Чёрная река - Локнит Олаф Бьорн - Страница 28

Эмерт сорвался со свое места с воплем «Сидеть смирно!», метнулся к месьору Фуа и мигом скрутил его. Барон Гольфье вообще предпочел не шевелиться. Понял, чем это чревато.

— Отец? — пролепетала Алиенор. — Что случилось?

— Измена! — взревел граф, дернулся, но «стигийские кандалы» держали крепко, не вырвешься. — Стража, ко мне!

— Тише, ваша милость, — сказал Риго, на всякий случай отходя на несколько шагов в сторону. Безьер вполне мог запустить в предателя-виночерпия ножом, одна-то рука свободна! — Вас никто не слышит. Все спят, включая гвардейцев. Прошу не винить в случившемся слуг, они не изменяли вашей милости…

Тут Риго снова изменил внешность — показываться в своем настоящем облике было опасно, а потому новое заклинание личины придало пуантенцу образ сотника (впрочем, уже полутысячника…) Рагнара, командовавшего фортом Тусцелан.

— Это колдовство ваша милость, — на всякий случай пояснил Риго. Граф пепелил его яростным взглядом. — Никто не причинит вам вреда, а гости скоро проснутся.

Следующее заклинание: в узкую бойницу залы полетел крошечный огненный лепесток, на улице превратившийся в россыпь искр. Сигнал остальным.

Как Риго не боялся, все прошло на редкость гладко. Каждый участвовавший в грандиозном налете на замок Безьер точно знал, что ему делать.

Киммериец отлично представлял себе, как забурлил бы славный Шадизар, случись нечто похожее в этом прекрасном городе — например, ограбление дворца его светлости наместника короны! О таком событии говорили бы зим триста, если не половину тысячелетия!

Лотос действовал безупречно: заснули все, за исключением пяти поварят и не пивших колдовского вина двух конюхов, одного десятника гвардии и одной служанки из покоев молодой графини. Их моментально нашли, связали и заперли в хлеву нижнего двора.

Для молниеносного захвата крепости хватило тридцати пяти человек, разбитых Конаном на семерки. Вооружение было легким: самострелы, ножи и несколько коротких мечей-гладиев. В распахнутые ворота заехали несколько повозок, из первой выскочил Конан со своими «сыновьями» и резвым шагом направился в главную залу, где уже разворачивались весьма драматичные события.

Граф Безьерский от бессилия и нанесенного смертельного оскорбления орал в голос, на чем свет стоит кляня негодяев, осмелившихся… осмелившихся… Он просто слов не мог найти, чтобы в точности охарактеризовать происшедшее! Зато от души прошелся по самим разбойникам, их предкам до сотого колена, привычкам, пристрастиям в непотребной любви, внешнему облику и прочих достоинствах и недостатках. Алиенор беззвучно плакала и ее было жаль больше всех: испортили девушке долгожданный праздник. Фуа, Рыжий Кочет, известный скверным правом и редкой даже среди дворян Полудня вспыльчивостью, только щерил зубы и шипел будто змея. Барон Гольфье предпочитал молчать, наблюдая за происходящим и запоминая в лицо каждого обидчика.

Среди бодрствующих был и Фалькон — голиард решился на импровизацию: вскочил, кинулся к Алиенор, выкрикнув «Не трогайте ее!», но бездушный Эмерт споро приложил по затылку голиарда рукоятью кинжала — от греха подальше. Фалькон рухнул на пол как подкошенный, молодая графиня тонко разрыдалась.

И тут состоялось явления главного героя.

Высокий человек с двумя сопровождающими быстро прошел через залу. Остановились возле стола. Граф Безьер замолчал и выжидающе посмотрел на незваных гостей.

— Биркарт Абсемский, к услугам вашей милости, — разнесся под сводами низкий бас. — Я искренне сожалею, что пришлось прервать торжество. Вы сможете продолжить веселиться приблизительно через половину колокола…

Месьор Альгейс хотел что-то сказать, но слова застряли в горле. Тем временем Биркарт начал распоряжаться:

— Обыщи мажордома, у него ключи должны быть от сокровищницы, — сказал разбойник одному из сыновей. Повернулся ко второму: — Позови остальных, пусть начнут собирать урожай…

— Ты — барон Абсем? — рявкнул граф.

— Я только что представился, нет нужды делать это вторично…

Лицо его милости приобрело невиданный сине-зеленый оттенок, Риго испугался, что у него сердце не выдержит. Но Безьер был человеком крепким. В зале появились еще семеро проходимцев, как и у предводителя, лицо каждого было прикрыто шарфом или платком. После чего началось и вовсе невообразимое.

— Не снимается! — вопил один из головорезов. — Отрезать вместе с пальцем?

— Никакого ущерба благородным месьорам и дамам! — громыхнул в ответ Биркарт. — Если перстень нельзя снять, оставь!

— Серьги с опалами брать? — осведомлялся другой. — Дешевка ведь!

— Бери!

С заснувших дворян снимали украшения, рыцарские цепи, кольца, броши с каменьями. Гербовую цепь с Безьера сорвал лично Биркарт. Посмотрел на перепуганную Алиенор.

— Я пойду наперекор обычаю забирать все, — сказал барон Абсем. — Все-таки у вас день рождения… Оставьте ваши драгоценности себе.

Рыжий Кочет лишь презрительно посмотрел на одного из «сыночков» и процедил через губу:

— Клянусь, однажды я расплавлю это золото и волью его тебе в глотку. Ты должен знать, что слово Фуа высоко ценится…

— Как будет угодно вашей милости, — шутовски раскланялся наследник Биркарта. — А сейчас дозвольте перстенечек…

Забрали даже подарки — все, кроме зверюшек, потом возни с ними не оберешься! В это самое время жулики руководимые лично «ночным королем» опустошали сокровищницу: сундуки грузились на повозки. Вскоре стало ясно, что лошади такой груз не увезут, слишком много золота и серебра в слитках накопил граф Безьер! Пришлось плюнуть, и оставить часть добычи там, где лежала.

— Время, — подсказал Конану Риго, заметив, как один из гостей пошевелился. — Надо успеть уехать из города, стражу на воротах тоже опоили…

— Барон Абсем! — громко и звучно сказал граф Альгейс. — С этого момента я объявляю тебе и твоему роду кровную месть. Месть до седьмого колена, значит мои потомки будут охотиться и на твоих праправнуков!

«Н-да, пощечина-то оглушительная, — про себя согласился с графом киммериец. — Врагу такого не пожелаешь! Ему ведь еще перед гостями объясняться! Воображаю, что начнется в городе этим же вечером! Главное, чтобы месьор Гиальберт со своим жульем не сплоховал, иначе головы полетят!»

— За что вы, месьор, собираетесь мстить? — уже вслух сказал Биркарт, обращаясь к Безьеру. — За несколько десятков побрякушек с разноцветными камушками? За золото? Поднимите на одну зиму налоги втрое, и вы вернете себе все утерянное. В конце концов, никто не покусился на вашу честь, месьор.

— Что ты знаешь о чести, скотина! — взревел Альгейс.

— …равно и на честь вашей дочери, — Конан нарочно подливал масла в огонь. — Я ведь мог отдать приказ моим молодцами окончательно испортить ей праздник. Так, чтобы день совершеннолетия девицы, заодно превратился в день, когда дева становится женщиной.

«Он с ума сошел, — обомлел Риго. — Это уже не просто оскорбление, это… Боги милостивые, за такое отвечают кровью и только кровью! Очень большой кровью!»

Безьер стиснул зубы и промолчал.

— Заканчиваем, — приказал Биркарт. — Времени и впрямь мало. Прощайте граф. Надеюсь, это была первая и последняя наша встреча…

Нечто похожее сказал настоящий Биркарт Риго несколько седмиц назад. Видимо, это обычное прощание барона Абсема.

… Шесть неприметных повозок прогрохотали по камням мостовой в сторону городских ворот, благополучно их миновали и направились в сторону гор. Стоявший возле одной из створок Рамалес из Зингары прошептал заклинание обязанное направить погоню по ложному следу, вздохнул и пошел домой.

Его никто не видел: месьор Рамалес успешно отводил глаза прохожим, не подозревавшим, какая катастрофа произошла в замке их любимого повелителя.

В гостевой комнате на втором этаже «Лавки магический принадлежностей» Рамалеса уже ждали Конан, Риго и Эмерт на свой страх и риск решившие переждать грядущую бурю в городе.