Черное Таро - Николаев Андрей - Страница 57

— Шантаж… — пробормотал Корсаков, склоняясь к ее лицу.

Он осторожно поцеловал ее, ощущая теплые губы и вдруг заметил, что ресницы у нее мокрые, а по щекам текут слезы. Он обнял ее за плечи, прижал к себе и стал баюкать, как ребенка.

Над зданием Министерства Обороны, возвышающимся напротив через площадь, вставала огромная желтая луна. Воздух стал влажным, запах травы и земли перебил бензиновую вонь. Анюта совсем затихла и дышала ровно, спокойно. Корсаков заглянул ей в лицо. Кажется, она спала.

— Какая разлука, девочка моя, — прошептал он, — мы теперь всегда будем вместе и…

— …в горе и в радости, пока смерть не разлучит нас, — раздался рядом спокойный низкий голос. — Добрый вечер, Игорь Алексеевич.

Корсаков поднял глаза. Возле скамейки, в распахнутом черном плаще, стоял магистр. Руки он держал в карманах и, наклонив голову, с интересом рассматривал девушку. Поодаль расположились фигуры охранников, соседние скамейки были пусты и даже прохожих на бульваре не наблюдалось.

— Добрый вечер, — Корсаков приподнял «стетсон», — и говорите тише, уважаемый Александр Сергеевич. Или как вас там. Она спит, — проговорил он с досадой. У него возникло неприятное чувство, что за ним подсматривали в самый неподходящий момент, — такта у вас ни на грош.

— Она не проснется, пока мы с вами не расстанемся, — усмехнулся магистр, — а такт — бесполезное понятие. Важен результат. Симпатичная девушка, — одобрительно сказал он.

— Это я и сам знаю.

— Вы позволите? — магистр присел на скамейку, отодвинув свернутые в рулон картины, — я вижу вы принесли свои полотна. Весьма похвально.

— Я еще не решил, продам ли я эти картины.

— От вашего решения зависит очень немного, Игорь Алексеевич. Не забывайтесь. Цену мы дадим хорошую, но не чрезмерную, хотя я понимаю ваше желание спустить с нас семь шкур, — в голосе магистра прозвучала насмешка.

Корсаков скрипнул зубами.

— Черт с вами, забирайте.

— Вот это другое дело. Где карты?

Осторожно, чтобы не потревожить спящую девушку, Корсаков полез в карман, вынул карты. Странно, все напасти, которые обрушились на него в последнее время были связаны с этой колодой, но расставаться с ней почему-то не хотелось.

Нехотя, он протянул карты магистру. Тот взял колоду, подержал в руке, будто взвешивая, потом достал футляр, спрятал в него карты и убрал в карман плаща.

— Что, и проверять не будете? — спросил Корсаков, — а вдруг это подделка?

— Я еще не разучился отличать настоящее от подделки, — скривив губы произнес магистр.

Корсаков огляделся. Охранники застыли неподвижными изваяниями, словно отгораживая непроницаемым кругом скамью, на которой они сидели, от остального мира. Игорю стало не по себе.

— Война закончена? Вы победили, враги повержены, и что дальше? Подарите мне вечный покой или превратите в растение?

Магистр чуть повернулся на скамье, посмотрел ему в лицо.

— Война окончена для вас, Игорь Алексеевич, а для нас она не кончается никогда. Вы больше не интересны нашим оппонентам, вы вышли из игры. Мстить они не будут — у нас это не принято.

— Приятно слышать, — проворчал Корсаков, — а то в последнее время меня пытались загрызть, насадить на копье, проткнуть ржавой косой. Знаете, для меня это чересчур. Чуть машиной не переехали и если бы не случайный прохожий…

— Вы уверены, что это был случайный прохожий? В конце концов жаловаться вам не на что — мы парировали все удары, хоть это и стоило нам весьма дорого.

— Надеюсь не дороже обладания картами?

— Не дороже, — задумчиво кивнул магистр. — Вы знаете, из вас вышел бы прекрасный сдающий. Один случайный расклад и смешались карты всех Могущественных, а вы ведь даже не ведали, что творите. Результат вы имеете удовольствие наблюдать. Второй расклад — и даже я не могу ничего изменить. Вернее, не хочу.

— И что теперь будет?

Магистр улыбнулся и впервые у него получилась обычная человеческая улыбка. Ну, почти человеческая.

— Только то, что загадала ваша девчонка. Подробности можете узнать у нее. Если откровенно, нам изрядно надоели ваши мятущиеся души, путешествующие сквозь время. В каждом поколении вы с ней встречаетесь и так или иначе вносите разлад в нормальный ход событий. Вы хоть понимаете, что не случайно встретили эту девушку?

— Ну…

— Где уж вам, — магистр махнул рукой, — впрочем, господин Корсаков, вы еще можете изменить свою судьбу, так же, как и судьбу ваших потомков, — он достал из кармана фляжку в кожаном чехле, не спеша отвинтил крышку. В воздухе разнесся аромат старинного коньяка, — одни глоток — и судьба переменится. Не будет лучше или хуже, будет иначе.

— Вы похожи сейчас на змея-искусителя, — сказал Корсаков, — «скушай, деточка, яблочко». Только мы не в райском саду, а я вряд ли подхожу на роль Евы. К тому же у меня есть сильное подозрение, что это яд.

— А вдруг противоядие? Вспомните коньяк, что поднесли вам при нашей встрече. Может, это в нем был яд? Яд, который вступает в силу при свете луны между полуночью и часом ночи? Поверьте, такое зелье может изготовить любая полуграмотная деревенская ведьма. Подумайте, до полуночи не так уж и долго.

Корсаков отрицательно покачал головой.

— Я не хочу ничего менять. К тому же недавно я слышал фразу: потребно пролить реки крови, чтобы изменить предначертанное. Я на это пойти не могу.

— Я так и знал, — кивнул магистр, — хотя и надеялся на другое решение. Жаль, один глоток и вы бы стали одним из нас, — он медленно наклонил флягу. Темная жидкость, булькая, потекла на землю.

Магистр поднялся, фигуры охранников пришли в движение, сужая круг.

— Хочу надеяться, что больше вы не вмешаетесь в наши дела и эта встреча последняя, — сказал он и пошел прочь.

— А я так просто молюсь об этом, — тихо сказал Корсаков, глядя ему вслед.

Удаляющаяся по бульвару в окружении охранников высокая фигура магистра, в длинном плаще с развевающимися полами, казалась черным ангелом, шествующим по земле во главе своего сумрачного войска.

Зашевелилась во сне Анюта, Корсаков замер — будить девушку не хотелось. Луна поднялась над бульваром круглая, в темных пятнах и была похожа на забытую на кухонном столе грязную тарелку. Ее желтый свет как будто приглушил свет фонарей и даже кинжальные лучи прожекторов, бьющие в небо возле Храма Христа Спасителя, исчезли в ее сиянии.

Игорь взглянул на часы. До полуночи оставалось всего несколько минут. Жизнь или смерть? Нет, не так. Любовь или бессмертие?

— Ну что ж, пришло время узнать, что было в бокале: яд или противоядие, — прошептал он,

Закрыв глаза Корсаков поднял лицо, подставляя его лунному свету.