Высший класс - Маркмор Роберт - Страница 46

— На самом деле, — уточнил Джеймс, — в постелях нас не было. Той ночью мы с Джуниором тайком пошли искупаться.

Он счел за лучшее не упоминать о боксерском поединке.

— В этом вам повезло, — улыбнулся Джон. — Иначе вы проснулись бы оттого, что вам приставили к виску пистолет.

31. ДОБЫЧА

Джеймс поспал, несколько часов в кабинете Беверли Шапиро в штаб-квартире Агентства по борьбе с наркотиками в Майами. Девушка разбудила его в десять часов утра и положила на стол стопку чистой одежды и кроссовки.

— Мы взяли это из дома Моррисона, — пояснила Беверли. — В конце коридора есть душ, можешь привести себя в порядок. Минут через сорок мы будем допрашивать Говарда. Джон сказал, тебе можно посидеть в наблюдательной комнате и послушать.

— Мне казалось, Говарда ранили, — сказал Джеймс.

— Только прострелили плечо. Он поправится.

— Как Джуниор? — спросил Джеймс.

Беверли вздохнула.

— Преступники поняли, что Говард ничего не расскажет им о секретных счетах, поэтому перестали его бить и взялись за Джуниора. У мальчика сломан нос, перелом ключицы и есть серьезные внутренние повреждения.

Джеймс попытался представить себе, что пришлось перенести Джуниору, и ему стало дурно.

— Я должен был чем-нибудь помочь ему, — проговорил он.

— Что ты мог сделать против восьмерых вооруженых мужчин? — сочувственно покачала головой Беверли.

— Значит, Джуниор поправится?

— Он не скоро сможет улететь домой. Он хотел повидаться с тобой, но тебя больше не существует.

— Как это? — спросил Джеймс.

— В документах нет записей о въезде Джеймса Беккета в США. Сегодня вечером ты улетаешь в Лондон, билет уже заказан. Ты должен исчезнуть раньше, чем полиция начнет задавать вопросы о тебе и о том, кто застрелил того бандита.

— Ох, — поморщился Джеймс. — Мне всю ночь снился пистолет и та комната, где это случилось. Он мертв?

— Да.

— Он все надвигался и надвигался, никак не желал останавливаться, — говорил Джеймс, мучительно оживляя в памяти события вчерашней ночи. — Я хотел прогнать его. Думал выстрелить ему в ногу. Но меня учили — в случае опасности надо стрелять в грудь.

— Я бы на твоем месте поступила бы точно так же, — сказала Беверли. — Нельзя идти на риск, особенно если оружие чужое. Ты не знаешь, много ли в нем патронов; а может быть, этот пистолет древний и ржавый, и взорвется, как только ствол нагреется.

— Мне все равно не верится, что я убил человека…

*

Джеймс принял душ в мужской раздевалке. Сразу становилось ясно, что ты находишься в полиции: повсюду валялись рации, кобуры, бронежилеты. Подставив тело под струи воды, Джеймс смотрел на собственные руки, разглядывал палец, одним движением которого он несколько часов назад лишил жизни человека. Он не чувствовал угрызений совести за то, что убил бандита, намеревавшегося прикончить его самого, но все же было немного грустно. Ведь у этого преступника, наверное, была мама, или ребенок, или еще кто-нибудь из близких.

— Эй, пацан, ты что тут делаешь?

Джеймс поднял глаза и увидел двоих мускулистых полицейских. Они раздевались.

— Беверли Шапиро разрешила мне помыться здесь.

— У тебя английский выговор.

Джеймс кивнул.

— Я из Лондона.

— Ух ты! — воскликнул полисмен. — Встречал кого-нибудь из королевской семьи?

— А как же! — рассмеялся Джеймс. — Целыми днями только и делаю, что с ними тусуюсь.

Джеймс вылез из-под душа и стал вытираться. Посмотрел на пистолеты, лежащие на деревянной скамейке, и подумал: интересно, убивали ли из них? Потом задумался, каково это — умирать. Во время бегства ему было некогда размышлять об этом, но в «рейндж-ровере», всего в метре от того места, где он сидел, остались два пулевых отверстия.

Беверли отвела Джеймса в столовую. Посоветовала взять яичницу с беконом в пластиковой коробке, чтобы поесть прямо во время допроса. Наблюдательная комната оказалась узким помещением, в котором стоял длинный ряд стульев и черно-белые мониторы. Одну стену занимало огромное стекло, прозрачное, только если смотреть с одной стороны. Оно выходило в комнату для допросов. Там уже сидел Говард Моррисон. Он глядел в пространство и нервно барабанил пальцами по столу. Под футболкой бугрилась повязка на раненом плече.

— Соблюдай тишину, — шепнула Джеймсу Беверли. — Перегородка очень тонкая.

Она вышла, оставив Джеймса одного. До него доносился пугающий звук дыхания Говарда, усиленный расположенными под потолком громкоговорителями.

Через несколько секунд Беверли вместе с Джоном Джонсом вошла в комнату для допросов.

— Доброе утро, — сказал Джон, усаживаясь напротив Говарда. — Меня зовут Джон Джонс. Я хочу помочь вам выйти на свободу.

— Я буду говорить только в присутствии адвоката, — заявил Говард. — Я ранен. Мне не давали спать. Вы не имеете права допрашивать меня в таком состоянии.

— Я агент британской разведки, — улыбнулся Джон. — Здесь, в Соединенных Штатах, у меня нет никакой власти. Мы просто ведем неформальную беседу.

— Мне все равно, будь вы хоть великим магистром ку-клукс-клана*, — сказал Говард. — Я не скажу ни слова, пока мне не предоставят адвоката.

— Местные полицейские нашли в вашем доме тело гангстера из картеля «Ламбайеке» и множество незарегистрированною огнестрельного оружия, — сказал Джон. — Бандита кто-то убил. И если отбросить версию, по которой преступники сами начали стрелять друг в друга, главным подозреваемым являетесь вы.

— Мне нужен адвокат, — угрюмо повторил Говард.

Джон обернулся к Беверли.

— Какое наказание предусматривается законами Флориды за убийство, связанное с торговлей наркотиками? — спросил он.

— В лучшем случае — пожизненное заключение без права на помилование, — с улыбкой ответила Беверли. — Но если вы судье не понравитесь, он может приговорить вас и к казни путем смертельной инъекции.

— А если Говард заявит, что действовал в рамках самообороны, и подаст встречный иск о разбойном нападении? — спросил Джон.

— От двадцати до пятидесяти лет в тюрьме, — отозвалась Беверли.

— Вот это да! — рассмеялся Джон Джонс. — Ну и суровые же законы во Флориде! Мистер Моррисон, вас ждут крупные неприятности.

— У меня есть деньги, — сказал Говард, стараясь сохранять невозмутимость. — Я могу нанять очень опытного адвоката.

— Вы думаете, ваше дело дойдет до суда? — поинтересовался Джон.

— А почему бы и нет? — удивился Говард.

— Вы обвиняетесь в убийстве гангстера из картеля «Ламбайеке», — пояснил Джон. — Вы — иностранный гражданин, проходящий по делу об убийстве, так что об освобождении под залог не может быть и речи. На время расследования вас оставят в тюрьме предварительного заключения, а во флоридских тюрьмах полно головорезов из «Ламбайеке». Как вы полагаете, через сколько дней один из них вонзит нож вам в спину?

Обдумав эти слова, Говард подрастерял былую уверенность в себе. Джон демонстративно положил на стол мобильник.

— Вот мой телефон, Говард. Не стесняйтесь, звоните, если хотите, своему хваленому адвокату. Флоридская система правосудия возьмет вас под свое крыло, и к Рождеству вас уже не будет в живых.

— И каков же другой выход? — спросил Говард.

— Вы должны будете подписать договор, — пояснил Джон. — Агентство по борьбе с наркотиками гарантирует вам судебную неприкосновенность на территории Соединенных Штатов, если вы дадите полный и точный отчет о ваших контактах с картелем «Ламбайеке» за последние двадцать лет. И если пообещаете никогда больше не появляться в Соединенных Штатах. Затем агентство передаст всю предоставленную вами информацию британской полиции. Не сомневаюсь, этих сведений будет достаточно, чтобы предъявить вам обвинение. Вы предстанете перед британским правосудием и в полной мере ощутите на себе его тяжелую руку. Вас, вероятно, приговорят к двадцати — двадцати пяти годам тюремного заключения. При примерном поведении вы сможете выйти на свободу через пятнадцать лет.