. Посмотрел, как они уходят в глубь леса. По его глазам было видно, что ему хочется бежать за ними. Но он лишь помахал им рукой и продолжал со старанием укладывать заборчик из дёрна.

«А ведь на него можно положиться», — подумала Таня и, обернувшись, ещё раз взглянула на Васю.

Пока костровой с помощником устраивали кострище, пока девочки-поварихи ходили за водой и мыли крупу, пятый отряд натаскал хворосту: и веток орешника, и высохший, весь колючий, пожелтевший можжевельник, и сухие дубовые сучья с гремучими, будто из ржавой жести листьями. Но больше всего было, как велел Лёша, берёзовых веток.

Когда всё было готово, Лёша вколотил в землю две рогульки и сделал между ними перекладину для котелка.

— Ну-вот, — сказал он, чиркнув о коробок спичкой, — кухня готова, ложно варить кашу!

И вкусна же бывает походная каша, сваренная на костре! Пусть она немного попахивает дымом, пусть в ней попадаются кусочки чёрных обугленных сучков и хвоинок, пусть девочки-поварихи её слегка пересолят — всё равно вкуснее этой каши ничего не бывает на свете!

Кашевар дал каждому полный котелок. А у кого не было собственного, те ели по двое из одного. По очереди черпали густую кашу ложкой и заедали хлебом.

— Я, как вырасту, — сказала толстая Люся, со всех сторон облизывая с ложки вкусные крупинки, — всегда буду есть кашу с костров…

— А где у тебя костры будут? — спросил Гриша. — В городе костры нельзя жечь.

Люся немного подумала. Её лоб пересекла тонкая морщинка.

— Я буду путешественником, — наконец сказала она. — А путешественники всегда жгут костры.

— И я хочу быть путешественником! — объявил Игорёк и пошёл просить у повара Кати вторую прибавку.

После еды все отдохнули, а после отдыха Серёжа велел второму и третьему отрядам собираться дальше.

И вот по-походному затрубил горн, забарабанили по барабану деревянные палочки, и оба отряда построились в две походные колонны. Второй отряд идёт к старой мельнице, где строится теперь большая колхозная электростанция. Пионеры поживут там три или четыре дня. Помогут на строительстве. Умелые рабочие руки всегда нужны.

А путь третьего отряда лежит через лес к месту, которое называется «Лысые горы». Это высокие горы с лысыми макушками. Возможно, что эти горы богаты какими-нибудь полезными ископаемыми, и пионеры третьего отряда проведут в тех местах разведку.

Пятый отряд остался в лесу собирать листья для будущей школьной коллекции.

Один за другим скрываются за деревьями оба отряда.

— Счастливой дороги! Счастливого пути! — кричат им вслед все те, кто остаётся в лесу.

А у Васи в глазах такая зависть! Позволь ему Таня, он, не раздумывая, кинулся бы тоже в далёкий и трудный поход, ну конечно же, полный опасных приключений…

— Вот и ушли наши старшие товарищи, — говорит Таня. — И нам нечего терять время. И мы давайте работать. Пусть каждый принесёт по двадцать листиков, но чтобы все двадцать были разными. Поняли? А уж потом мы разберёмся, какие подойдут для коллекции.

Гриша смотрит на компас

Ребята стайкой толпились вокруг своей вожатой. Гриша и Вася стояли рядом.

— Значит, уговорились, — повторила Таня. — Далеко от меня не уходить, и будем всё время аукаться…

— А давайте втроём искать листья? — предложил Гриша. — Я, ты и ты? — при этих словах он вопросительно посмотрел на Васю, как бы снова приглашая его мириться.

— Давайте! Давайте! — весело откликнулся Игорёк. Он был готов на всё, что предлагал Гриша.

Но Вася и на этот раз отвернулся от Гриши, будто и не к нему относились Гришины слова. Потом он сказал Тане:

— А если кто не по двадцать, а по двадцать пять листиков соберёт и все разные, что тогда?

— Тогда этот человек будет молодцом! — сказала Таня и засмеялась.

Гриша незаметно вздохнул и уже больше не смотрел в Васину сторону: что ж, не хочет, не надо…

— Пошли в дремучий лес! — позвал он Игорька.

И они вместе направились к тем густым ореховым кустам, за которыми, как казалось Грише, и находился дремучий лес.

Таня только поглядела им вслед. Хотела было крикнуть: «Не уходите далеко!» — но не крикнула, а подумала: «Далеко они всё равно не уйдут, это же не Вася Скалкин! Вот с кого нельзя спускать глаз ни на минуту, особенно здесь, и лесу…»

А Гриша вёл Игорька вперёд.

— Туда идём. Там больше всего листьев. Уж я знаю!

Игорёк был на всё согласен: куда Гриша, туда и он.