Война в белом аду. Немецкие парашютисты на Восточном фронте 1941 - 1945 г - Мабир Жан - Страница 60

С высоты форта Штригау русские наблюдатели могут следить за передвижениями немцев. Это не мешает минометному расчету поставить миномет на Фридрих-Карлштрассе, послать несколько снарядов на советский наблюдательный пункт, а затем быстро отойти на другую позицию.

Парашютисты удивлены боевым качеством противника. Большинство русских пехотинцев, сражающихся в Бреслау, молоды, энергичны, в хорошей физической форме. Они сражаются упорно, им удается маленькими группами проникнуть в глубину немецкой обороны. Обер-лейтенант Бикель, когда оказывается на связи с капитаном Шульце, рассказывает ему о последнем инциденте, случившемся на его позициях:

Мои парашютисты увидели русского солдата с трофейным немецким фаустпатроном. Он выстрелил в один из пулеметов, который стоял у подвального окна. Но снаряд ударил в стену здания. Стена рухнула прямо на русского солдата и погребла его под обломками.

— А пулеметчики?

— Они не пострадали, но понимая, что пулемет обнаружен, сменили позицию.

Главный оборонительный рубеж проходит под прямым углом от Фридрих-Карлштрассе по Лёйтенштрассе. Там Шульце случайно встречает своего бывшего школьного товарища.

— Рад тебя видеть. Как дела в твоем секторе?

— Русские поставили шкафы, кровати, положили простыни и ковры, чтобы замаскировать свои позиции. Я не могу их выбить.

— Я все устрою. Думаю, что мои пулеметы очистят угол. В любом случае могу прикрыть тебя с фланга.

Солдаты как-то приспосабливаются к уличной войне, гражданское же население платит очень высокую цену. На кладбище возле площади командует капитан Зайтц, действует изолированно в квартале, который за ней закреплен. Парашютисты и подкрепление — опытные солдаты и умеют реагировать, не ожидая приказов свыше.

Между боями жизнь продолжается. Странная жизнь в городе, полностью окруженном врагом. Унтер-офицер Блёс женится на медсестре, которая ухаживала за ним во время его ранения. Учреждения, регистрирующие гражданские акты, еще работают. В церкви остается викарий. Все парашютисты, которые в это время свободны, присутствуют на церемонии. Капитан Зайтц ведет невесту к алтарю. У него гипс на ноге — воспоминание о минометном осколке, но он гордо выступает и широко улыбается.

Аэродром Гандау все еще в руках русских. Невозможно выбить их оттуда, и снабжение может осуществляться только по воздуху. В центре города взорвали целый квартал домов, расчищают обломки, чтобы создать посадочную площадку.

Давление Красной Армии чувствуется особенно на западе Бреслау, там, где мог бы быть немецкий прорыв, вера в который все слабеет. Советские солдаты медленно приближаются к центру и доходят уже до площади Штригау.

Комендант крепости решает больше не держать парашютистов в резерве и отводит им определенный участок. На новых позициях сразу же завязываются жестокие сражения. Роты Гофмана и Бикеля стоят на Фридрих-Карлштрассе, на площади Штригау и Берлинерштрассе. Между этими двумя частями стоит рота Шульце с пулеметами и последним минометом.

С высоты форта Штригау русские наблюдатели могут следить за передвижениями немцев. Это не мешает минометному расчету поставить миномет на Фридрих-Карлштрассе, послать несколько снарядов на советский наблюдательный пункт, а затем быстро отойти на другую позицию.

Парашютисты удивлены боевым качеством противника. Большинство русских пехотинцев, сражающихся в Бреслау, молоды, энергичны, в хорошей физической форме. Они сражаются упорно, им удается маленькими группами проникнуть в глубину немецкой обороны. Обер-лейтенант Бикель, когда оказывается на связи с капитаном Шульце, рассказывает ему о последнем инциденте, случившемся на его позициях:

Мои парашютисты увидели русского солдата с трофейным немецким фаустпатроном. Он выстрелил в один из пулеметов, который стоял у подвального окна. Но снаряд ударил в стену здания. Стена рухнула прямо на русского солдата и погребла его под обломками.

— А пулеметчики?

— Они не пострадали, но понимая, что пулемет обнаружен, сменили позицию.

Главный оборонительный рубеж проходит под прямым углом от Фридрих-Карлштрассе по Лёйтенштрассе. Там Шульце случайно встречает своего бывшего школьного товарища.

— Рад тебя видеть. Как дела в твоем секторе?

Русские поставили шкафы, кровати, положили простыни и ковры, чтобы замаскировать свои позиции. Я не могу их выбить.

— Я все устрою. Думаю, что мои пулеметы очистят угол. В любом случае могу прикрыть тебя с фланга.

Солдаты как-то приспосабливаются к уличной войне, гражданское же население платит очень высокую цену. На кладбище возле площади Штрильгау рядами лежат трупы, завернутые в простыни. Их некому хоронить.

Огонь русской артиллерии становится интенсивнее с каждым днем. Пушки и минометы не оставляют защитникам Бреслау ни часа отдыха. Снаряды летят повсюду.

Маленькая старушка сидит посреди улицы на ящике с боеприпасами и не обращает внимания на стрельбу. Капитан Шульце посылает своего связного проводить ее в убежище. Старая женщина идет с парашютистом и говорит ему просто:

— Спасибо, сынок. Я помолюсь за тебя.

Молодой человек взволнован, когда передает эти слова командиру.

Боеприпасы подходят к концу. Это отражается на моральном духе солдат, хотя они еще находят продовольствие в брошенных домах и не голодают.

Чтобы восполнить нехватку патронов, один капитан инженерных войск собирает 8 8-мм гильзы и начиняет их кусочками железа. Его саперы собирают порох из русских неразорвавшихся снарядов. Вместо детонатора импровизаторы гвоздем бьют по капсюлю… Все бы ничего, но время от времени эти самоделки взрываются и на немецких позициях.

Защитники Бреслау больше не питают иллюзий.

— Война проиграна, господин капитан, — говорит Шульце его помощник. — Мы должны сражаться до конца. Фельдмаршал Шёрнер непременно попытается прорваться к нам.

— Слишком поздно, господин капитан.

— Остается еще новое оружие.

Капитан-парашютист не отвечает. Пропаганда столько говорила об этом новом оружии, что никто больше в это не верит.

Офицеры избегают говорить о победе, о вере в фюрера и даже о надежде остаться живыми. Однако о сдаче не может быть и речи.

В подвале, где Шульце устроил свой командный пост, граммофон играет «Императорский квартет» Гайдна. Это любимый отрывок офицера-парашютиста, большого меломана, не скрывающего радость, что нашел несколько пластинок в покинутых квартирах. Теперь у него их целая стопка. Парашютисты приходят послушать. Некоторые плачут.

Есть радиоприемник. 2 мая 1945 г. слушают сообщение о смерти Адольфа Гитлера.

По радио передают старый национальный гимн:

На этот раз плачут все. Больше оплакивают смерть Родины, чем смерть фюрера. И больше, чем смерть Родины, оплакивают смерть своих товарищей.

Ходят слухи о переговорах с русскими. В то же время штаб крепости Бреслау готовит попытку прорыва на запад со всеми здоровыми людьми гарнизона.

— Парашютисты батальона Скау поделятся на две группы, — заявляет капитан Зайтц. — Одна будет авангардом, вторая арьергардом.

6 мая во второй половине дня Шульце едет на мотоцикле в полевой госпиталь, чтобы в последний раз поговорить с капитаном Скау. Когда он возвращается, то видит русских солдат, шатающихся по улицам и размахивающих огромными кривыми саблями.

У командного поста парашютисты ждут своего командира.

— Мы пойдем в плен вместе, — говорит им Шульце.

Из всей роты осталось не больше взвода, и командир ведет людей на командный пункт батальона. Надо бросить оружие на тротуар на улице, где его собирают в кучу. Впрочем, этим оружием пользоваться нельзя, перед сдачей парашютисты его испортили.

Сражение за Бреслау длилось около трех месяцев, точнее, восемьдесят два дня. Парашютисты сражались до конца. Ни один из них не братался с победителями. Оставшиеся в живых из батальона Скау молча идут под охраной русских и медленно скрываются в ночи.