Сумасшедшие убийцы - Маншетт Жан-Патрик - Страница 10

"Как глупо!" – подумал он.

Ненэсс был в состоянии шока. Он ощупал себя и обнаружил рану в боку. Вскоре раздался голос Коко:

– Ты здесь? Что ты завалился? Я уже десять минут зову тебя, почему ты не отвечаешь? Где девка?

– Помоги мне встать, – сказал Ненэсс – Эта идиотка всадила мне пулю в бок.

Глава 16

Жюли была далеко. Она задыхалась и больше уже не могла бежать. Лес кончился, и она оказалась почти на голом месте. Ее ноги увязали в песке. Со всех сторон песчаную низину обступали скалы, на которых возвышались одинокие сосны. Ущелья между скалами заросли папоротником. Ничто не говорило о присутствии человека.

Девушка падала от усталости. Ей хотелось лечь на песок и уснуть. Петер по-прежнему спал у нее на руках. У Жюли болели плечи, руки и ноги. В туфли набились песок и вереск, она с трудом передвигалась. Ее дымчатые колготки были разорваны в клочья. Было три часа дня. На небе светило яркое солнце, но с запада надвигались облака. Жюли ориентировалась по солнцу.

В руке она по-прежнему держала пистолет, хотя до сих пор не могла поверить в то, что убила двух человек. Эта мысль забавляла ее. Выбившись из сил, девушка остановилась в тени ельника, за спиной была скала. Отсюда она могла хорошо видеть, что происходило впереди. Она перевела дыхание. Петер лежал на спине на песке и дышал ртом. Жюли потрясла его за плечо, но безрезультатно. Она приподняла его веки и поняла, что он без сознания. Ей ничего не оставалось, как ждать. Она подняла с земли ветку и начертила на песке большое сердце, внутри которого написала: "Здесь жила Жюли – бешеная собака".

Девушку мучила жажда. Она взяла Петера на руки и снова отправилась в путь, забыв в песке пистолет. Жюли вошла в березняк. Пройдя через него, она оказалась на вершине довольно крутого склона, у подножия которого простиралась долина. Вдали виднелись серые дома небольшого селения, в центре которого проходила дорога. Жюли начала спускаться. Прежде чем выйти на дорогу, она остановилась за скалой и, понимая, что не может в таком виде появиться в деревне, сняла с себя рваные колготки и попыталась освободить волосы от прутьев и листьев. Тем временем небо затянуло тучами. Войдя в деревню, Жюли услышала через открытые окна домов репортаж о футбольном матче. Девушка вышла по тропе на главную улицу деревни, которая одновременно служила и дорогой.

Жюли опасалась, что жители деревни засыплют ее вопросами, но двое-трое прохожих, которых она встретила, не обратили на нее никакого внимания. Что касается молодых людей, толпившихся у буфетной стойки, они смотрели только на ноги девушки. Один из них присвистнул. Жюли уверенным шагом прошла мимо них.

Она остановилась перед витриной галантерейно-табачно-газетной лавки. К фанерному щиту была приколота "Франс суар" с фотографией Жюли на первой странице. Плохая фотография, снятая несколько лет назад. "Няня маленького. Петера проходила курс лечения в психиатрической лечебнице, – прочитала она. – Она исчезла вместе с ребенком".

Жюли не вошла в лавку, чтобы купить газету, а быстро пошла прочь. На другой стороне дороги, на краю поселка, в пятидесяти метрах от Жюли висела трехцветная вывеска национальной жандармерии. Начал накрапывать дождь. Жюли могла войти в здание, укрыться от дождя, попросить защиты у сильных мужчин в мундирах, но она пошла в обратную сторону по узкому тротуару. На дороге появилась машина. Дождь усилился. Жюли подняла руку, чтобы остановить машину, и в этот момент обнаружила, что потеряла пистолет. Голубой "пежо" остановился, окатив ее брызгами. Дверца открылась. За рулем сидел краснолицый водитель лет сорока.

– Садитесь. Вам в Питивье?

– Да, да, – сказала Жюли, – мне в Питивье.

Глава 17

Томпсон, несмотря на спазмы в желудке, шел бодрым шагом, наполняя легкие воздухом. Он прошел таким образом шесть километров, отделявших его от Немура, и сразу отправился в гараж, где оставил свой серый "ровер". Он припарковал машину на городской площади, достал из багажника маленький чемодан и снял на один час комнату в отеле.

В шестнадцать часов, побрившись, переодевшись в белую сорочку и спортивный костюм цвета опавших листьев, он вошел в бар "Королевский герб". Томпсон чувствовал себя совсем больным. Он был очень бледен, на лбу выступили капли холодного пота. Посмотрел на часы. Жертвы уже должны быть повешены. Представил себе сцену: девушка и мальчишка, не приходя в сознание, испустили дух на веревке. Из их ртов вывалились огромные черные отвратительные языки. Боль в желудке стала постепенно затихать. К Томпсону подошел бармен. Томпсон заказал "Кампари" и разбавил его газированной водой. После первого глотка его сильно затошнило и пришлось мчаться в туалет, где его вырвало. Он вернулся в бар. Официант с беспокойством спросил:

– Вам нездоровится, месье?

Томпсон отрицательно покачал головой, сжав зубы. Официант отошел от него, но время от времени бросал на клиента встревоженные взгляды. Томпсон сидел неподвижно и больше не прикасался к стакану.

В бар вошел Коко. "Сейчас я почувствую себя лучше, – подумал Томпсон. – Он расскажет мне, как они умерли, и у меня прекратятся боли. Тогда я смогу поесть". Он посмотрел на белобрысого гангстера и сразу понял: что-то стряслось.

– Идемте, – сказал Коко, – быстро.

Томпсон спустился с табурета, оставив на прилавке пятифранковую монету.

На улице шел проливной дождь. Начиналась гроза. Коко и Томпсон добежали до "рено". Томпсон запрокинул голову назад, и дождь лил прямо в его открытый рот. Мужчины сели на переднее сиденье, на заднем полулежал Ненэсс. На его плечи был наброшен плащ.

– Он ранен? – спросил Томпсон. – А где Биби?

– Биби убит, – ответил Коко. – Ненэсс ранен в грудь, но пуля вышла сбоку. Ничего страшного. Девка и ребенок сбежали.

"Вот почему я страдаю", – подумал Томпсон.

– Что случилось? – поинтересовался он вслух.

– Это все она. Мы уже собирались ее вешать, но она проснулась, когда Биби держал ее на руках, достала пистолет и убила его.

– А дальше?

– Она убежала с мальчишкой. Ненэсс сказал, чтобы я оставался с Биби, а сам побежал за ней. Через несколько минут я услышал выстрел. В кустах ничего не было видно, и я не сразу нашел брата. Она ранила его, а сама исчезла. Я искал ее, клянусь, но не нашел. Она ушла.

– А ребенок тоже проснулся?

У Коко был смущенный вид. Он облизал свои толстые губы.

– Наполовину, – сказал он. – Не совсем. Ей пришлось его тащить.

– Я не понимаю, как это возможно, – удивился Томпсон. – Что вы сделали с Биби?

– Он был убит наповал, пуля пробила ему печень. Мы ничем не могли ему помочь, поэтому вырыли яму и закопали его.

– На месте?

– Да.

– Глупо, – проворчал Томпсон. – Достаточно, если она приведет туда полицейских. Они тут же обнаружат его могилу. И тогда они ей точно поверят. Глупо!

– Мы хотим вам сообщить, что выходим из игры, – заявил Ненэсс.

Глаза Томпсона сверкнули от ярости, усы задрожали.

– Это решаю я! – прошипел он. – Вы не выполнили работу. Мы должны свести счеты.

– Аванс мы оставляем себе, – сказал Коко. – Мы сожалеем, месье Томпсон, но вы шли на риск. Дело сорвалось, потому что девушка проснулась.

Он смотрел Томпсону прямо в глаза.

– Это ваша вина, – заключил он.

Ненэсс слабо пошевелил рукой под плащом, и Томпсон догадался, что он навел на него пистолет. По крыше автомобиля неистово барабанил дождь.

– О чем вы думаете? – презрительно спросил Томпсон. – Вы что, хотите устроить здесь перестрелку? Вы меня разочаровываете. Я скажу вам, что надо делать.

– Не стоит, месье Томпсон...

– Замолчите! Я свяжусь со своим клиентом и сообщу вам, требует ли он возврата денег назад. Не слишком надейтесь. Вы виноваты.

– Вы тоже, Томпсон, не слишком надейтесь, – прохрипел Ненэсс – Я имею в виду возмещение суммы.