Легкие шаги в Океане - Солнцева Наталья - Страница 39

Энар представил себе этого хлюпика на торжественной церемонии, – пожалуй, ни драгоценные одежды, ни корона Владыки Сольгера, ни золотая маска Солнцеликого никого не смогут ввести в заблуждение. Разве что простолюдинов да «зено», у которых одна забота: поесть послаще, надышаться астия и завалиться где-нибудь в тени, отдавшись тошнотворному дурману.

Во всех уголках великой империи появлялось все больше и больше любителей астия – курительного порошка, который изготавливался из стеблей и листьев низкорослого кустарника с таким же названием. Семена астия хранились в высушенном виде в специальных плотно закупоренных сосудах. Жрецы начали выращивать астий для использования в своих ритуалах. Постепенно курильни астия стали доступны узкому кругу знати и посвященных, а затем этот круг все расширялся и расширялся. Курильни приносили огромные доходы, их посещение стало доступно практически любому жителю Сольгера. Пагубная привычка особенно распространилась среди низших слоев общества и «зено» – отверженных.

Астий разрушал империю изнутри, разъедал, как смертельный недуг. Опасный дурман выпустили на волю, и обуздать его не представлялось возможным.

– Это проделки Посланцев, – утверждал Ольвиус на тайных советах. – Они проникли в Сольгер и растворились среди нас. Их приманки разбросаны повсюду.

Энар вспомнил предупреждения Магистра, только когда вышел, обессиленный, из спальни Рейи. Неужели и он поддался на вражеские ухищрения? Почему он позволяет вовлечь себя в гибельную авантюру «завоевания мирового господства»? Разве не безумие бредить войной с кем бы то ни было, когда империя вот-вот рухнет? Показное благополучие не может обмануть истинно видящих. Сольгер переживает не Золотое Время, как все полагают, – он неумолимо движется к закату. Тем более страшному, что это закат Могущественных. Боги плачут, взирая, как идет ко дну величественный корабль Сольгера… они ничего не могут поделать, не могут спасти безумцев, готовящих собственную погибель. Удел Богов – созерцание. Когда они вмешиваются в события, то становятся смертными.

После тайного сеанса связи с Пеллактуром Энар прозрел. Он увидел империю не сквозь дымку усыпительных заблуждений, а во всей жестокой наготе правды. Она была ужасна.

Энар шагал по привольно раскинувшемуся в тени садов Золотому Городу и не узнавал его. Роскошные дворцы и храмы из трехцветного камня были прекрасны. Стройные конические башни уходили верхушками в облака, посреди мраморных площадей шумели фонтаны, искусственные террасы благоухали цветами. Все это великолепие окружали кольца каналов, наполненных прохладными водами, в которых распускались лотосы и плескались золотые рыбки. И на всем лежала печать гибели…

Ничто, казалось, не предвещало драмы. Соль-гер – «солнечная земля» – как будто оправдывала свое название. Золотая маска еще чудом держалась на лице угасающей империи, но она не могла обмануть ее вождей.

Сольгер погряз в опасных культах, извращенных развлечениях, чувственной любви, пресыщении и праздности. В глубоких подземельях материка тысячи «зено» и пленных аборигенов, надежно упрятанные от любопытных глаз, добывали драгоценные минералы и алмазы. «Царские копи» – так назывался этот ад, пожирающий молодые жизни, словно вечно голодный зверь. Его нельзя было накормить, как невозможно насытить людскую жадность. Империя, привыкшая купаться в золоте, начала захлебываться им. Как утопающий, изо всех сил барахталась она, не желая расставаться с сокровищами, которые тянули ее на дно. Изобилие обернулось самоуничтожением.

Сама природа взбунтовалась. Золотой Город вздрагивал от подземных толчков, дважды громадные океанские волны были остановлены жрецами Храма Света, умеющими подчинять себе стихию.

«Мы не сможем повторять это раз за разом, – заявил Ольвиус на тайном совете. – Энергия планеты перетекает в Черное Кольцо. Никто не знает, к чему это приведет. Нам ничего не остается, как приготовиться к самому ужасному исходу. Достойно приготовиться. С тем чтобы наши главные святыни сохранились и не попали в чужие руки. Кисть Судьбы подчиняется собственным законам, рисуя на лице Вечности. Предадимся же неизбежному, как предается ветру морская волна…»

Энар, в раздумьях, спускался по широкой мраморной лестнице, с которой открывалась лазурь океанского простора. Справа по берегу тянулись виноградники. По левую сторону виднелась гавань. Плоские, похожие на черепах корабли стояли у причалов, множество легких суденышек покачивались на волнах. Над ними, тревожно перекликаясь, носились чайки.

Картина будущей катастрофы так не вязалась с этим ясным рассветом, шумом олив, сладким морским воздухом, с этими звонкими голосами девушек, собирающих виноград, что Энар радостно вздохнул, отгоняя мрачные видения, и ускорил шаг.

«Глаза Трейи видят грядущее, – подумал он. – Все уже свершилось там… на скрижалях Бытия. Зачем печалиться понапрасну? Не лучше ли отдаться течению жизни, ни о чем не жалея, ничего не ожидая, кроме сиюминутных удовольствий? Испытать все дозволенное и запретное, вдоволь насладиться сегодняшним, коль завтра наступит неизбежный конец. Рейя права. Если мы не соберем зрелые плоды, они достанутся воронам…»

Ноги сами принесли Энара к цитадели Воинов Солнца. Золотые ворота с крылатым диском на каждой створке бесшумно раскрылись, пропуская его внутрь, и так же сомкнулись за его спиной. Длинный коридор привел Энара в покои престарелого Эрарха, полномочным советником которого он являлся, фактически заменив его. Вожди Сольгера одряхлели, как и их империя. Ожидание конца – не самое приятное занятие. Эрарх был в дурном расположении духа, он приподнялся на своем ложе, недобро сверкнул глазами. Шкуры, жареное мясо вместо амброзия[8], живой огонь вместо искусственного освещения – дань безвозвратно ушедшим временам.

– Последние дары жизни греют мою остывающую душу, – прохрипел Эрарх.

Воин ужаснулся происшедшим с ним переменам. Разрушение могучего тела наступало стремительно, беря реванш за долгое существование.

– Ты не передумал воевать с гереями? – спросил старик. – Большие Горы – плохие союзники для атакующих и отличные помощники обороняющихся. Как ты собираешься справиться с гереями?

– Использую цоны, – небрежно ответил Энар. – Самые маломощные.

Старик упал на меховые подушки, тяжело отдуваясь.

– Ты в своем уме? – едва ворочая языком, вымолвил он. – Цоны! Здесь?! Что с вами происходит? Такое впечатление, будто весь Сольгер надышался астия. Ты представляешь себе последствия?..

Глава 40

Балашиха. Наше время

В кухне привокзального кафетерия стоял душный чад.

– Вам кого? – неприветливо спросила Марата усталая худощавая женщина, поправляя выбившиеся из-под поварского колпака волосы.

– Прокошину…

– Кланька-а! – крикнула женщина в сторону плиты, на которой кипели огромные металлические кастрюли. – К тебе пришли!

К Марату, вытирая о передник мокрые руки, робко приблизилась пышнотелая матрона с румянцем во все щеки.

– Я буду Прокошина, – серьезно сказала она. – А вы кто?

– Знакомый Георгия Пилина, – солгал Калитин. – Я его уже месяц разыскиваю. Он у меня денег одолжил, обещал через неделю вернуть и пропал. Случилось что? Или заболел?

– Давайте выйдем, – предложила Прокошина. Ей не хотелось, чтобы разговор слышали другие сотрудницы. – Жарковато здесь…

Они вышли в коридор, отделанный зеленым кафелем. Сесть было не на что, и Прокошина стояла, нервно оглядываясь.

– Вы не из полиции? – быстрым шепотом спросила она. – А то ко мне уже приходили… искали Георгия Андреевича. Только он с того дня больше не появлялся. И не ходите ко мне на работу, начальство уже и так косится: чего это посетители зачастили? Я в этой кафешке десять лет готовлю. Куда пойду, если уволят?