Книга всех вещей - Кёйер Гус - Страница 4

— Бетховен, — прошептала госпожа ван Амерсфорт. — Когда я его слушаю...

Она не закончила фразу. Да это и не требовалось, Томас и так понимал, что она хочет сказать, хотя и не мог подобрать нужных слов. Погрузившись в мечты, он видел, как летит зелеными лугами и над замком с «роллс-ройсом» у двери. Прекрасная принцесса машет ему белым платком. У нее кожаная нога, скрипящая при ходьбе. На ней небесно-голубое платье с белым воротником. Ее папа стоит на крыльце и играет на скрипке, а мама очаровательно поет.

Патефонная пластинка доиграла и стала шипеть.

Томас вздрогнул. Плюх! Кресла мягко опустились на ковер. «Интересно, а госпожа ван Амерсфорт заметила, что мы висели в воздухе?» — промелькнуло в голове Томаса. Это было непонятно. Он подождал, не скажет ли она чего-нибудь, но старушка молчала. Она смотрела куда-то вдаль. Может, думала о своем муже, которого застрелили из ружей.

Томас отпил глоток лимонада и сказал:

— Как много у вас книг. О чем они все?

— Ничего себе вопрос! — вырвалось у госпожи ван Амерсфорт. — О чем книги? Они обо всем, что есть. Ты любишь читать?

Томас кивнул.

— Подожди-ка, — сказала госпожа ван Амерсфорт и поднялась из кресла. — Может, у меня найдется что-нибудь для тебя. Она повернулась к одному из книжных шкафов. — Кстати, кем ты хочешь стать, когда вырастешь?

— Счастливым человеком, — уверенно ответил Томас. — Когда я вырасту, я стану счастливым.

Госпожа ван Амерсфорт уже достала было книжку из шкафа, но тут от удивления обернулась. Она посмотрела на Томаса с улыбкой и сказала:

— Черт возьми, какая хорошая мысль. А знаешь, когда начинается счастье? Когда перестаешь бояться. — И протянула Томасу книгу.

Томас почувствовал, что краснеет. Он уставился на книгу у себя на коленях. Она называлась «Эмиль и сыщики».

— Спасибо, — промямлил Томас.

— Книга о мальчике, который решил не бояться и стал бороться с несправедливостью в мире, — объяснила госпожа ван Амерсфорт. — Можешь забрать ее насовсем.

Она допила кофе, а Томас лимонад.

— Ты сегодня поступил очень смело,— сказала хозяйка дома. — Ты зашел ко мне в гости, а ведь все дети говорят, что я ведьма.

Томас не смел на нее взглянуть. Она знает! И говорит об этом так прямо.

— Кстати, они правы, — добавила старушка. — Я ведьма.

Наступила мертвая тишина. Стало так тихо, что Томас услышал, как кричит отец и рыдает мама, прямо сквозь стену.

— Ого! — воскликнул он. — Уже больше половины шестого. Мне надо домой. — Мальчик вскочил, держа в руках книгу. — До свидания, спасибо!

Томас вышел из комнаты, но у входной двери остановился. Достаточно ли мальчик поблагодарил госпожу ван Амерсфорт? Нет. Мальчик вернулся в комнату.

— За все, — добавил он.

— Все хорошо, сынок, — кивнула госпожа ван Амерсфорт. — Не будешь больше бояться?

— Нет, — пообещал Томас. — Уж по крайней мере ведьм я точно бояться не буду.

3.

Когда он вошел в гостиную, прижимая книгу к груди, отец с мамой молча сидели за столом. Перед ними лежала мамина книга домашних расходов. В нее мама записывала все покупки и сколько что стоило.

— Мне уже совсем пора идти готовить, — сказала она.

— Нет, — сказал отец. — Сначала доделаем. — Он снова стал просматривать книгу расходов, покупку за покупкой.

В руке у него был красный карандаш.

— Привет, Томас, — сказала мама. Она подставила ему щеку, но Томас сказал:

— Другую щеку, мам.

— Почему? — спросила она.

— Потому что, — сказал Томас.

Он заметил, что она покраснела. И повернула к нему правую щеку. Он поцеловал ее. Это была та щека, по которой ударили.

— Откуда у тебя эта книга? — спросил отец. Он писал цифры в столбик на листке бумаги.

— От госпожи ван Амерсфорт, — сказал Томас.

Отец поднял голову. Он снял очки и рассеянно посмотрел на Томаса. — Ты хочешь сказать, что встретил госпожу ван Амерсфорт, и она сказала: «Вот тебе книга»?

— Нет, это было не так, — сказал Томас.

— А как тогда?

— Я помог ей занести сумку в дом, — сказал Томас.

— Какой ты молодец! — воскликнула мама. — Бедная женщина так одинока...

Отец опять надел очки и продолжал считать цифры. — Мне бы не хотелось, чтобы ты туда ходил.

Повисла тишина. Часы на каминной полке пробили шесть. Томас посмотрел на медных гекконов, которые по каминной полке ползли к потолку.

— Почему? — тихо спросила мама.

— Эта женщина — коммунист, сама знаешь, — сказал отец. Если на нас нападут русские, она тут же выйдет на крыльцо их приветствовать. А нас, христиан, всех уведут в рабство.

Опять наступила тишина. Двери на веранду были открыты. Было слышно, как в своих садиках разговаривают и смеются соседи. В комнату залетели обрывки музыки.

— Красиво, прошептала мама. «Люди — братья меж собой».

— Покажи-ка свою книгу, — сказал отец.

Томас положил книгу на стол.

— «Эмиль и сыщики», — прочитал отец. — Эриха Кестнера. По-моему, он тоже коммунист.

— Это просто детская книга. Какой от нее может быть вред?

Отец сдвинул книгу по столу в сторону Томаса. — Как можно быстрее отнеси ее назад, — приказал он, — и больше никогда не ходи туда.

— Можно я уже пойду готовить? — спросила мама.

— Как же ты тогда собираешься в этом месяце свести концы с концами? — спросил отец.

— Я добавлю из своих денег на одежду, — сказала мама.

— Нет уж, жена, — сказал отец, — так тоже не надо. — Он со вздохом достал свой кошелек из заднего кармана и вытащил из него купюру в двадцать пять гульденов. — Вот, держи, — сказал он. — Но постарайся укладываться в сумму на домашнее хозяйство.

Томас с книжкой выскользнул из комнаты. Мама с купюрой в двадцать пять гульденов пошла на кухню.

«Милая Элиза, — писал Томас в "Книге всех вещей", — может быть, ты думаешь, что ты некрасивая, потому что у тебя кожаная нога, которая скрипит при ходьбе. Или потому что у тебя на одной руке только мизинец, а больше ничего. Но это не так. Ты самая красивая девочка на свете. Я думаю, потом ты будешь жить в замке с «роллс-ройсом» под дверью. Я это пишу не потому, что хочу с тобой встречаться, ведь тебе шестнадцать, а мне девять (почти десять), так что это невозможно. Я это пишу, потому что это правда».

Томас смотрел в окно и думал: «Как жалко, что у меня не хватит духу написать это Элизе».

Жалко, жалко, жалко, потому что письмо очень хорошее, особенно про замок и «роллс-ройс». «Никогда в жизни не хватит духу, это точно».

«Знаешь, когда начинается счастье? — сказала госпожа ван Амерсфорт у него в голове. — Когда перестаешь бояться».

Ей-то легко говорить, она ведьма. Стоп, минуточку. Может, ведьмой она стала как раз потому, что перестала бояться?

Томас взял отдельный лист бумаги и написал: «Милая Элиза, вообще-то у меня не хватает духу это писать, но я все-таки пишу...» Потом он точь-в-точь переписал письмо, с «роллс-ройсом», замком и всем остальным. Он сложил письмо вчетверо. И спрятал в конверт. «Элизе» — написал он на конверте красивыми буквами с завитками. И сунул конверт в карман штанов. Вряд ли конечно, но может быть, когда-нибудь он решится отдать письмо Элизе. Никогда ведь не знаешь наперед.

— Томас, Марго, идите ужинать, — раздался снизу мамин голос.

В коридоре он встретил Марго. — Ну и как там? — спросила она.

— Где? — спросил Томас.

— У ведьмы, — сказала Марго.

Томасу отчего-то показалось, что слово «ведьма» звучит противно. Он сглотнул, а потом ответил:

— Мне-то откуда знать?

Они спустились вниз.

— Ты у нее был, я точно знаю, — прошипела сестра.

У двери в гостиную она схватила Томаса за шиворот. — Рассказывай, как там?

Томас посмотрел на сестру. Ну что ей ответить? Как можно рассказать луковице, как было у госпожи ван Амерсфорт?