Война в белом аду. Немецкие парашютисты на Восточном фронте 1941 - 1945 г - Мабир Жан - Страница 16

Только эсэсовцы из 4-го полка стоят на уровне парашютистов. Солдаты этой ударной части презрительно относятся к своим товарищам, прибывшим из оккупированной Франции, где они совершенно расслабились, а оказавшись в России, были обескуражены, если не сказать напуганы, и понесли большие потери.

Майндль кое-как закрывает самую опасную брешь между двумя немецкими армиями, но остается коридор километров в двенадцать, по которому советские части еще проникают. У наступающих много бронетехники и артиллерийских орудий, и им удается на несколько дней перерезать дорогу между Рославлем и Юхновом. Немцам удается вновь открыть дорогу, применяя пушки и несколько танков. Положение восстанавливается. В соседних лесах, особенно на севере от дороги, много партизан, готовых нападать на все колонны снабжения противника. Положение тем более серьезно, что сами партизаны получают снабжение и даже подкрепление по воздуху.

Несмотря ни на что, окруженный в Юхнове генерал Майндль держится хорошо и ждет на замену 12-й армейский корпус.

— Мне не удалось уничтожить вражеские части, расположенные на севере города, — говорит он своему сменщику. — Захватили только несколько деревень.

Однако общая ситуация понемногу улучшается, — отвечает сменяющий его генерал. Одна из наших частей прорвалась через дорогу в Гжатск и восстановила связь с 20-й танковой дивизией.

Две советские дивизии были отрезаны от основных сил к западу от этой дороги. Контратаками помочь им не удается. После четырех дней непрерывных боев устанавливается новая линия фронта.

Однако советские солдаты находятся и в деревнях позади немецких линий. Выгнать их оттуда невозможно, так как они в тесном контакте с партизанами, которые поставляют им сведения и снабжают всем необходимым.

Штаб генерала Майндля обосновался в деревне Кувшинково к северо-востоку от Юхнова.

В городе находится полевой госпиталь доктора Ноймана, главного врача штурмового полка, получившего Рыцарский крест за Критское сражение, где он возглавил наступление на гору, возвышающуюся над морем и деревней Малеме. Теперь он отвечает за две тысячи раненых.

— Совершенно необходимо их эвакуировать, господин генерал-майор, — заявляет он Майндлю.

— Вы же знаете, Нойман, что дорога на Рославль перерезана неприятелем. Русским танкам удалось там прорваться, и они совершают постоянные набеги.

— Мне кажется, что я знаю, как это сделать, — говорит врач.

Во время войны в Испании» лейтенант медицинской службы Нойман служил в легионе «Кондор», где встретился с будущим генералом фон Рихтгофеном, который теперь в России командует 8-м авиационнным корпусом. Пользуясь старой фронтовой дружбой, врач посылает ему телеграмму:

«Около двух тысяч раненых, находящихся в Юхнове, обречены на смерть, если их срочно не эвакуировать самолетами. Они сражались из последних сил и не раз ставили под угрозу свою жизнь. У нас есть только один способ отблагодарить их за постоянную самоотверженность: вывезти самолетами из зоны окружения, которая сжимается с каждым днем».

Генерал-полковник фон Рихтгофен посылает шесть десятков «Юнкерсов-52», которые два дня и две ночи, без отдыха для экипажей, совершают постоянные рейсы.

Раненых на санях довозят до взлетной площадки, где они ждут погрузки. Доктор Нойман остается с ними и руководит эвакуацией. Так ему удается спасти более тысячи раненых.

В истребительной группе знаменитого летчика Мёльдерса осталось всего два «Мессершмита-109». Эти самолеты атакуют на земле русские части и открывают дорогу на Рославль. Доктор Нойман решает воспользоваться этой уникальной возможностью, и на машинах вывозит несколько сотен больных и раненых, доставляя их в безопасное место. Затем он возвращается в Юхнов, где в полевом госпитале его ждут еще пятьсот раненых.

Едва врач возвращается, как в окрестностях приземляются русские парашютисты. Некоторых сбрасывают в снег даже без парашюта с очень низко и медленно летящих самолетов. Большей частью они приземляются хорошо, но, к несчастью, оказываются слишком близко от немецких позиций, и на них нападают, как только они оказываются на земле. Оставшихся в живых, но раненых доставляют в госпиталь доктора Ноймана, и он лечит их так же, как немцев.

Доктор узнает, что в периметре окружения вновь открыт коридор.

— Я тотчас уезжаю, — решает он.

С помощью санитаров-парашютистов ему удается эвакуировать остальных раненых за те сутки, пока дорога на юго-запад будет открыта.

Генерал Майндль приходит лично его поздравить.

Все, кто находятся теперь на аэродроме Шайковка, включены в боевую группу под командованием майора Коха, командира 1-го батальона штурмового полка.

Кроме своих парашютных рот—1, 2, 3 и 4-й, — офицер объединяет под своим командованием летчиков воздушной базы Шайковка, саперов инженерной части люфтваффе, солдат сухопутной армии и единственное 88-мм зенитное орудие, которое можно также использовать против танков.

Связь с другими частями через заснеженную равнину невозможна. Снабжение продовольствием и боеприпасами происходит воздушным путем.

Немцы занимают несколько небольших деревень, но им не удается создать непрерывный фронт. Ужасно трудно днем и ночью жить на открытой местности, когда температура опускается до -40°.

Кох пытается установить связь с другими боевыми группами — Висса и Рёнике, которые сражаются западнее Юхнова. Но единственно действенная связь возможна через рацию, которая поддерживает постоянный контакт с тылом.

Аэродром остается под огнем русской артиллерии. Транспортные самолеты «Юнкерсы-52» приземляются только за ранеными.

Боевая группа Коха практически окружена. Парашютисты размещаются в подвалах. У них нет больше воды, и для питья они растапливают снег.

Продовольствие кончается. С начала кампании личный состав значительно уменьшился. В роте Эрнста Лаутербаха, где в первые дни января насчитывалось около 200 парашютистов, осталось не больше 30 способных сражаться.

Прибывает подкрепление. Сначала отлично экипированная рота элитного полка «Герман Геринг», затем батальон связи ВВС и наконец взвод 37-мм зенитных орудий, способный создать серьезную огневую поддержку в случае возобновления операций.

Среди немецких парашютистов, присланных в Россию, есть не только стрелки, пулеметчики и саперы. Командование 7-й авиационной (воздушно-десантной) дивизии направило на Восточный фронт и артиллеристов.

После Критской кампании в парашютной артиллерии под началом майора Шрама часто недостает кадров. Тогда специалистов набирают из разных войск и буквально в приказном порядке направляют к парашютистам. Так, обер-лейте-нант Вернер Мильх, брат известного генерала авиации Эрхарда Мильха, вызван к своему командиру части, в то время как его полк сражается между озером Ильмень и Демянском в районе, который вскоре будет полностью окружен русскими. Он офицер разведки и отвечает за связь в своем артиллерийском полку.

— Мильх, — объявляет ему его начальник. — Я получил приказ о назначении, касающемся вас. Вы направляетесь в парашютную артиллерийскую часть.'

— Но я не парашютист, господин подполковник!

— Так станете им!

Офицер покидает своих товарищей, с которыми он уже прошел Польшу, Францию и Россию. Он возвращается в Хальберштадт как раз, чтобы отпраздновать Новый, 1942 год.

Выйдя из ада Северного фронта, он рад побывать в офицерском казино, насладиться светом, красивой униформой, красивыми женщинами. Он представляется своему начальнику Шраму, большому специалисту в парашютной артиллерии:

— Явился по вашему приказанию, господин майор!

— Добро пожаловать, Мильх!

Шрам представляет его новым товарищам, в первую очередь своему помощнику обер-лейтенанту Штегеру и главному врачу части доктору Рихтеру.

Через несколько дней, 4 января, Мильх возвращается на Восточный фронт с 5-й парашютной артиллерийской батареей, которой командует обер-лейтенант Кагерер.