Незабудки для тебя - Робертс Нора - Страница 11

– А не хочешь ли выбраться в город? У меня вечером встреча, а после нее мы могли бы с тобой где-нибудь посидеть и выпить. Вместе с Эффи, если удастся и ее вытащить.

– А сколько сейчас времени? – Деклан повернул запястье, чтобы взглянуть на часы. – Полночь? Уже полночь?

– Нет, конечно! Ты что, напился?

– Я пил только кофе. – Он посмотрел на часы, потряс головой. – Должно быть, батарейка села.

– Еще и семи нет. Я освобожусь где-то к девяти. Давай выезжай! Встретимся в «Этруа» – это во Французском квартале, на улице Дофин, в квартале от Бурбона.

– Хорошо. – Деклан провел рукой по волосам, потрогал лоб, обнаружив на нем мелкие бисеринки пота. – Да, отлично. Приеду.

– Дорогу тебе объяснить, янки?

– Сам найду. – Он облизнул саднящий палец. – Реми!

– Да, папа с мамой так меня назвали.

Деклан тряхнул головой, сам себе удивляясь.

– Ничего, неважно. Увидимся.

Из дома Деклан выехал заранее – не потому, что так хотел выпить, а чтобы увидеть, как преображается Новый Орлеан с наступлением вечера. Улицы уже были расцвечены карнавальной россыпью огней и наполнились толпами людей, жаждущих веселья.

Однако, на взгляд Деклана, не туристы и не торговцы были главными героями на этой красочной сцене. Главным был сам город и его музыка.

Музыка звучала из всех дверей: терпкий джаз, жаркий рок-н-ролл, блюз, от которого тает сердце. Галереи ресторанчиков над тротуарами были полны посетителей, изгоняющих промозглый январский холод выпивкой и острой едой. У дверей стриптиз-клубов извивались соблазнительные танцовщицы, обещая всевозможные наслаждения; в магазинах бесперебойно звенели кассовые аппараты – толпы туристов спешили обзавестись футболками с праздничными логотипами и карнавальными масками. В барах приезжим подавали коктейль харрикейн, а тем, кого так легко не проведешь, – пиво и виски.

Но главное – музыка…

Он слушал ее не ушами – впитывал всем телом, проходя по улице Бурбон мимо распахнутых освещенных дверей и внезапных провалов в темные дворики.

Поравнялся с шумной компанией – сгрудившись на тротуаре, женщины стрекотали, как сороки. Уловил их запах – запах цветов и конфет – и ощутил типично мужской прилив паники пополам со стыдливым удовольствием, когда при виде его они разразились смехом.

– Какой красавчик! – громко проговорила одна.

Деклан сделал вид, что не слышал. Женщины, сбившиеся в стаю, для него были существами загадочными и даже пугающими.

Вдруг ему пришло в голову: предстоит знакомство с Эффи, она невеста его друга – надо бы преподнести ей какой-нибудь милый подарок. Деклан понятия не имел, что она любит, да и что она за человек, коль уж на то пошло. Однако выбирать подарки умел и любил.

Жаль только, что эта мысль пришла ему в голову так поздно. Без особой надежды Деклан заглянул в первый же попавшийся на его пути магазинчик. Здесь торговали сувенирами для туристов. Нет, скрученный винтом пластмассовый член – не лучший дар для первого знакомства. «Ладно, подарок подождет, – решил он. – В крайнем случае куплю какой-нибудь парфюмерный набор или что там обычно дарят девушкам…

И тут он увидел серебряную лягушку. Она чуть приподнялась, готовясь к прыжку. На плутоватой лягушачьей морде сияла широкая улыбка, мгновенно напомнившая Деклану Реми.

Если уж Эффи влюбилась в его приятеля, значит, должна оценить хорошую шутку! И Деклан попросил завернуть ему лягушку и перевязать красной лентой.

До девяти было еще далеко, когда он свернул на улицу Дофин.

Сначала он собирался посидеть в баре где-нибудь в центре, может быть, выпить пивка, послушать музыку, словом, отдохнуть как следует. В ближайшие несколько недель ему предстоит трудиться без отдыха: дни его будут посвящены ремонту кухни, вечера – планам работы на следующий день. Предстоит нанимать рабочих, торговаться с ними, давать им задания и проверять, как они выполняются.

Но сегодняшний вечер он проведет с друзьями. А потом вернется домой и проспит свои законные восемь часов.

Вывеску «Этруа» он заметил сразу. Трудно было не заметить эти ярко-голубые буквы, весело пляшущие над истертой временем деревянной дверью здания.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Над вывеской нависала галерея – типичный новоорлеанский балкон с резной изящной решеткой. Однако весь он был заставлен горшками с ярко-розовой геранью, а саму решетку обвивали провода с крохотными белыми лампочками, мигающими и мерцающими каким-то сказочным светом. Картина получилась милая и какая-то очень женственная. На таком балкончике приятно сидеть, потягивая вино и глядя на снующих внизу прохожих.

Деклан отворил дверь. В уши ему ударила ритмичная танцевальная музыка, в нос – запах виски и чеснока.

На маленькой сцене играл маленький оркестр: скрипка, гитара, аккордеон и ударные. Свободное пространство перед сценой до отказа было забито вдохновенно отплясывающими парочками.

В баре полутемно, но Деклан сразу увидел, что свободных столиков нет. Он двинулся к бару. Почерневшая от времени деревянная стойка отполирована до блеска. Несколько высоких табуретов сдвинуты вместе, а свободен только один, крайний слева. Недолго думая, Деклан ринулся вперед, пока кто-нибудь не перехватил свободное место.

За барной стойкой перед зеркалом выстроилась батарея бутылок, а между ними – солонки и перечницы самых разнообразных размеров, форм и цветов. Чего здесь только не было: и элегантная пара в смокинге и вечернем платье, и две забавные собаки, и карнавальные маски, и феи с крылышками, и даже набор из двух роскошных женских грудей.

Деклан не мог отвести глаз от этой коллекции. Хотел бы он познакомиться с человеком, собирающим и выставляющим на всеобщее обозрение фей и женские бюсты! Кто бы он ни был, должно быть, он хорошо знает вкусы жителей Нового Орлеана.

Скрипачка на сцене вышла вперед и запела на местном диалекте. Голос ее был резким и визгливым, как ржавая пила, но при этом, как ни странно, брал за сердце. Отбивая ногой ритм, Деклан взглянул в дальний конец бара. Там быстро и умело, с почти балетной грацией, разливал напитки парень с дредами до пояса и лицом, словно высеченным из кофейного дерева.

Деклан хотел поднять руку, чтобы подозвать бармена, но тут дверь позади барной стойки распахнулась, и появилась ОНА.

Позже, когда к Деклану вернулся разум, он заключил, что ее появление поразило его, словно мощный удар под ребра. Однако сердце его не остановилось – напротив, забилось быстрее. Кровь яростно понеслась по жилам, и чресла, и мозг словно проснулись после долгого и безмятежного сна.

«Наконец-то! – словно прозвучало у него внутри. – Долго же ты спал!»

Стук собственного сердца грохотал у него в ушах, заглушая и музыку, и голоса. Все, кроме нее, пропало из поля зрения – как будто она стояла в лучах прожектора на темной сцене.

Она не была красивой ни в одном из общепринятых смыслов этого слова. Нет, она была потрясающей!

Волосы цвета южной полночной тьмы непослушными кудрями падали на плечи. Узкое лицо, тонкий аристократический нос, высокие скулы, заостренный подбородок, миндалевидные глаза под тяжелыми веками, крупный подвижный рот, сочные губы, ярко-алая помада.

«Удивительно, – подумал Деклан, когда к нему вернулась способность мыслить, – черты ее лица словно взяты от разных людей, казалось бы, они совсем не сочетаются, но в целом это совершенство, что-то невероятное».

Невысокая, стройная, почти хрупкая. Однако закатанные рукава ярко-оранжевой блузки открывают сильные руки с тонкими запястьями, а низко расстегнутый воротник не скрывает полной груди. В ложбинке меж грудями сверкает крошечный серебряный ключик на цепочке.

Кожа у нее смуглая, а глаза с таинственным блеском цвета горького шоколада.

С легкой лукавой улыбкой на алых губах она подошла к нему, наклонилась через стойку. Теперь, когда лица их почти соприкасались, он разглядел крохотную родинку над ее верхней губой. И ощутил запах жасмина, от которого у него закружилась голова.