Кольцо мечей - Арнасон Элинор - Страница 7

— Мы перевели песенку на международный аварийный код и просигналили ее с Моби — разумеется во время брачного сезона. И они восприняли и подхватили. Но нам не удалось добиться, чтобы они повторяли ее поочередно. Им обязательно нужно было синхронизироваться. Великолепное зрелище, но не поведение разумных существ.

— Но почему? — спросил Никлас. — Вы говорите про хоровое пение. Так поют и земляне. И хвархаты тоже.

— Они поют хором? — сказал Иоши. — Я и не представлял себе. — Однако он продолжал пребывать в неведении. — Но я имел в виду попугайничанье. Слишком уж они склонны повторять — и с нами, и друг с другом. Это не признак интеллекта.

— Мне кажется, это ложная проблема, — заметил Никлас. — Интеллект — скользкое слово, как и почти все его синонимы. Понимание, осознание, постижение, разум. В какой степени правомерно обсуждать интеллект любых существ? Будь то земляне или хвархаты, компьютеры, дельфины и киты? И вообще, чего вы, собственно, хотите?

Иоши посмотрел на него укоризненным взглядом.

— Нам нужен кто-то, с кем можно разговаривать. Кто поймет.

— Так поговорите с ребятами на холме, хотя сколько они поймут, это большой вопрос. — Никлас посмотрел на капрала. — Вы можете сказать, сколько сейчас времени?

Мальчик взглянул на приклад своей винтовки.

— Пятнадцать пятьдесят.

— Мне пора. Иногда самолет улетает рано. — Он повернулся к Иоши, у которого отвисла челюсть. — Благодарю вас, доктор Нагамицу. Всего хорошего, Анна.

Он наклонился и вышел из каюты, а Иоши пробормотал:

— Так это он…

— Угу, — ответила Анна. — Я все ждала, когда ты сообразишь. Разве ты не заметил, как он одет?

— Я подумал, что, возможно, на Земле появилась новая мода. Или это что-то форменное. Я военных плохо различаю. Их так много, и они делятся на такое количество разных служб… Кто их все запомнит? Во что ты впуталась, Анна?

— Ерунда. В лагере все известно. Он не сбежал тайком. И не может никому причинить вреда.

6

Кабинет генерала (временный на острове) выглядит неуютно и убого, как все недолговечное: серые стены, серый ковер от стены до стены, рабочий стол и два кресла.

Окон нет. Напротив стола повешен гобелен. Большой, незатейливый, словно бы предназначенный для общественных мест. Прежде я этого гобелена в его комнатах не видел. Наверное, забрал его из запасников флагмана, чтобы как-то замаскировать пустую стену.

В центре гобелена — огонь в красных, оранжевых и желтых тонах. Границы огня обозначены такими же красками — чуть менее интенсивными, но яркими и теплыми, будто костер освещает окружающую землю. По мере удаления от костра краски слабеют и чуть сереют. Затем на полдороге до края гобелена цвета, исходящие от огня, сталкиваются с мечами, уже чисто и холодно серыми. Жесткий и беспощадный цвет. Они расположены кольцом, уложены так, что острие одного касается рукоятки следующего, пока кольцо не замыкается. Мне всегда казалось, что их следовало бы уложить лезвиями наружу. Но зрительное воздействие сильнее логики. За мечами гобелен становится черным и усеян белыми пятнышками — космос и звезды.

Очаг в Кольце Мечей. Насколько мне известно, древнейшая эмблема Людей, хотя это, пожалуй, относительно недавний вариант, созданный после того, как Люди поняли, что их мир — их очаг — окружен мраком. (Да.)

Для них этот образ обладает великой силой, а мне он всегда напоминает… как бы выразиться? Шар, слепленный из семян ценного пищевого растения, которое выращивается в Центральной Америке на Земле. (?)

Каждый второй день я являюсь в кабинет. Генерал спокойно сидит за столом и смотрит на гобелен. Я пытаюсь сидеть спокойно в кресле напротив, хотя мне легче думается, когда я двигаюсь.

Мы обсуждаем переговоры, дробим на части, пытаемся угадать замыслы землян, анализируем реакцию других людей в составе хварской делегации. Некоторые из них связаны тесными узами с другими головными. Они преданы ему не всецело.

Если генерал увлекается обсуждением, интересуется чем-то по-настоящему, думает — он обычно берет стило и вертит его в руках. Совсем человеческая манера, только руки другие: мизинец гораздо длиннее, чем у землян, большой палец тоже очень длинный и узкий. Тыльная сторона ладоней покрыта серым бархатом меха. Ногти узкие — во всяком случае по сравнению с человеческими — и толстые. Если их не подстригать, они начинают изгибаться книзу, превращаясь в когти.

Я могу день изо дня, неделю за неделей не замечать его внешности, и внезапно — вот он, реальный, из плоти и крови, инопланетный.

Я сказал:

— Мальчик, солдат-землянин, сказал мне, что готов меня убить.

Генерал, сложив руки, ждал, что еще последует.

— Вы дали понять совершенно ясно, что я буду рассматриваться, как персона грата, и земляне согласились, то есть их дипломаты.

Он попросил объяснить, что значит «персона грата».

— Это значит, что они не имеют права убить меня. Возможно, мы неверно оценили соотношение сил между дипломатами и военными. Мальчику отдают распоряжения военные. Если он сказал правду, а впечатления лжеца он не производит, из этого следует, что военные не подчиняются дипломатам.

В его голосе появилась досада.

— Неужели земляне ничего не способны делать упорядочение? Зачем они отправили две разные группы вести одни и те же переговоры? Мы говорим о войне и о правилах войны. И присутствовать должны только те, кто знает, как сражаться и ради чего.

— Пока я предпочел бы иметь дело с дипломатами. Солдаты внушают мне тревогу.

Он некоторое время смотрел на гобелен.

— Этого слишком мало. Ты сообщил мне десяток слов, произнесенных исполнителем. Нам неизвестно, что точно он имел в виду и верно ли понял свои инструкции. Мы не знаем, что в мыслях у тех, кто впереди.

Я открыл было рот, но он поднял ладонь.

— Я не собираюсь зачеркнуть эту информацию, но пока отложу для дальнейшего. Будем продолжать по-прежнему и посмотрим, что произойдет.

Он говорил своим публичным голосом, означавшим, что обсуждение закончено. Я встал.

Он сказал:

— Разузнай побольше о животных в океане, тех, которые, возможно, обладают разумом.

— Во враги они все равно не годятся. Вряд ли они обладают хоть какой-нибудь технологией, а уж в космос не вырвутся никогда.

Он неопределенно хмыкнул. Поиски врага никогда не бывают лишними. (Совершенно точно.)

База расположена в середине острова. (Если хвархатам хочется поглядеть на океан, они включают голограмму.) Выйдя из его кабинета, я спустился на берег. Был отлив, как всегда здесь еле заметный. Я пошел по узкому галечному пляжу.

Мне приходилось встречать людей, работающих на военную разведку. (Не среди хвархатов, которые тщательно не допускали таких соприкосновений. Но среди землян.) Они мне не нравятся. Слишком много интриг, слишком много игры — особенно в закаленность, слишком много секретности, слишком много интереса к технологии, слишком много ненужных сложностей.

Опасные люди. Пожиратели крыс и отравители носков. (?) Они тут, на этой планете, я почти уверен. В коридорах дипломатического лагеря я видел таких людей, и они бросали на меня голодные взгляды.

Я обошел по берегу весь островок. Отличная мысль. Дул ветер, пенились волны, и я хорошо поразмялся.

На пляже из черного песка я увидел прямо-таки экспонат Филдского музея естественной истории в Чикаго, словно взятый из припудренной пылью старинной витрины на выставке «Жизнь в Девонский период».

Длиной около метра, узкое сегментированное тело и очень широкая голова, формой напоминающая молоток. Чертова тварь медленно выбиралась из океана на множестве ножек, неуклюже ворочая головой из стороны в сторону, явно охотясь. Ни рта, ни глаз я не углядел.

Я остановился. Она прошла в нескольких сантиметрах от моих ботинок. Видимо, я не стоил внимания — несъедобный и ничем не грозящий. Она медленно двигалась по мокрому черному песку, ворочая головой. Я пошел дальше.