Куролесов и Матрос подключаются - Коваль Юрий Иосифович - Страница 12

— А я-то дурак с другом приехал с ка… с капи… с Капитоном! Вот, Капитоша, как Хрипун друзей встречает! Что же ты, Хрипун? Угостил бы хоть помидорчиками маринованными!

Капитан Болдырев понял, что пора поддерживать старшину, который обижался на Хрипуна всё сильнее. Он подошёл поближе к Хрипуну, обнял его и строго поцеловал в губы.

— Здорово, Хрипун, — сказал он, обтираясь рукавом телогрейки.

— И этот целуется! — отпихивал его Хрипун. — Что вам нужно? Дрова пилить? Ладно, идите за мной.

Он прокатил тележку по улице, свернул в проулок, отворотил ворота, завёл капитана со старшиною куда-то за сарай, за которым валялись два длинных и корявых берёзовых бревна.

— Дрова хотели пилить? — сказал он. — Вот вам дрова! Пилите, гады!

Глава одиннадцатая. «Разрешаем открыть люк»

Не взяли Васю в деревню, не взяли.

— Да поймите же! — укорял капитана Куролесов. — Пахан меня увидит — с ума сойдёт от ужаса. Он ведь меня убил, а я как новенький.

— Убьёт во второй раз. И не дрогнет. Так что жди в машине. Надо будет — позовём.

Вася маялся на заднем сиденье. Басилов снова накрылся газетой и заснул. От его храпения газета приподнималась, и Вася тогда видел заголовок какой-то статьи: «Разрешаем открыть люк». Что это был за люк, прочитать не удавалось.

Из машины виднелась деревня, и особенно крайний дом, над которым торчала такая длинная антенна, как будто хозяин принимал волны из Рио-де-Жанейро. Странно, что антенну до сих пор не сломал ветер.

Длина антенны нагоняла на Васю далёкие мысли. Он снова вспоминал выстрел и погреб, особенно Шурочку. Часть облака, которую он увёз с собой, маячила над машиной, но Вася облака не видел, он его только чувствовал.

«Какая хорошая девушка, — вспоминал Вася, — самостоятельная, огурцы солёные любит».

Вася долго ещё думал о Шурочке, и все его мысли как-то крутились около фразы: «Самостоятельная, огурцы любит».

Вася вспоминал бурьян и поцелуи, снова чувствовал в своих объятьях приятный холодок эмалированного бака. Он мечтал, а шофёр Басилов храпел, показывая время от времени крупные чёрные слова на газете: «Разрешаем открыть люк».

«Неизвестно, какой люк, — думал Вася, — но хорошо, что разрешают открыть. Но вообще-то жизнь — штука сложная, и куда тут открыть люк: в сторону милиции или тракторизма? Неясно».

Вася долго ещё думал про Люк личной жизни, потом хотел немного подумать, как Шурочка любит огурцы, но не стал, потому что при чём же здесь огурцы? Важно, чтоб была хорошая душа, а уж если хорошая душа — она огурцы солёные обязательно любит.

В машину залетела пчела. Басилов спал, а Вася ловил пчелу. Поймал, выпустил в форточку, и вдруг его неудержимо потянуло на улицу. Он даже не мог понять, что такое его тянет и куда. А это тянуло облако, которому надоело одиноко болтаться над брезентовой крышей автомобиля.

Вася приоткрыл дверцу, выбрался на улицу, и облако подпорхнуло к нему, окутало голову. И облаку и Васе полегчало.

Куролесов прошёлся, промялся, глянул на деревню и вздрогнул. Он увидел, что антенна у крайнего дома закачалась и вдруг рухнула на землю, переломившись пополам. Только после этого донёсся из деревни выстрел.

Облако заволновалось, потянуло Васю в сторону. Он прыгнул в придорожную канаву, заросшую бурьяном, и затаился.

Глава двенадцатая. Пиление берёзы

Приходилось пилить.

Они выкатили берёзу из-под навеса, приладились и начали.

Хрипун с минуту поглядел на них, взял топор, потрогал большим пальцем лезвие и сказал:

— Туповат. Пойду на бруске поточу.

Он завернул за угол сарая с топором и тележкой, слышно было, как в доме хлопнула дверь.

— Точно попали, — сказал старшина. — Пойдём за ним, вроде бы воды попить.

— Чтоб воды попить — надо попилить немного, вспотеть.

— Я уже вспотел, пока с этим дубом целовался.

— Тьфу! Что за пила? Не пилит.

— Да вы не дёргайте, товарищ капитан! А пила как пила — вещественное доказательство. Помните? Кража в хозмаге.

— Тупая! Неразведённая!

— Да вы не дёргайте! Пилите мягче!

Из-за сарая между тем вышла какая-то баба и остановилась, глядя на пильщиков.

— Баба какая-то, — шепнул старшина. — Пилите, пилите, товарищ капитан! Баба смотрит! Да вы не дёргайте!

— Сам не дёргай! — сквозь зубы прошипел капитан.

— Извините, товарищ капитан. Не ругайтесь. Баба смотрит. Наверно, хозяйка Хрипуна.

Постояв минутку, баба скрылась за углом.

— Ей понравилось, как мы пилим, — сказал старшина. — Я видел на её лице удовольствие. Ладно, хорош. Пошли воду пить. На месте сориентируемся. Главное — взять Пахана врасплох.

Однако ориентироваться им пришлось, не сходя с места. Из-за сара снова вышла баба, на лице которой было написано удовольствие, а с нею другая. У другой на лице удовольствия не было. Увидев пиление берёзы, она вдруг закричала:

— А-а-а! Кто? Не дам!

Тут она подлетела к старшине Тараканову и схватила его за усы.

— Не дам! Не твоё! — как сумасшедшая орала она. — Не имеешь права! Ты её сажал? Ты её валил? Не твоё! Не дам берёзу пилить!

На этот крик из-за сарая повалили мужики и бабы.

— Позволь, хозяйка! — орал старшина. — Нам хозяин велел пилить. Хрипун. Пошёл топор точить.

— Не да-а-а-ам! Не твоё! Не тронь, усатая морда!

— Где Хрипун? Где Хрипун? — орал старшина, отбиваясь от наскоков.

— Ну я Хрипун, — сказал низкорослый с одним глазом дядя, выходя из толпы. — В чём дело?

— Ты Хрипун? — растерялся старшина. — А где другой Хрипун?

— Это какой другой? Лёшка, что ли?

— Ну я Лёшка Хрипун, — сказал новый Хрипун, вылезая из-за поломанной телеги.

— Да что вы, все, что ль, здесь Хрипуны? А где Хрипун, что хлеб на тележке вёз?

— Да это дядя Митяй! Третий дом по красному посаду.

Тут вся толпа, дёргая старшину и капитана за локти, повалила вдоль красного посада. Какие-то шавчонки гавкали и вертелись под ногами, галдели Хрипуны, и баба орала про берёзу:

— Не имеешь права мою берёзу пилить! Не сажал!

Добежав до третьего дома, хозяйка берёзы взлетела на крыльцо и принялась колошматить в дверь.

— Выходи, Митяй! — колотилась она. — Выходи! Поговорим про берёзу!

Дверь распахнулась, и на крыльцо вылетела толстая тётка в галошах на босу ногу. Она скрестила руки на груди и закричала с места в карьер:

— А ты мне всю усадьбу истоптала!

И в этот момент, когда всё внимание толпы переключилось на крыльцо, капитан дёрнул старшину за рукав, они нырнули в щель между баней и забором и тут же увидели за баней две фигуры, которые крадучись бежали к скотному двору.

— Стой! — крикнул капитан.

И тут одна фигура поворотила к ним квадратную свою будку, приложила к носу чёрную фигу. Из фиги блеснуло громом, грохнуло огнём, и раздался выстрел.

Пуля ударила в пилу. Пила взвизгнула, а пуля дьявольским рикошетом ринулась на край деревни и перешибла известную нам телевизионную антенну.

Глава тринадцатая. Басилов

Вася видел из бурьяна, как по дороге мчатся к машине два человека. Он сразу узнал Квадратную Будку, за которым скакала Зинка.

Шофёр Басилов по-прежнему спал под разрешением открыть люк. Добежав до машины, Пахан тут же принялся стучать в стекло. Басилов недовольно снял с носа газету:

— Чего такое?

— Подвези до парома! До парома подвези! Даю трёшку!

— Сколько?

— Пятёрку.

Басилов развернул газету и накрыл люком нос.

— Червонец даю, слышишь?

— А на бензин? — спросил Басилов из-под газеты.

— На бензин прибавим.

— Ну ладно, ладно, — сразу засуетился Басилов, скидывая газету. — Скорей, скорей, а то меня начальство заругает. Быстро! Ну!