Тварец культуры - Марчик Георгий - Страница 5

После приятного ужина с шампанским Рая помыла и убрала посуду. Сергей Валентинович с благодушным вожделением наблюдал за ней. Красивая фигурка под легким летним платьицем, исполненные природной грации движения, гибкие руки куда там до нее механическим куклам балеринам. А бедра под облегающей тканью — словно сами живые существа — сколько в них пластики, животного, беспорочного эротизма — глаз не оторвешь… Рая закончила уборку, с размаху села на стул, сцепленные руки положила между широко расставленных колен, кокетливо улыбаясь:

— Что будем делать, Сергей Валентинович?

Он нетерпеливо поднялся на ноги, кивнул в сторону тахты: «Пойдем!» Она осталась сидеть на месте, только улыбнулась своей детской, немного смущенной и наивной улыбкой. Он подошел к ней, ласково обнял за плечи, повторил с нежностью:

— Я очень соскучился по одной славной, красивой девочке, — он попытался сдвинуть ее с места, но тщетно. — Ну, не упрямься, — ласково уговаривал он, — кроватка ждет нас.

Она подняла к нему свою смеющуюся рожицу:

— Угадай, о чем я мечтаю.

— Ну вот, начинается, — недовольно протянул он. — Об этом поговорим потом.

— Нет, сейчас, — она потерлась щекой о его руку. — Моей подруге муж купил песцовую шубу, а я согласна и на полушубок…

— Намек понял, надо подумать, — бодро сказал Сергей Валентинович вслух, а про себя ругнулся: «Черт дернул меня за язык похвастать гонораром».

— Думай сейчас, — твердо сказала Рая, не переставая улыбаться.

Отступать было некуда. Фотограф понял, что попал в ловушку, а коли так лучше не показать своей досады. Он поцеловал Раю в мягкие, теплые, ждущие губы и этаким молодым гусаром сказал:

— Считай, тебе осталось решить, какого фасона будет полушубок. А теперь пойдем, наконец. Я как конь застоялся…

Параллельно у Раечки развивался платонический роман с писателем. Время от времени он приглашал ее в один из творческих домов на просмотр нового фильма, или концерт. Потом они сидели кафе. Рае нравилось общество писателя, его внимание, вежливость и то, что он не «нахал», хотя в его глазах она не раз замечала, когда он смотрит на ее грудь или ноги, «бесовские» огоньки. Она частенько задавала писателю неожиданные вопросы, а он охотно просвещал ее. Вот и на этот раз она спросила, в чем заключается тайна творчества. Писатель понимающе улыбнулся в усы.

— Это так же трудно объяснить, как объяснить, что такое любовь. Но попробую. Это тот момент, когда мысль, иногда неясная, обретает форму художественного образа, и ты воплощаешь ее в конкретный материал. В стихи, рассказ, картину, музыку. Художник творит образами. В этом суть, тайна искусства. Ясно?

Раечка кивнула, она была понятливой ученицей, но мысль ее легкой козочкой прыгала с одного на другое. Следующим был вопрос, почему в молодости стремятся модно одеваться, а с возрастом у большинства это проходит.

— Может быть, потому, что в молодости все кажется романтичным, прекрасным, а потом иллюзии улетучиваются.

— Расскажите о своем самом лучшем, самом светлом воспоминании, связанном с любовью, — попросила она, раздумывая — уж не пригласить ли к себе писателя — сегодня он был особенно мил — скромный, внимательный, душевный. Да и Сергей Валентинович, нахал, обещал днем пойти с ней в магазин за полушубком, но позвонил, отговорился занятостью.

— Мое самое светлое, самое лучшее воспоминание, — сказал писатель, пряча улыбку в усы, — это розовый зад одной моей приятельницы в лучах заходящего солнца. Было это уже давненько на даче, расположенной на живописном берегу Июни. Мы искупались, нарвали лилий, жарили шашлыки, пили вино. Потом ее сморило, и она ушла в дом — там я и застал ее спящей на тахте. Ей, ей, это было незабываемое зрелище. Поистине человек как часть природы бывает прекрасен.

— Вы любили ее?

— Если считать сексуальное увлечение любовью, то да. В моей памяти она соединилась с этим прекрасным летним днем — высоким голубым небом, тихой рекой с синей хрустальной водой и с белыми лилиями и желтыми кувшинками, лесом с одной стороны и бескрайним зеленым выгнутым к небу полем — с другой. Ее обнаженное розовое тело в золотых лучах заходящего солнца было как часть картины великого живописца.

— Вы порядочный плут, — смеясь, сказала Раечка. — На ее матовых щечках появились ямочки, которые так нравились писателю. — А на вид такой тихоня. Я хочу знать, как вы относитесь ко мне. За откровенный ответ обещаю награду. Я хочу посмотреть на себя глазами зрелого мужчины, который бы объективно оценил меня. Говорите правду. Если будете лукавить, я это сразу почувствую.

— Если бы я был женщиной, — сказал писатель, — я бы спросил — зачем вам это? Но вы хотите — значит это вам нужно. Что ж, не так уж часто меня просят быть объективным. Итак, если ты личность, то должна быть хотя бы одна определяющая черта. Доминанта. Ваша доминанта — сильно развитое животное, чувственное начало, острое ощущение существования. Когда самец, оказавшись с вами, притягивается словно магнитом, хочет вас, он безотчетно чувствует, что вы именно та единственная самка, что нужна ему для продолжения рода.

— Продолжайте, — светясь искренней радостью, сказала Раечка.

— Кроме животного, — продолжал писатель, — у вас есть еще одно чисто человеческое качество — вы умеете нравиться. И у вас есть чем нравиться.

— Цвету и пахну, — сказала Рая. — Я, конечно, подозревала, что все это у меня есть, но не такого высокого класса. А что вам больше всего нравится в женщине, когда она с вами?

— Когда она, как птица, бьется в моих руках, — усмехаясь, сказал писатель. — Я не сомневаюсь, что у вас это получается превосходно. Тому, кому достается это лакомое блюдо, можно позавидовать. Вы часто по прихоти меняете мужчин?

— Я любопытна… — честно призналась Рая.

— Но не гнушаетесь связью и с целью выгоды?

— Что делать — жизнь суровая штука, — сказала Рая. — Я действительно иногда использую мужчин, хотя они думают, что используют меня.

— Кстати, — вкрадчиво сказал писатель, — а сейчас есть у вас друг?

— Я похожа на одинокую несчастную женщину? — с вызовом спросила Рая, вздернув головку. — Есть такой анекдот. Если вы видите женщину, которая идет высоко подняв голову, это значит у нее есть любовник. Если она держит голову прямо — у нее тоже есть любовник. Если смотрит вниз — и у нее есть любовник. Если у женщины есть голова на плечах — у нее обязательно должен быть любовник. — Рая вспомнила о Сергее Валентиновиче и безо всякого перехода спросила писателя, какого он мнения о Брежневе. Тот слегка опешил:

— Я стараюсь о нем не думать. — И, улыбнувшись ей как сообщнице, добавил: — Чтобы не волноваться. У меня и так хватает неприятностей.

Когда они вышли на улицу, писатель не очень решительно спросил; — «Я поеду с вами?». Он смотрел на Раю жалостливо, как голодная собака. Рая с сочувственной улыбкой покачала головой: «Сегодня еще рано». «А завтра будет поздно, как однажды выразился вождь мирового пролетариата». «Не будет», — уверенно сказала Рая и соблазнительно покачивая бедрышками, направилась к такси.

На следующий день утром директор вызвал Раю и, торопливо складывая бумаги в кожаную папку, тоном не терпящим возражений, предложил: «Покажись!».

— Вы куда? — спросила Рая, закрыв дверь и шустренько стягивая с себя трусики.

— На партактив. Надо подзарядиться. Могут дать слово, — отрывисто говорил он, не отрывая от нее глаз и в то же время наощупь перебирая какие-то бумажки. — Ну, все, теперь порядок. Я пошел…

Вернулся он с партактива озабоченный, хмурился, жевал губами. Сразу же созвал сотрудников. Значительно помолчал, откашлялся, давая понять, насколько важные вещи он сейчас обнародует.

— Райком дал установку всемерно усилить идеологическую борьбу. Как только мы ослабляем ее, враг сразу же активизируется, лезет изо всех щелей, расшатывает у людей веру в торжество окончательной победы коммунизма. Всякие отщепенцы, вроде Сахарова и Солженицына мутят воду. В каждом зарубежном фильме, в каждой книге содержится в той или иной дозе буржуазная пропаганда. Даже в выступлениях на гражданских панихидах несут все, что бог на душу положит. Я был на днях на панихиде. Вот что там говорил один выступающий: «Жестокие удары судьбы преждевременно оборвали жизнь нашего дорогого друга». Чьи, спрашивается, удары? Намек ясен. Или такое: «Из-за трагических обстоятельств покойник не мог в полной мере раскрыть свои способности». Что это за трагические обстоятельства? Нет, это не безобидные фразы. Они тоже по-своему подрывают наши устои, потому что подавленные горем люди очень восприимчивы ко всякой заразе. Пора вам кончать с благодушием. Надо проявлять бдительность. Бдеть! Не ждать, пока петух клюнет в одно место. Лично мне не дают спокойно спать наши, как их там, эйфористы. Они умело маскируют свои мысли. У них чуть не каждая фраза с двойным дном. А мы создаем все условия, чтобы они могли обделывать свои темные делишки… Пора кончать с этим, товарищи!