Оружие возмездия - Маркеев Олег Георгиевич - Страница 19

— Карина.

«Глаза у нее действительно восточные, — отметил Максимов. — Брови иссиня-черные. Похоже, не врет. Насчет жены, конечно, погорячилась». Вместо обручального кольца на ее тонком пальце хищно блестел острыми гранями серебряный перстень.

— Круто смотришься, Карина. В банке все так одеваются? — поинтересовался он.

— Только не выдавайте, ладно? Человек, который должен был вас встретить...В общем, у него проблемы. Он не смог ждать. Попросил меня. — Она достала из кармана визитку. — Здесь телефоны банка на тот случай, если менты прицепятся. А на обороте телефон Леши. Вы позвоните ему из гостиницы, скажите, что все нормально.

Мимо прошел полусонный милиционер, с интересом посмотрел на странную парочку: представительного вида мужчина и девчонка с ног до головы в черной коже. Максимов решил, что церемония встречи затянулась, никакого желания погружаться в проблемы какого-то Леши не было, получил ключи от машины — и на том спасибо.

— Договорились, — кивнул Максимов. — Тебя в город подбросить?

— Сама доберусь, — гордо отказалась Карина. И неожиданно: — Дяденька, а вы деньгами бедную девушку не выручите? — Она скорчила жалобную мордашку.

Переход к благородному попрошайничеству произошел так быстро, что Максимов опешил.

— А в банке разве зарплату не платят? — спросил он.

— А я там не работаю. Сказала же, Лешке доброе дело делаю. — Она вновь напустила на себя независимый вид. — Заколебалась вас ждать. И на «пепси» потратилась. Компенсацию бы...

— Если добро делала, терпи. — Максимов поправив на плече ремень сумки.

— Значит, не дашь? — Она сузила глаза.

— Из принципа, — отрезал Максимов. Карина вдруг широко улыбнулась, на щеках задрожали забавные ямочки.

— Проверка на вшивость, — объяснила она.

— Ну-ну, — усмехнулся Максимов.

Она помахала на прощание рукой и пошла к выходу По мрамору сухо заскрипели мощные бутсы.

«Рок-н-ролл жив, а я уже мертв», — переиначил Максимов изречение Гребенщикова, проводив взглядом удаляющуюся фигурку в кожаном панцире. Карина возвращалась в тот мир, где Максимову не было места.

Пассажиры уже успели получить багаж и потянулись к выходу. Максимов заметил свою попутчицу. Эля беспомощно озиралась по сторонам, поставив у ног вместительный чемодан. Нервно теребила ремешок сумочки. Можно было подумать, что она расстроена и растеряна, оказавшись одна в незнакомом городе. Можно, если бы Максимов, пока беседовал с Кариной, не успел перехватить несколько раздраженных взглядов в свою сторону;

Но когда он направился к ней, Эля сделала вид, что сосредоточенно высматривает кого-то за стеклянной стеной аэропорта.

— Не встретили?-спросил Максимов.

— А? — Эля удивленно округлила глаза. — Господи, это вы. Я подумала, опять таксисты пристают. Странно, никого. — Она посмотрела на пустынную площадь перед аэропортом. — Впрочем, мы же опоздали...

— Позвольте, я буду вашим таксистом. — Максимов легко подхватил чемодан.

— Вы разве на машине? — Эля сразу же пристроилась рядом.

— Уже да.

Они вышли на улицу. Приятно пахло вечерней свежестью. В свете фонарей искрились ниточки дождя.

Максимов обратил внимание, как Эля посмотрела на проходившего мимо старшего патруля — статного капитана в черном морском кителе.

— Девяносто процентов женщин трепетно относятся к военным и лишь десяти нравятся вольные художники, — заметил Максимов, чтобы сразу же направить разговор в нужное русло. Элю он так до конца и не прощупал, а надо, случайные встречи в начале задания — самые подозрительные.

— У меня, между прочим, папа был военным моряком,-отозвалась Эля.

— Ив каком звании, если не секрет?

— Контр-адмирал. — Она произнесла звание так, словно оно было ее собственным. — Служил на Балтике. Я родилась недалеко, в Таллине. В школу пошла в Лиепае, а окончила в Таллине. Потом папу перевели в Москву.

— Плохой погодкой вас родина встречает. — Он поежился от капелек, залетевших за воротник.

— Говорят, дождь — это к удаче.

— Нет. Если уезжаешь в дождь — к хорошей дороге, — возразил Максимов. — У меня знакомый есть, бывший командир ракетного крейсера. Так его в перестройку чуть паралич не разбил. Узнал, что дочка после школы устроилась у метро торговать цветами. Он ее с таким пренебрежением спросил: «И сколько за такой позор платят?» ? А когда услышал, что козявка получает в три раза больше его пенсии, пришлось «скорую» вызывать. Ваш папа как развал Союза перенес?

— Ужасно, конечно! Он же политработником был. Можете себе представить, что в доме творилось. Соберет таких же пенсионеров, и весь день Горбачева судят. — Эля снизу вверх посмотрела на Максимова. — А где же ваша машина?

— Сейчас узнаем.

Он на ходу достал брелок, направил на стоянку машин и нажал кнопочку. На крайней в ряду иномарке радостно и мигнули фары.

Эля придирчиво осмотрела машину, перевела взгляд на у. Максимова. Так же осмотрела и его.

— Странно, но вы все меньше и меньше напоминаете археолога, — заключила она.

— У меня хорошие связи, Эля. — Максимов открыл багажник, поставил в него чемодан и сумку — Да не смотрите вы с такой тревогой. Не мафиози я, клянусь. Просто в Москве консультирую одного коллекционера из новых русских. А у него приятель — крупная шишка в Калининграде. Услуга за услугу и никаких денег.

— Так вы в Калининграде первый раз? — спросила? Эля, взявшись за ручку дверцы.

«Недурно, мадам, — подумал Максимов. -Ловко поймала. Действительно, как рулить собрался, если не знаю дороги?»

На этот вопрос он уже заготовил ответ, купив в Москве карту города, но использовать ее не пришлось.

Рядом загрохотал двигатель мотоцикла, и на свет выкатился стальной конь с юной всадницей в седле. Карина в блестящей от дождя черной коже смотрелась, как реклама фирмы «Харлей-Девидсон».

«В Москве встретить такую амазонку не проблема. В первопрестольной всяк с ума сходит по-своему, но согласно моде. Кто не байкер, тот кришнаит или баркашовец. Каким ветром ее сюда занесло? Ведь, наверное, в черной коже смотрится в городе белой вороной, — подумал Максимов. — Что там у нее, „хонда“? Так, минимум тысяча долларов. Для бедной девочки изрядная цена».

— Порядок? — спросила она, приглушив двигатель. Од ну ногу поставила на асфальт.

— Как видишь, — ответил Максимов, подойдя к водительской дверце.

Карина бросила оценивающий взгляд на Элю, но от комментария воздержалась.

— Не забудь Лешке позвонить.

— Погоди, — нашелся Максимов. — Как нам до гостиницы «Турист» доехать?

Карина задумалась, потом махнула рукой, — Ладно, будем творить добро до упора. Поезжай за мной.

Максимов нырнул в салон, открыл дверцу Эле. Она устроилась в кресле, недовольно хмыкнула.

— Не девка, а оторва какая-то! Куда родители только смотрят. Это ваша знакомая, Максим?

— Получается, что так. — Он завел двигатель. — Ну, с Богом.

Карина газанула с места так, что из-под заднего колеса вырвался пар. Махнула рукой и бешено рванула вперед.

— М-да, смена растет, — пробормотал Максимов, выжав газ.

На пустом шоссе Карина разогналась до ста километров. Грудью легла на руль, борясь со встречным потоком воздуха. Слева от дороги бежала цепочка огней, электричка набрала полный ход, Карина, судя по всему, решила устроить гонки, наплевав на мокрый асфальт.

В салоне машины уютно урчал обогреватель, щетки тихо скребли по стеклу, размазывая капельки дождя, приятно пахло дорогой обшивкой сидений. Максимов предоставил, каково сейчас Карине. И жутко захотелось поменяться с ней местами.

— Что так гонит, разобьется же, — проворчала Эля, заметив, что все внимание Максимов сконцентрировал на мотоциклистке.

— С ее философией это не страшно. А на такой скорости даже не заметит,

— Да какая у нее может быть философия, Максим! Одни гормоны.

— Жанна д'Арк в таком же возрасте въехала в Орлеан на белом коне. Вот и эта воюет как может, — возразил Максимов.