Чёрная река - Локнит Олаф Бьорн - Страница 19

Глядя на размеренную жизнь Безьера никогда не подумаешь, что сравнительно недалеко, в Боссонии, уже две зимы идет жестокая война. Город же был украшен знаменами и цветными лентами — здесь готовились к празднику, совершеннолетию единственной дочери и наследницы его милости графа которое состоится как раз на Весеннее Солнцестояние. Благородные будет веселиться целую седмицу, а простецов одарят щедрым подаянием, отменой налогов на целую луну и бесплатным вином из подвалов замка…

Без помощи Риго киммерийцу и Эмерту пришлось бы сложно — разговаривали здесь на пуантенском «горном» диалекте и далеко не каждый знал аквилонский язык. Причем варвар, отлично говоривший на родственном зингарском, понимал местных жителей с пятого на десятое, очень уж непривычным был выговор.

Риго, прежде частенько навещавший Безьер, уверенно повел друзей к постоялому двору «для благородных» с верноподданническим названием «Два леопарда». Постояльцев, там было немного — четверо дворян проезжающих по своим делам в Кордаву, богатый купец с семейством, да еще сотник гвардии Гайарда направляющийся в Боссонию. Хозяин, месьор Деметриус, оказался почему-то аргосцем, которого незнамо какими ветрами занесло в Пуантен. В «Леопардах» было удобно — каждому досталась отдельная комнатка, а варвар с удивлением отметил, что отхожее место находилось отнюдь не во дворе: по приказу графа Безьерского под городом проложили хитрую систему труб выводивших нечистоты в реку. Настоящая редкость, такое и в Тарантии с Бельверусом редко увидишь, разве что в самых богатых кварталах! Хозяин, между прочим, как бы невзначай заметил, что в «Двух Леопардах» никто никогда не жаловался на кусачих насекомых, а это тоже о многом говорило…

Кормили великолепно — когда вся троица спустилась в общую залу к ужину (Конан скрепя сердце настоял, чтобы каждый одевался в соответствии с дворянскими обычаями), на стол подали речную и морскую рыбу с пряностями, дикую птицу и сугубо пуантенские яства — полоски теста вываренные в овощном соусе, кусочки мяса в протертой кашице из клубней и горячие пшеничные лепешки с горным медом. Выбор вин огромен — Конан, поразмыслив, остановился на своем любимом «Золотом Либнуме». В конце концов Просперо выдал на дорогу предостаточно серебра гайардской чеканки…

— Вот мы и приехали, — сказал киммериец, утолив первый голод. Огляделся — не хотел, чтобы кто-нибудь подслушал. За дальним столом скучал гвардеец, полностью занятый кувшином вина. — Если я ничего не путаю, Безьер находится в самом центре Пуантена, на равном расстоянии от самых больших городов, Толозы, Гайарда и Коменжа. Если кто забыл, напомню: нас интересует Биркарт из Абсема. Чем быстрее мы его поймаем, тем лучше. Но как это сделать я доселе не представляю. Риго, не смотри на меня так — Конан Канах, бывало, сам разбойничал, но ловить грабителей мне почти не приходилось… Давайте думать.

— Можно распустить слух, будто мы везем с собой несколько тысяч кесариев, — вяло предложил Риго. — Посидеть по тавернам, прикинуться пьяными и разболтать о ценном грузе… Я уверен, у Биркарта везде есть осведомители, иначе он никогда бы не добился таких внушительных успехов в своем… гм… ремесле.

— Разумно, — кивнул варвар. — Но тогда на нас могут начать охоту и другие шайки. К чему лишние трудности? Риго, ты ведь встречался с Биркартом, видел чуть не на расстоянии вытянутой руки. Каков он из себя?

— Высокий, почти как ты. Сложения плотного, однако живот не отрастил. Лицо было прикрыто шарфом, но я уверен, Биркарт носит бороду. Судя по глазам, барону Абсему около сорока или сорока пяти зим. Волосы темные. Его сыновей я не запомнил.

— Одежда?

— Ничего особенного. Кожаный колет, плащ… Голос у него странный.

— Что значит — «странный»?

— Очень низкий. Настоящий бас, ты по сравнению с ним просто соловей! — Конан действительно всегда говорил баском, и сравнивать варвара с «соловьем» было слегка опрометчиво. — Разговаривает очень вежливо, но учтивость Биркарта вошла в легенды…

— Ясно. Давайте-ка с завтрашнего… Впрочем, почему с завтрашнего? С сегодняшнего дня немного покутим. Покажем горожанам, что мы богаты. Первый шаг уже сделан, остановились в самом лучшем постоялом дворе Безьера. Риго, в городе есть хорошие веселые дома?

— А где их нет? — усмехнулся пуантенец. — Если мне память не изменяет, улица Медников, «Под Гиацинтом», сразу узнаешь…

— Отлично. Закончим с ужином и пойдем развлекаться. Риго, не морщись — в твоем возрасте такие забавы обязательны. Или ты… ну… Не любишь женщин?..

— Чего!? — возмутился Риго оскорбительным намеком, подразумевавшим осуждаемый и неприличный грех. — Я с вами!

— Вот и замечательно, заодно прыщи пройдут.

— Конан, не увлекайся, — Эмерт всегда говорил очень мало, но только по делу. — Насчет отдохнуть — никто не против, но какое отношение это имеет к Биркарту?

— Я уже говорил: прикинемся богатыми людьми…

— А почему бы нам не прикинуться бароном Абсемом и его сыновьями? Их трое, нас трое…

Конан помолчал несколько мгновений. Осознавал сказанное Эмертом. И, наконец, просиял:

— А ведь это замечательная мысль! Эмерт, с меня кувшин «Либнума»! Ты хоть понимаешь, что придумал?

— Что? — флегматично осведомился боссонский лучник.

— Давай рассудим. У Биркарта из Абсема есть слава. Или, как говорят благородные, репутация. Он не убил ни одного человека, даже защищаясь. Он куртуазен и рыцарствен. Он истинный дворянин. Тогда зачем нам искать барона Абсемского, когда он сам нас найдет!

— Почему? — озадачился Риго.

— Да потому, что некто начнет разрушать радужный образ благородного разбойника! Мы сделаем из него чудовище! Презираемого всеми изгоя, которого будут ненавидеть даже собраться по ремеслу! Причем сделаем это очень быстро, дурное дело нехитрое! Как только пойдут нехорошие слухи, Биркарт сам начнет охотиться на людей, осмелившихся покуситься на его славу! И тогда он в моих… В наших руках!

— Что-то в этом есть, — согласился Эмерт. — Полдесятка убийств, желательно очень жестоких и кровавых, несколько изнасилований… И тогда Биркарт запросто попадется в расставленную сеть.

— Вы спятили? — возмущенно задохнулся Риго. — Какие убийства, какие изнасилования? В этом я участвовать отказываюсь! Отказываюсь и все тут! Я дворянин!

— Эмерт неудачно пошутил, — примирительно сказал киммериец. — Не ори, вон месьор Деметриус начал на нас смотреть… Понятно, что ничего подобного делать нельзя — Просперо по головке не погладит, а мы все-таки действуем по приказу его светлости. Но погубить репутацию Биркарта можно и другими способами. И вот тогда…

Киммериец сделал многозначительную паузу и поднял серебряный стаканчик наполненный «Золотым Либнумом».

— Я понял, что мы будем делать. Клянусь Кромом, мы встретимся с Биркартом из Абсема в ближайшие две-три седмицы!

— Неосмотрительная клятва, заметил Эмерт. — Что будет, если он и впрямь находится в Карташене или Мессантии?

— Примчится в Пуантен вприпрыжку, хоть с края, хоть из-за края света! Риго, как пройти на улицу Медников?

— Давайте провожу, — вздохнул пуантенец. — Сказал же: куда вы, туда и я…

Конан пока не собирался посвящать друзей в свои грандиозные планы только потому, что они окончательно не сформировались. Так было всегда — сначала в голове варвара формировался некий «призрак», очертания грядущей авантюры, и только когда «призрак» обретал зримый облик, Конан отбрасывал сомнения и действовал со всей присущей ему решительностью и напористостью.

Когда-то Белит ужасно возмущалась медлительностью киммерийца — казалось бы, сокровищницы Кеми рядом, на расстоянии полудневного перехода, сокровища сами идут в руки… Но Конан выжидал, не обращая внимание на боевой пыл своей подруги. И нанес удар тогда, когда было нужно, сохранив десятки жизней команды «Тигрицы». Не способная ждать Белит через несколько зим погибла и главным виновником ее смерти было именно нетерпение — она поторопилась и, увы, ушла на Серые Равнины…