Большой риск. Путешествие на «Таити-Нуи» - Даниельссон Бенгт - Страница 15

- Ну что ты там ковыряешься? - сердито крикнул я и бросился к нему, чтобы помочь, и что же я увидел... Возле него лежал не мешок, а Чанчита, наша свинка.

- Надеюсь, вы не собираетесь оставлять ее на "Таити-Нуи"? - укоризненно спросил он.

Конечно, мы не собирались оставлять свинку, а просто забыли о ней. Хуанито удалось обвязать Чанчиту спасательным поясом, я же помог ему закрепить его. К моему удивлению, свинка не оказывала никакого сопротивления, и, когда я попытался поставить ее на ноги, она была какой-то вялой и мягкой, словно поросенок из марципана.

- Чанчита умирает от страха, или же с ней что-то приключилось! - воскликнул я удивленно. - Ведь еще утром она была бодрой и здоровой.

- Ничего с ней не приключилось, - ответил угрюмо Хуанито. - Я напоил ее вином из последней бутылки, чтобы немного успокоить.

Общими усилиями мы сбросили пьяную свинку в море и дали знак матросам на борту "Бакедано" поднять ее наверх. Они, очевидно, решили, что это один из членов экипажа, потерявший сознание от слабости. Мы видели, как подбежали корабельный врач и два санитара. Через некоторое время хохот всего экипажа "Бакедано" возвестил, что Чанчита в безопасности и ее спасители поняли свою ошибку. Довольный Хуанито сунул котят в мешок и взял его под мышку. Ну, теперь наша очередь. Мы не испытывали особого желания попасть на корабль таким же образом, как попала

Чанчита, а потому вскарабкались на крышу каюты и попросили чилийцев подтянуть плот поближе. Как только волна поднимет его вровень с палубой "Бакедано", можно будет прыгнуть на борт крейсера. Это далеко не лучший и не безопасный способ, но он был единственным в нашем положении.

Медленно приближались мы к двухэтажной серой громаде. Я подумал, а что будет с нами, если плот разобьется о борт корабля, но сразу же отогнал от себя эту неприятную мысль. Очень волновал меня утомленный и ослабевший Эрик. Не было никакой уверенности, что он справится с предстоящим акробатическим номером. Мы с Франсиско держались возле него, чтобы помочь ему в случае необходимости. Мы не успели еще толком договориться между собой, как были уже перед "Бакедано", и через несколько секунд нас подняло вверх, словно в быстроходном лифте. Передо мною выросла шеренга матросов с протянутыми руками. Не менее полдюжины рук схватили Эрика и втащили его на борт. Я облегченно вздохнул, сделал гигантский прыжок и попал в дружеские объятья.

В тот самый момент, когда я внимательно осматривался, проверяя, не забыли ли мы кого-нибудь, чего, к счастью, не произошло, послышался зловещий грохот. Я бросился к релингу. "Таити-Нуи" ударился о борт "Бакедано" своим левым бортом, вдавленным после первого страшного столкновения, затем скользнул поперек подошвы волны, и вся палуба окунулась в море. Бац, бух, хлоп, трах - рвались один за другим швартовы. Матросы выбирали канаты. На конце одного из них висел вырванный деревянный полинезийский божок. Он стоял на плоту, как опора для крыши каюты. Дорогой, старый друг! Я бережно взял его в руки и обнял.

Едва я с облегчением подумал, что все обошлось благополучно, как вдруг вспомнил: плот потонет, а что будет с бедными рыбками "нануе", сопровождавшими нас от самого Таити? Это лагунные рыбки, и наш плот был их убежищем, а теперь, когда его нет, они могли легко стать добычей прожорливых хищных рыб. Или же они вместе с плотом погибнут в морской глубине? Я снова посмотрел на море. "Таити-Нуи" скользил далеко за кормой. Словно устав и придя в отчаяние от нашего малодушного бегства, он потерял способность сопротивляться и начал тонуть. Спасать "нануе" было поздно. К тому же командир "Бакедано" несомненно принял бы меня за сумасшедшего и вряд ли внял моим мольбам, если бы я вдруг прибежал на капитанский мостик и стал просить спустить шлюпку, чтобы спасти погибающих рыбок. Молчаливо, как-то сразу почувствовав усталость, я стоял у релингов и со слезами на глазах следил за быстро тонувшим плотом, пока он не скрылся в пучине океана.

Глава третья. Начинаем сначала

Проснулся я на следующий день в удобной и со вкусом убранной каюте крейсера "Бакедано". Это был самый глубокий, самый сладкий сон в моей жизни. Я почувствовал себя бодрым и веселым. Так чувствует себя человек, выздоравливающий после тяжелой болезни. Видимо, последние дни на плоту были куда утомительнее и напряженнее, чем нам казалось. Франсиско, с которым я столкнулся в коридоре, тоже выглядел бодрым и отдохнувшим. Мы вместе пошли проведать Эрика и застали его в постели, он лежал, весь скорчившись, и вид у него был неважный. Измятые простыни свидетельствовали о том, что он плохо спал.

- Обидно, что пришлось сдаться у самой цели, - сказал он, и в голосе его прозвучало отчаяние. - Плохо, что мне не удалось доказать свою теорию. А хуже всего, что погиб "Таити-Нуи", На постройку нового плота, уйдет много времени, если мне вообще это удастся. Я не стану вас упрекать. Вам, наверное, надоело так называемое "путешествие на плоту", и вы хотите, по прибытии в Вальпараисо, вернуться домой пароходом или самолетом. Что ж, возвращайтесь. Вы свободны от обещания, которое дали перед отплытием в Папеэте, не покидать меня до окончания плавания.

- Постой, Эрик, - сказал Франсиско с горячностью. - Во-первых, я совершенно не согласен с тобой, что экспедиция не удалась. Ведь нашей целью было показать, что проплыть на бамбуковом плоту из Полинезии в Южную Америку южным маршрутом возможно, и разве мы не доказали это, пройдя более 4 тысяч морских миль? Ни один разумный человек не станет сомневаться в том, что мы одолели бы и то небольшое расстояние до Вальпараисо, какое нам еще осталось, если бы не разразился шторм, а такого шторма не бывало в этих водах уже пятьдесят лет.

- А во-вторых, нам вовсе не надоело то, что называется путешествием на плоту, - добавил я. - Мы всегда готовы вернуться с тобой на Таити.

Франсиско кивнул в знак согласия. Эрик долго молчал и испытующе смотрел на нас. Казалось, он не был уверен, говорим мы серьезно или просто неуклюже пытаемся его утешить. Наконец его лицо озарилось улыбкой, он коротко и решительно сказал:

- Хорошо, тогда мы вместе начнем все сначала.

Таким образом, этот вопрос был решен, и разговоры о путешествии на плоту больше не поднимались, пока мы находились на борту крейсера "Бакедано", который очень быстро - за двое суток - доставил нас в Вальпараисо. Мы прибыли туда 28 мая в полдень. Первое приветствие с берега несколько смутило нас. С самолета, пролетевшего над нами, когда мы входили в порт, был сброшен на парашюте большой пакет. К сожалению, он упал в воду в нескольких стах метрах от "Бакедано". Мы, неистово жестикулируя, подавали знаки пассажирам большого моторного бота, который отошел от пристани, чтобы они выловили пакет. Но бот шел прямо к "Бакедано", и не успели мы объяснить, что нам нужно, как пассажиры уже поднимались по трапу, спущенному с крейсера. А через секунду нас окружила толпа галдящих мужчин и женщин с блокнотами и фотокамерами. Первым моим желанием было убежать подальше и спрятаться, и лишь спустя некоторое время я сообразил, что это журналисты и репортеры. Вопросы посыпались на нас градом, и только Хуанито, владевший испанским языком, что-то понимал, но он, как и мы все, так растерялся от непривычной толкотни и неразберихи, что не мог произнести ни слова. Журналисты, очевидно, были недовольны нашим молчанием и стали еще напористее. В самый критический момент нас выручил секретарь экспедиции Карлос Гарсия Паласиос; он прибыл на этом же моторном боте вместе с французским консулом и несколькими французами, жившими в Чили. С их помощью Карлос выпроводил всех журналистов в салон и взял на себя обязанности переводчика.

- Ух, какое тяжелое испытание, - сказал Мишель утомленно, когда наконец перекрестный допрос был закончен.