Наваждение - Марч Джессика - Страница 71

В следующий момент пришел ответ. Прежде чем сесть за стол, Алексей быстро оглядел помещение и увидел Ники. Чуть задержав на ней взгляд, улыбнулся.

«Алексей, Алексей Иванов», — повторяла она про себя, и на нее нахлынули прежние чувства. Рада ли она видеть его? Она не была в этом уверена, но лишь в первый момент. Теперь она уже больше не школьница, а женщина с определенными целями, часть общества, которое любила.

Но что здесь делает Алексей? Она внимательно слушала его выступление:

— Господин председатель, уважаемые представители, как врач, специализирующийся на заболеваниях сердца и кровеносной системы, я хочу напомнить вам о моментах более важных, чем экономические. Я призываю вас подумать о здоровье и благополучии американцев. О цене выращивания табака надо думать не в долларах и центах, а в человеческих жизнях. В своей практике я сталкиваюсь с огромным количеством ненужных страданий. Многие из них вызваны курением. Я утверждаю — преждевременная смерть, заболевания…

У Ники упало сердце, когда она слушала, как Алексей перечисляет заболевания, которые вызваны курением. Он начал с болезней сердца и респираторных заболеваний, потом перешел к раку легких и хроническому бронхиту — и закончил вредом, который причиняет курение еще не родившимся детям, если мать курит во время беременности. Ники пришла сюда, чтобы бороться с равнодушием и жадностью, но это!.. К такому нападению она не была готова, у нее не было защиты.

— Ни один разумный человек не может поддерживать выращивание такой культуры, как табак, — продолжал Алексей, — потому что следует помнить: табак разрушает здоровье тех, кто его использует, зачастую употребление его ведет к смерти.

Ники покраснела, когда Алексей закончил свою речь. Ей казалось, что она направлена лично против нее. Сама она не курила и поэтому не думала о проблеме курения и здоровья. Она рассматривала свой табак с исторической точки зрения, даже можно сказать, с романтической. Теперь Ники была показана та сторона жизни, которую она не хотела видеть.

Алексею не было задано никаких вопросов.

Когда он шел по проходу мимо того места, где она сидела, то вдруг схватил ее за руку и потянул из комнаты. Обрадованные возможностью сфотографировать двух удивительно красивых людей, фотографы быстро защелкали камерами, а один или два двинулись за ними следом.

— Что ты делаешь? — прошептала Ники Алексею. — Это не принесет пользы ни тебе, ни мне!

— Не обращай внимания. Я хочу сказать тебе, что мне хотелось бы сделать, — пробормотал Алексей, улыбаясь в ответ на ее негодование. Сначала мне захотелось встряхнуть тебя… а потом, — он понизил голос, — обнять.

Ники не знала, что ответить. В обществе Алексея она по-прежнему чувствовала себя школьницей.

Фотографы оставили их в покое, он взял ее за руку.

— Пойдем, Никушка, иди за мной… — Он шел быстро, не давая ей возможности сказать ни слова, к близлежащей стоянке машин, где его ждал серебристый «мерседес».

Можно узнать, куда ты везешь меня? спросила она.

— В спокойное и уединенное место. Где мы могли бы поговорить.

Он быстро проехал небольшое расстояние до «Джефферсон-отеля», который находился в нескольких кварталах от Белого дома. Алексей провел Ники через холл в небольшой уютный отделанный деревом ресторан, который напоминал столовую в помещичьем доме. Метрдотель с уважением приветствовал Алексея и провел их к уединенному столику в углу. Это место сильно отличалось от тех, которые им были знакомы в Нью-Йорке, но оно, казалось, более подходило для Алексея зрелого, уверенного, с достойными манерами. Он заказал бутылку шампанского.

— Надеюсь, ты не возражаешь, — сказал он. — Я хочу выпить за судьбу… за то, что она вновь свела нас. Ники заговорила на нейтральную тему:

— Я рада, что ты занимаешься делом, о котором всегда мечтал, — заметила она. — Кардиология — это, наверное, очень интересно.

— Возможно, — ответил он, — но я выбрал ее по личным причинам.

Ники была озадачена. Раньше он не говорил о том, что особенно интересуется этой проблемой.

— По каким личным причинам? — спросила она.

Он посмотрел на нее так, будто перестал понимать английский язык.

— Ты должна знать… Ники покачала головой.

— Ты не знаешь, очень медленно произнес Алексей, как будто ставил сложный диагноз, — что Дмитрий умер от сердечного приступа?

Ники снова покачала головой, пораженная удивлением в его голосе.

— Это случилось сразу после того, как мы были вместе. Он собрался ставить пьесу в Канзасе, и они вызвали меня туда. Я пытался позвонить тебе, но ты не хотела говорить со мной…

Она все поняла. Даже Хелен пыталась ей сказать об этом, но она отказалась слушать, запретила ей говорить о нем.

— Прости, — сказала Ники, — жаль, что я не знала. Я должна была…

«Но какое это теперь имеет значение», — подумала она. Она была напугана взрывом этой страсти, боялась, что это приведет ее туда же, куда и других женщин ее семьи. Она думала, что этот страх теперь побежден, и тем не менее ей иногда казалось, что она невольно расхолаживает Уилла…

Алексей спросил ее о Хелен, и Ники сказала, что они перезваниваются и переписываются.

— Я надеюсь, ты понимаешь, что меня такое не удовлетворит, — заметил Алексей. — Теперь, когда я опять нашел тебя, я собираюсь позвонить тебе — и очень скоро. Мы потеряли так много времени… — Он поднял бокал шампанского и прикоснулся к ее бокалу.

Ники молча присоединилась к его тосту. «Приятно, когда за тобой ухаживают», — подумала она. Давно уже никто не смотрел на нее так, как Алексей, с обожанием и желанием. Возможно, они предназначены друг другу судьбой.

— А теперь, — твердо сказал он, хотя глаза его смотрели на нее с нежностью, — я не могу не поинтересоваться причинами, которые привели тебя в Вашингтон. Объясни мне, что такая хорошенькая девушка, как ты, делает в стане противника по такому важному вопросу? Как ты можешь быть частью этой ужасной промышленности?

— Я никогда не думала, что табак приносит такой вред, — медленно произнесла она. — Просто его все выращивают в Виллоу Кросс. Я люблю мою ферму, Алексей, мне нравится место, где я живу. Мне никогда не приходило в голову, что я кому-то причиняю вред.

— Если бы ты поработала со мной хотя бы неделю, Ники, — сказал Алексей, то у тебя не осталось бы никаких сомнений. Прости, но я ненавижу сигареты, мое чувство столь сильно потому, что мне не хочется лечить пациентов, которые продолжают курить. Вокруг полно тех, кто хочет помочь себе, так почему же я должен пожертвовать своим драгоценным временем и ценной техникой ради тех, кто продолжает разрушать себя?

— Но что если люди не могут бросить курить? — спросила Ники, вспомнив Ральфа. — Если это слишком тяжело?

— Конечно, тяжело, — нетерпеливо согласился Алексей. — Никотин это тот же наркотик, так же, как героин. Но есть способы расстаться с этой привычкой. Все зависит от элементарного выбора: жизнь или смерть.

В кармане Алексея раздался сигнал. Он выключил его и, извинившись, сказал, что ему нужно позвонить.

— Моим пациентам нередко нужно постоянное внимание, — сказал он.

Через несколько минут он вернулся.

— Ты простишь меня? — спросил од. — Мне нужно уехать. Тебя подбросить куда-нибудь?

Ей хотелось подумать о событиях этого дня.

— Я допью свое вино, а потом возьму такси до аэропорта. Он кивнул.

— Но обещай мне, что я увижу тебя.

— Конечно.

— Спасибо, Ники, — Сказал он. — Еще раз прости меня. Он оставил на столе деньги и, наклонившись, быстро поцеловал ее.

Она улыбнулась. Его сожаление определенно было искренним, и тем не менее она могла сказать, что он был рад звонку.

— В следующий раз я хочу услышать о твоей работе, Алексей, — сказала она на прощание. Это так интересно, так важно.

— О да, Никушка, — ответил он, уже почти уходя. — Нет ничего более важного или волнующего, чем ремонтировать человеческое сердце.

Когда он ушел, она подумала: может быть, сама судьба послала ей Алексея, чтобы он починил ее истерзанное сердце.