Утерянные победы - фон Манштейн Эрих - Страница 24

Если исследовать причины, которые привели к подобного рода отношениям между главой государства и руководством армии и тем самым к лишению последнего власти, то выявится, что решающую роль в этом сыграло стремление Гитлера к неограниченной власти, его все увеличивавшееся самомнение, подогреваемые травлей генералитета со стороны таких людей, как Геринг и Гиммлер. Но необходимо также сказать, что ОКХ в значительной степени облегчило Гитлеру свое отстранение от руководства армией в связи с той позицией, которую оно заняло по вопросу о дальнейшем ведении военных действий после окончания польской кампании.

ОКХ своим решением продолжать придерживаться на западе оборонительных действий предоставило Гитлеру инициативу! И это несмотря на то, что, безусловно, в обязанности ОКХ в первую очередь входило делать главе государства предложения о планах на будущее, тем более после того, как в Польше сухопутными силами при эффективной поддержке авиации была в такой короткий срок одержана решительная победа.

ОКХ, без сомнения, было право, когда оно осенью 1939 г. придерживалось той точки зрения, что время года и недостаточная подготовленность вновь сформированных соединений в тот момент делали начало наступления нежелательным. Но такой вывод и распоряжения об усилении обороны на западе еще ни в коей мере не давали ответа на то, как следует с военной точки зрения наиболее успешно завершить войну. На этот вопрос должно было дать ответ ОКХ, если оно хотело сохранить свое влияние на общее руководство военными действиями!

Естественно, полным правом командующего сухопутными силами было рекомендовать путь политических переговоров с западными державами. Но что же необходимо было предпринять, если перспектива таких переговоров не открывалась? Именно такому человеку, как Гитлеру, было необходимо – хотя наступление на западе в то время еще казалось нецелесообразным, – чтобы ОКХ уже тогда показало ему, что нужно сделать в военном отношении для окончания войны.

Для выбора этого пути после окончания польской кампании необходимо было рассмотреть три вопроса:

– во-первых, можно ли было добиться благоприятного окончания войны, если придерживаться оборонительного характера военных действий, или этого можно было достичь только путем победоносного наступления на западе?

– во-вторых, когда в этом случае можно было развернуть такое наступление с перспективой на решительный успех?

– в-третьих, как его следовало проводить, чтобы добиться решительного успеха на континенте?

В отношении первого вопроса были возможны два решения.

Первое заключалось в том, чтобы Германия после победы в Польше достигла соглашения с западными державами. Возможность достижения успеха на этом пути ОКХ должно было рассматривать с самого начала весьма скептически, с одной стороны, учитывая британский национальный характер, который допускал лишь весьма малую долю вероятности компромисса, с другой стороны, поскольку вряд ли можно было рассчитывать, что Гитлер после победы в. Польше согласится на разумное урегулирование вопроса о германо-польской границе в духе взаимных уступок. В конце концов, это объясняется тем, что Гитлер – ради достижения соглашения с западными державами – не мог восстановить Польшу в старых границах, после того как он уже предоставил ее восточную часть Советам. Это положение не смогло бы изменить никакое другое немецкое правительство, пришедшее к власти после свержения Гитлера.

Вторая возможность успешно окончить войну, придерживаясь по-прежнему оборонительного характера военных действий на западе, могла возникнуть в том случае, если бы западные державы со своей стороны все же приняли решение о наступлении. Тогда для немецкого командования возникла бы перспектива перейти в контрнаступление и победоносно завершить кампанию на западе. Эта мысль нашла свое отражение в «Беседах с Гальдером», а именно, в его словах об «ответной операции». По сообщению генерала Хойзингера, такая операция играла некоторую роль в планах ОКХ лишь значительно позже, примерно в декабре, а не в решающий для судьбы ОКХ период – в конце сентября и начале октября.

Безусловно, мысль об ответной операции имеет в себе много благоприятных моментов. Предоставить противнику преодолевать все трудности наступления на «Западный вал» или дать ему навлечь на себя клеймо нарушителя нейтралитета Люксембурга, Бельгии, а возможно и Голландии было бы весьма заманчивым. Но разве речь в этом случае шла – по крайней мере, на ближайшее время – не о пустых мечтаниях, осуществление которых казалось более чем маловероятным? Западные державы не отваживались на наступление в тот момент, когда главные силы германской армии были связаны в Польше. Можно ли было ожидать, что они начнут наступление, когда им противостояла вся германская армия?

Я думаю – и придерживался этой точки зрения и в тот период, – что эта предпосылка для «ответной операции» германской армии тогда не существовала.

Это мнение нашло убедительное подтверждение в «военном плане», разработанном в тот период по заданию главнокомандующего войсками союзников генерала Гамелена и попавшем позже в руки немецкой армии. Основные положения этого «военного плана» изложены ниже:

Вооруженные силы союзников до весны 1941 г. не достигнут еще такого уровня, который позволил бы им начать наступательные действия против Германии на западе. Для достижения численного превосходства сухопутных сил необходимо привлечь на свою сторону новых союзников.

Англичане не готовы принять участие в крупном наступлении до 1941 г. Исключение составляет лишь внутреннее крушение Германии (это замечание, явно рассчитанное на возможность государственного переворота, показывает, чего нам следовало ожидать в случае его осуществления).

Главная задача западных держав в 1940 г. должна состоять в том, чтобы обеспечить неприкосновенность французской территории, и в том, чтобы в случае наступления немцев на Бельгию и Голландию оказать этим странам помощь.

Наряду с этим следует стремиться к тому, чтобы создать новые театры военных действий для истощения Германии. В качестве таковых называются северные государства и в случае нейтралитета Италии – Балканы. Естественно, необходимо продолжать усилия по привлечению на сторону союзников Бельгии и Голландии.

Наконец, необходимо попытаться лишить Германию жизненно необходимого ей ввоза, как путем упомянутого выше создания новых театров военных действий, так и путем замыкания кольца блокады в результате оказания нажима на нейтральные государства.

Из этого «военного плана», следовательно, ясно вытекает, что западные державы хотели вести войну на истощение по возможности на других театрах военных действий до тех пор, пока они не достигнут явного превосходства в силах, которое позволило бы им – никак не раньше 1941 г. – начать наступление на западе. Хотя ОКХ в то время еще не могло знать об этом военном плане союзников, слишком очевидным все же было то, что западные державы будут вести войну дальнего прицела в описанном выше направлении.

Надежда на то, что народам может надоесть эта «война теней», в связи с огромными человеческими жертвами, с которыми связано наступление на «Западный вал», очевидно, не была тем соображением, которое ОКХ могло положить в основу своих решений.

Каким заманчивым ни казалось предоставить противнику инициативу в начале решительного наступления, такой план не имел бы под собой реальной основы. Германия не могла ни в коем случае ждать, пока противник, продолжая вооружаться (причем заранее необходимо было учитывать возможность предоставления помощи американцами в связи с позицией, занятой Рузвельтом), получит превосходство и на земле и в воздухе. Этого тем более нельзя было делать в связи с позицией Советского Союза! После того как он получил от Гитлера все, что мог ожидать, его не связывали с империей никакие жизненные интересы. Чем сильнее становились западные державы, тем опаснее становилось положение Германии, имевшей в тылу такую державу, как Советский Союз.