Ветер влюбленных - Габова Елена Васильевна - Страница 23

После Вологды мы вышли на одном таком полустаночке свежим воздухом подышать. Несколько избушек толпилось за нашей спиной, а на станцию приехала лошадь с санями. Патриархальная картина! Смотреть на нее было приятно. Наверное, это память предков живет в нас, поэтому мы умиляемся, глядя на похожие картины. Я смотрела на нее, улыбаясь.

– Вот бы тут остаться ненадолго, правда, Лёв?

– Мне тоже хочется, – вдруг ответил Лёва. – Давай останемся?

Смотрю на него – серьезен! Между тем стоянка поезда пять минут, и эти минуты уже истекают. Я направляюсь к вагону. Остаться-то я, конечно, не прочь, но чтобы вот так неожиданно? Мы оба в домашних тапках!

И тут Лёва хватает меня за руку и держит.

– Остаемся, Рябинка!

– Лёв, да ты что?!

– Молодые люди, отправляемся! – кричит нам наша проводница из тамбура.

Я пытаюсь вырвать руку – не тут-то было! Лёва сильный. После спортивного лагеря его уже нельзя было назвать «хлюпиком». Раз в неделю ходил на фитнес на протяжении всех школьных лет.

Гляжу на парня: в его глазах опять бесенята. Как тогда, на трамвайных путях, в Каштаго.

– В другой раз, Лёва, ага?

– Почему в другой? Сейчас остаемся!

– Лёва, мы без вещей! В тапочках!

– Ничего, валенки раздобудем!

На всякий случай я пощупала нагрудный карман – на месте паспорт? Кто его знает, этого Капитонова… Он, конечно, рассудительный молодой человек, но и на него иногда находит. С трамвайных путей он в тот раз меня сдернул, потому что была угроза жизни. Теперь нам вроде ничего не угрожает, люди из домиков не дадут нам замерзнуть в снегах… так что вполне может быть, что поезд уедет без нас. И вот тепловоз засвистел, проводница подняла желтый флажок. Поезд тронулся! Ха-ха, без нас тронулся!

– Лёва! Уедет ведь!

– Вот и хорошо, – Лёвка улыбается и не пускает меня к вагону.

– У тебя же экзамен!

– Да разберемся с экзаменом, Ветка!

Держит меня, загадочно улыбается, а в глазах голубые задорные искорки.

«Ну и ладно, – подумала я. – Пусть. У меня каникулы. Я никуда не опаздываю. А если и опоздаю: я не одна, я с любимым. Остаемся? Да и прекрасно! Попросимся на постой к одинокой бабушке. Будем спать на печке под песню сверчка. Вообще сказка!»

И только тогда, когда я уже смирилась с мыслью, что мы остаемся без вещей и денег, и когда перед нами стал проезжать предпоследний вагон, Левка дернулся с места, дернул меня за собой, вскочил на подножку уже последнего вагона и подтянул меня.

– Испугалась?

– Нисколько, – ответила я. И добавила с усмешкой: – Любишь экстрим.

– А кто ж его не любит, Ветка?

– Мы думали, вы отстали, – сказал наш попутчик Андрей Андреевич. Интинцы ехали в санаторий в Пятигорск, – уже ваши вещи приготовились сдавать проводникам.

– Это девушка хотела остаться, – сказал Лёва, кивнув на меня. – Еле уговорил ехать дальше.

Я смотрю на него с усмешкой. Да он тоже артист!

– Где тут оставаться? – Андрей Андреевич посмотрел на меня. – В этой дыре? Что тут делать? Воды нет, туалет на улице.

– Такси нет, трамваи не ходят, – продолжил Лёва.

– Зато милые домики похожи на добрых старушек в платках, – подыгрываю я Лёве, – в них очень уютно.

– Экзотика вас, Виолетта, манит, – сказал другой интинец, Николай. – Но жители деревенек этой экзотики, знаете, ребятки, наелись…

– Откуда вам это известно? – недоверчиво спросила я.

– Мои родители в деревне живут, – ответил Николай. – Утром просыпаются – вода в ведрах замерзла в кухне, давай быстрее печку топить.

– Останься мы тут, – сказал Лёва, когда мы стояли в коридоре у вагонного окна, – ты бы и здесь приключение нашла. Ты же не можешь без этого, а? За тобой, Рябиновая, глаз да глаз нужен!

– Ха! – Я гляжу на него с насмешкой. – Кто бы говорил, только не любитель экстрима!

До Москвы мы ехали вместе. Наши спутники-интинцы считали нас женихом и невестой. Правда, сильно юными. Со свадьбой советовали повременить и спорили между собой – пять (Андрей Андреевич) или десять лет (Николай) с этим делом ждать.

Ух, как сладко слушать про нашу свадьбу! Даже если она через сто лет состоится!

В Москве расстались. У меня билет на поезд до конца, а Лёва поехал в аэропорт. Он купил билет на самолет по смартфону и банковской карте. Завтра утром у него первый экзамен. Успеет.

Ночь пролетела в раздумьях. Под стук колес хорошо думается. Он как музыкальное сопровождение. То убыстряется, то замедляется, примешиваются к нему, какие-то посторонние непонятные звуки, звонки, лязганье, тоненькие молоточки… Надо сказать Лёве – пусть попробует музыку сочинять, а начнет с симфонии про поезда.

Думала я о многом. О Леве и о себе. Об одноклассницах. Буду менять отношения с ними. Как Лёва бил меня наотмашь по лицу… вербально, но очень чувствительно. Почему-то подумалось о Маленьком Принце. Вот он со всеми находил общий язык. С Летчиком. С Лисом. Даже со змеей!

Меня встречал снегопад. А в снегопаде Лёва. А у него был цветок. Единственная роза.

– Это тебе, – сказал Лёва, вручая розу. – Надеюсь, в этот раз обошлось без приключений, Рябинка?

– Ночь же была, – откликнулась я из середины его объятий. – Лёв, давно хотела тебя спросить. Какая музыка созвучна Маленькому Принцу?

– Для меня это Шуман, «Грёзы».

– Дашь послушать?

– Конечно. И вот это созвучно: слушай.

– Снегопад?

– Снегопад.

Тихий.

Тишайший.

Мир. Такой. Хороший.

Но грустный: Маленький Принц ищет летчика.

Жизнь – снежноточие…

Понимаете, да?