Большой риск. Путешествие на «Таити-Нуи» - Даниельссон Бенгт - Страница 34

8 августа ранним утром, не переставая волноваться, мы быстро выбрали наверх оставшиеся 50-литровые бочки. Все они оказались без повреждений, и лучшие поплавки, чем они, трудно было найти. Заделав деревянной пробкой пробоину в первой бочке, мы пустили в ход и ее. Проблема равновесия была полностью разрешена. Затем мы подвязали бочки к рамам - работа эта была закончена сравнительно быстро. Теперь мы могли приступить к следующей задаче - скреплять срубленными мачтами только что изготовленные рамы с поплавками. Это не представляло особенного труда, но осложнялось тем, что мачты были на несколько метров длиннее кормовой части палубы. Пришлось прыгать в волны разбушевавшегося моря и крепить поперечины к поплавкам, следя одновременно за тем, чтобы ни одну из них не унесло и никто из нас не утонул. Разумеется, в таких условиях дело шло очень медленно. Было уже поздно, когда мы затянули последний узел. Спуск на воду нашего удивительного детища пришлось отложить. И все-таки Хуанито принес нам бутылку виноградной водки. Оказалось, что вино предназначалось вовсе не для обмывания "Третьего", как мы сначала подумали, а для поддержания нашего духа. Где Хуанито прятал бутылку, было загадкой для всех. Но нам уже давно надоело разгадывать загадки Хуанито (из них самой головоломной была, без сомнения, его собственная персона), поэтому мы весело улыбнулись и протянули свои кружки, стремясь получить вполне заслуженное вознаграждение за труды праведные. Настроение было приподнятое и веселое. Несколько глотков виноградной водки, конечно, не сыграли тут никакой роли. Мы все твердо были уверены, что это последний или самое большее предпоследний вечер на борту "Таити-Нуи II".

Вскоре, так было много раз и раньше, от нашего как будто вполне обоснованного оптимизма не осталось и следа. В ту же ночь юго-восточный ветер сменился крепким северо-восточным. 9 августа вместо окончания работ и спуска "Третьего" на воду мы вынуждены были просидеть целый день без дела, цепляясь изо всех сил за крышу. "Третий" безжалостно бросало из стороны в сторону, но, несмотря на это, все крепления и стыки выдержали. Веревки же, которыми он был привязан к кормовой части палубы "Второго", и крепления выстрелов как будто начинали сдавать. Очень не хотелось покидать наше более или менее безопасное местечко. Но мы все же осторожно спустились с крыши и, еле удерживаясь на ногах, перевязали крепления. Ободренные удачей, мы всячески убеждали друг друга, что к ночи ветер стихнет.

Но с наступлением сумерек на "Третий" села, тяжело взмахивая усталыми крыльями, огромная белая птица. Плохой признак, подумали мы, и не ошиблись. По сравнению с обрушившимся на нас свирепым штормом вчерашний сильный северо-восточный ветер. был просто приятным дуновением пассатов. Непроглядная тьма, царившая на море, и воющий ветер совершенно нас ослепили и оглушили. Непрерывные сотрясения крыши, на которой мы лежали, свидетельствовали о той большой нагрузке, которая выпала на долю выстрелов и еще не совсем законченного спасательного плота. Особенно жутко становилось, когда волны приподнимали "Третий". Потом мы несколько минут ждали, что наш ветхий карточный домик вот-вот развалится. При каждом ударе душа уходила в пятки. Мы прекрасно сознавали, что конец наступит немедленно, если выстрелы не выдержат или бешеные волны сорвут спасательный плот. Но было ясно и другое: если мы спустимся с крыши, нас сейчас же смоет волной. Жизнь наша висела на волоске, нам только оставалось возлагать надежды на Таароа, полинезийского бога моря, который, по словам Эрика, много раз помогал ему раньше, должен был помочь и теперь.

Помог ли Таароа или еще более могущественный бог, которому кто-то из нас помолился, но к 6 часам утра 10 августа шторм начал утихать и можно была спуститься с крыши и осмотреть "Третий". Как это ни странно, но серьезных повреждений, которых нельзя было бы устранить, не оказалось. Вскоре поднялась и улетела белая морская птица - знак, что непогода миновала. Значительно ослабел ветер, оставаясь, однако, северо-восточным, поэтому мы по-прежнему шли слишком южным курсом. Необходимо было поскорее закончить постройку "Третьего", тогда мы перейдем с нашей развалины на мореходное судно и у нас появится возможность достичь берегов острова Старбак.

На "Третьем" все еще не было центрального поплавка. Но, прежде чем соорудить его из четырех больших 200-литровых бочек, находившихся под палубой "Второго", мы должны были сначала спустить "Третий" на воду. Такой порядок работ был намечен для того, чтобы "Третий" не потонул вместе со "Вторым", если тот неожиданно пойдет ко дну, когда мы начнем извлекать из-под него большие бочки. Случись такая беда, мы, конечно, легко могли бы переплыть на "Третий". Все, кроме Эрика. Мы хорошо знали, что Эрику в его теперешнем состоянии никак нельзя окунаться в воду, и поэтому решили перенести его на борт "Третьего" до того, как начнем брать большие бочки из-под "Второго".

"Третий" пока еще состоял из двух боковых поплавков, соединенных несколькими поперечными брусьями; чтобы выполнить наше намерение, необходимо было сделать какое-то приспособление. Мы вытащили несколько десятков гвоздей из крыши, смастерили продолговатый ящик из досок и мазонита и прочно прикрепили его на левом борту "Третьего". Эта столярная работа отняла много времени, и только в два часа дня Эрик наконец был уложен в этот ящик. Затем мы уцепились за поплавок, чтобы спустить "Третий" на воду. Толкали так, что хребет трещал. Но вскоре благоразумно прекратили эту работу. Море еще сильно волновалось. Была опасность, что плот, как только мы его спустим, развернется не той стороной. Предосторожности ради, прежде чем начать новую попытку, мы решили вынуть Эрика из ящика. Затем снова принялись за дело. Работа была трудная, и все могло кончиться катастрофой. Но вот наконец "Третий" соскользнул нужной нам стороной и заплясал на воде. Плавучесть оказалась очень хорошей. Но по сравнению со "Вторым" он был менее устойчивым. Это не вызывало особого беспокойства, мы были убеждены, что ему не хватает уравновешивающего груза. А в нем недостатка не было. Мы быстро подтянули плот к себе за веревки, предусмотрительно привязанные заранее, и, пока Хуанито и я крепко держали его у борта "Второго", Жан с Гансом снова перенесли Эрика и уложили его в ящик. Так же быстро, по цепочке мы перенесли секстан, наш последний пригодный радиоприемник, несколько книг по навигации, большую часть провианта и питьевую воду. Зная полную беспомощность Эрика и боясь непредвиденных случайностей, я попросил Жана остаться пока на "Третьем". Затем мы привязали 20-метровый буксир и отпустили его. Но едва "Третий" удалился на несколько метров, как ветер подогнал его к нам и ударил о торцы кормовых стволов "Второго". И сколько мы ни отталкивали его, он, словно маленький утенок, боящийся оставить свою мать, упорно возвращался к нам. Эрик предложил поднять на "Третьем" небольшой парус и удлинить буксир на 10 метров. Эти меры сверх ожидания оказались настолько действенными, что "Третий" даже пытался уплыть от нас.

Было уже три часа дня. Не теряя времени, мы принялись поднимать большие 200-литровые бочки. Первая оказалась полна воды, но мы уже привыкли к подобным неприятностям и, не предаваясь печальным размышлениям, быстро подняли остальные три бочки. Все они были в прекрасном состоянии. Самое удивительное, что после этого "Таити-Нуи II" опустился всего на какой-нибудь дециметр. Во избежание столкновения мы не стали подтягивать плоты один к другому, а доставляли бочки на "Третий" вплавь. Крепили их под средней рамой, и стоило это нам большого труда. Каждый раз надо было проплыть 30 метров, а это отнимало много времени - мы едва успели закончить свою утомительную работу до наступления темноты. Оба плота были одинаково ненадежны и неустойчивы, и поэтому мы разделились на две группы. Жан с Эриком остались ночевать на "Третьем", а Хуанито, Ганс и я - на "Втором". В отличие от товарищей я спал очень беспокойно и каждый раз, просыпаясь, подползал к краю крыши и проверял, цел ли буксир "Третьего". По совести сказать, мои волнения были вызваны эгоистической заботой о собственной безопасности. Если бы старый канат не выдержал, то исход был бы одинаково роковым как для меня и спавших со мной товарищей, так и для Эрика и Жана.