Серебро змея - Пирс Энтони - Страница 20

Он посмотрел на пергамент, написанный этими нацарапанными, как курица лапой каракулями, которые он так и не удосужился выучить. Затем наклонился за поясом левитации и за перчатками.

— По крайней мере, я могу взять лазер. По крайней мере, хоть его! — сказал он.

Его рука тряслась, когда он забирал знакомое оружие, проверял его настройку и сохранность. Сойдет. Сойдет для старой Мельбы и, если необходимо, для этого королевского отродья и всей его армии.

Теперь он чувствовал себя немного лучше. Оружие снова привело его в чувство.

Он бы хотел взять с собой и пояс левитации. Он был уверен, что смог бы сообразить, как им пользоваться. Взять его с собой в Аратекс, пролевитировать над Камнем Фокусника и подпалить перышки старой карге. Это быстро покончит со многими проблемами!

Перчатки лежали на поясе словно отрубленные кисти рук. Если ему нужно взять пояс, то с тем же успехом он может забрать и их.

Наклонившись вниз, не позволяя себе об этом думать, он подобрал перчатки и быстро натянул их на себя. Он стоял несколько минут, пытаясь почувствовать что-то, хоть что-нибудь, но его руки были все теми же и ощущения были самыми обыкновенными. Интересно, однако, было то, что перчатки растянулись по его рукам, так, чтобы наилучшим образом подойти ему, а его руки были в два раза больше, чем руки Хэклберри.

— Проклятье, — сказал он. — Проклятье! — Он сгибал и разгибал пальцы, чувствуя себя с каждой секундой сильнее. Они будут работать на него, эти чудесные перчатки; он знал, что они будут работать на него! Теперь он одержит победу; он просто обязан это сделать. С помощью пояса левитации, лазера и перчаток он должен стать почти неуязвимым. Поместив лазер под рубашку и засунув туда же и пояс левитации, он решил, что экипирован так хорошо, как только можно вообразить. Если только старая ведьма не припрятала где-нибудь ракету с атомной боеголовкой, с ней будет все кончено.

Пребывая в хорошем расположении духа по причине своих неожиданно улучшившихся перспектив, Сент-Хеленс вышел из камеры, закрыл дверь и забрался обратно в лодку.

Глава 9. Лонни

Утреннее солнце уже частично взошло, его согревающие лучи освещали скудно разбросанные на большом расстоянии друг от друга скалы и растительность Пустошей. Стоя лицом к этим лучам, чувствуя их тепло, Лонни Барк попыталась отвлечься от своих мыслей, целиком отдавшись физическим ощущениям солнечного света, очень легкому ветерку и песку, который она задумчиво просеивала между пальцами. Но ничего из этого не действовало. Она все еще думала о нем; о Кайане Найте и о том, что он делал для них. Она знала, что он проглотил еще одну ягоду, и она знала, почему он это сделал.

Скорпионокраб размером с две ладони высунулся из-за кучи лошадиного помета, шевельнул своими клешнями, выкатил глаза на стебельках и снова втянул их обратно, а потом исчез позади палатки Жака. Они были в палатке слишком долгое время, и это ее беспокоило. Она не могла думать о том, как он лежит там, его великолепное физически совершенное тело неподвижное и безжизненное, в то время как его душа покинула его и отправилась к лопоухим. Оно было так похоже на смерть, это астральное путешествие.

Жак хотел ее. Она ни капли не сомневалась в этом! Ну почему она не может желать его также, как незнакомца? Она знала, что Жак хороший человек, искусный вор и в то же время настоящий патриот, который хочет свергнуть их короля. Такой человек и должен стать идеалом для девушки из Фэрвью. Он пришел в долину змей, пришел туда, чтобы спасти ее, он и сделал это с помощью Кайана. Она видела, как он смотрит на нее, оценивая так же, как и сборщик налогов, когда вывозил ее из города на любимой лошади ее отца. Может быть, тогда его интересовала эта лошадь, но она-то знала, что нет. Так и Жак отправился в одиночку, чтобы попытаться спасти ее, украсть ее так же, как он крал обычно шкуры. Затем пришел Кайан. Жак спас Кайана, а Кайан вел себя как безумный или герой, и это спасло их всех. Затем они приехали сюда, и все стало происходить слишком быстро. Она надеялась, что ей удастся хоть раз побыть с Кайаном наедине, всего один раз до его ухода.

Но Кайан едва замечал ее. Когда он ринулся спасать ее, Лонни вполне естественно решила, что он каким-то образом одержим любовью к ней, иначе почему же он бросился очертя голову на такой страшный, огромный риск? Он был красив и очевидно появился откуда-то издалека, и это так хорошо соответствовало ее представлениям об идеальном мужчине, что ее сердце заныло. Конечно, она пыталась заставить его уйти прочь, выкрикивая «Уходи!», на самом деле не желая этого, и конечно же он все понял правильно и стал еще более решителен, чем раньше, в своем стремлении спасти ее. Почему-то она сразу решила, что он смелый, добрый и благородный, когда это необходимо, и когда он повел себя с такой отчаянно безумной смелостью, просто вот взял и взбежал вверх по шее змея и воткнул в глаз копье — что ж, у нее больше не осталось никаких сомнений.

Затем Жак и Кайан начали спорить, каждый из них не спешил освобождать ее в присутствии другого. Все мужчины такие; они считают, что открыто заботиться о женщинах — это слабость, и поэтому они притворились, что им все равно. Наконец Кайан подошел к ней, чтобы разрубить цепи, и она рассыпалась перед ним в благодарностях, сообщив ему, что она девственница, надеясь вызвать у него интерес к ней. Он растирал ей запястья, в то время как она вся замирала от его прикосновений. Она собиралась уже найти предлог, чтобы обнять его, может быть упасть так, чтобы ему пришлось поймать ее на лету, а потом бы их губы встретились, — но Жак подошел к ним слишком быстро. Жак вел себя безразлично, и также повел себя Кайан, как будто никто из них не имел никакого отношения к спасению ее жизни (опять-таки чисто по-мужски), но они все же спасли ее, и именно это-то было главным. Ей и впрямь не о чем было сожалеть, учитывая, что ее чуть не проглотил змей, и все же она хотела бы изменить ход событий так, чтобы поближе подобраться к Кайану и подавить его мужскую сдержанность, сообщив ему о своем предпочтении.

Она вспомнила о том времени, когда ей было всего три года. Ее родители работали в поле, не в силах избежать этой повинности, а ее оставляли играть во дворе. Между ними была небольшая поросль деревьев, которая мешала ей и ее родителям постоянно видеть друг друга. И вот во время бега она споткнулась, так как это уже много раз с ней случалось. Она упала и сильно расшиблась, и кто-то помог ей, плачущей, подняться на ноги. Она увидела, что ее помощник парит в воздухе над ней, и что у него очень большая голова и зеленоватая кожа. Пальцы его руки, там, где он держал ее, были соединены между собой перепонками.

— Я Мувар, — сказало существо, — а у тебя есть своя судьба. — Затем он полетел, держа ее, целую и невредимую, в своих руках над полями и фермами. С высоты она увидела, как ее родители трудятся, а на краю леса шевелятся какие-то дикие существа. Он взял ее с собой в полет над Долиной Змей, и она посмотрела вниз и увидела, как лопоухий приближается к огромному змею. — Однажды случится так, что ты окажешься здесь, но это будет еще не конец. Ты встретишь здесь одного человека, и ты полюбишь его, а потом он оставит тебя и возвратится в свой далекий мир. Помни это, когда станешь взрослой, потому что и это тоже необязательно будет конец, если ты сделаешь то, что сможешь.

Затем это существо, так резко отличающееся от всех, кто был ей известен, возвратило ее обратно во двор и опустило на землю. Потом оно поднялось в воздух и исчезло в облаках. Был жаркий день, и когда она рассказала родителям эту историю, они решили, что с ней случился солнечный удар. В течение многих лет она пыталась выкинуть это воспоминание из головы, как просто выдумку или мечту, и не верила в предсказание. Люди время от времени говорили о других мирах и о Муваре, но она всегда притворялась, что не верит этому. Если Мувар не существовал, то мужчина, которого она должна была полюбить, не должен был вернуться в другой мир. (Она отказывалась признавать возможность того, что он может вообще никогда не появится). Слишком долгое время она жила с этой мечтой и пыталась выкинуть ее из головы.