Не мир принес - Манов Юрий - Страница 21

— Да, Михаил, драть тебя надо, как Сидорову козу, если уже не поздно, — вслух сказал Васинцов.

— Думаю, что поздно, — сказал Юдин, выставляя на стол высокие шнурованные ботинки и кладя рядом тяжеленную дубину, утыканную гвоздями, большой тяжелый нож, обмотанную изолентой велосипедную цепь. Изолента была в каких-то бурых пятнах.

— Под ванной нашел, — объяснил сержант.

— Понятно, — кивнул Васинцов, достал из кармана радиомаячок и присобачил его под каблук высокого ботинка. — Маму его жалко, уж больно красивая. Так, ребята, давайте за работу, а то хозяйка скоро придет, а у нас ничего не готово. Да и к местной школе заглянуть надо…

Анна Семеновна улыбалась смущенно, не веря своему счастью. Свет горел в обеих комнатах, полы на кухне не проваливались и даже не скрипели, угол на кухне в Мишиной квартире белел свежей известкой. В обшарпанной ванной рядом с чугунным чудовищем, именуемым «сидячая ванна», голубело чудо финской сантехники. Кайметов наполнил бачок из ведра и торжественно нажал на рычаг. Вода забурлила в трубе, и то ли показалось, то ли на самом деле, пахнуть мочой стало гораздо меньше…

— Молодца, Кайметов! — похвалил сам себя прапорщик. — Ей-богу, выпрут из спецуры, пойду в сантехники…

— А я к тебе подсобным работником, — попросился Васинцов. — Ладно, ребята, поработали, пора отдохнуть и перекусить. А что, Анна Семеновна, — спросил Васинцов, разливая «Столичную» по стаканам, — как сосед ваш, Михаил, не балует?

— Да что вы, хороший мальчик, вежливый и по хозяйству помогает. И спортсмен, боксом занимается в школьной секции по вечерам. Да вы кушайте, кушайте, вот и огурчики домашние, сама солила.

Васинцов переглянулся с Дзюбой. Бокс, это интересно.

— Давай, ребята, активней ложками работай, — приказал Васинцов, — а то завечереет скоро…

— Не нравится мне это, — сказал Корич, по-собачьи понюхав воздух, и повторил: — Не нравится.

— Что не нравится?

— Еще полчаса назад там, — он кивнул в сторону школьного двора, — все было «чисто», а сейчас словно волна какая-то… Нехорошая волна и запах…

— Что за запах?

— Агрессия, очень сильная волна. И сразу, накатом…

Они сидели у ржавых гаражей за расшатанным столиком и делали вид, что выпивают. Обычное дело, бригада шабашников-строителей отмечает окончание трудного рабочего дня честно заработанным портвейном «Кавказ», снова в обилии появившемся в российских магазинах после очередной смены грузинского президента.

Сама школа была освещена огнями на всех трех этажах, около центрального входа ее уже собирались родители из народной дружины. «Продленка» уже выстроилась парами, воспитатели громко загоняли в строй еще резвившихся мальчуганов, после наступления темноты детям запрещалось появляться на улице без взрослых.

Раздался резкий свист, это Юдин оповещал, что появились чужие. Через пару минут послышался скрип снега. Из-за большого гаража появилась толпа из двух десятков людей. На плечах у некоторых Васинцов заметил ремни охотничьих ружей.

— Эй, придурки, вам че здесь надо?

— Да ниче, отдохнуть присели, щас пойдем, — ответил за всех Васинцов, незаметно дав знак приготовиться.

— Не хрена здесь сидеть, — сказал, выходя из толпы, высокий мужчина в толстой армейской куртке. — Школа здесь рядом, а вы винище жрете, посовестились бы.

— Эй, старшой, — раздалось из толпы, — у них молотки с ломами, может, они гаражи вскрывают?

— Не, строители мы, — быстро ответил Васинцов, разглядывая повязку на рукаве старшего. Народная дружина, ничего страшного…

— Документики имеются? — спросил названный «старшим», поправляя на плече охотничью двустволку.

Васинцов покорно полез за пазуху и вытащил свой старый российский паспорт. «Старшой» внимательно просмотрел документ, удивленно вскинул брови.

— Прописка мордовская. Далеко же вас занесло.

— Что поделаешь, дома с работой плохо, а здесь заработки хорошие…

— Оно и понятно. Ладно, скажи своим, чтобы руки показали…

«Старшой» внимательно осмотрел руки «артельщиков», не до конца отмытые после ударного трудового дня, и кивнул головой.

— Порядок. Вы бы, ребята, двигали побыстрее в сторону станции. Тут вечерами опасно. Если ночевать негде, могу в местном техникуме разместить в спортзале, там у нас штаб народной дружины. Правда, там только матрасы в подсобке, но зато тепло…

— Спасибо, добрый человек, — сказал Васинцов, неожиданно растрогавшись. — Не, мы домой, в Дмитров, там у нас общага, устали очень…

— Ну и с Богом! Только приберите за собой. — «Старшой» махнул рукой на пустую тару, остатки закуски на газетке и двинулся в сторону школы, выговаривая на ходу парню в пуховике:

— Еще раз услышу, что ты незнакомых придурками обзываешь, вышибу из дружины на хрен, понял?! Ребята вкалывают, может быть, больше твоего, а ты им «придурки». В Москве десять миллионов живет, а строить некому, вот и едут за москвичей работать… Чтоб тебя торкнуло завтра больше обычного. Быстро извинился перед трудягами!

Молодой парень в оранжевом пуховике робко подошел к «бригаде» и, низко поклонившись, попросил прощения.

Глава 9

ВОЛЧАТА

— Ну-ка, ребята, попрыгали, — приказал Васинцов.

Команда, одетая в одинаковые черные комбинезоны, в «сферах», увенчанных фонариками, запрыгала на месте.

— Юдин, у тебя что-то звякает, сними наручники с пояса, спрячь в карман. Сколько раз говорил, что пластиковая «вязка» лучше и надежнее наручников. Ну, опять ты про свой «психологический эффект», мент поганый, прям, как ребенок. Еще раз попрыгали. Отлично! Приборы ночного видения у всех в порядке? Еще раз напоминаю: один вяжет, второй прикрывает спину. Не гонитесь за количеством, все равно район окружен, действуйте наверняка. Корича ведем парами, Вазгян с Юдиным первые…

Корич единственный из группы был одет в обычную матерчатую куртку, черную вязаную шапочку, высокие ботинки-говнодавы. Он выглядел абсолютно спокойным, только скулы шевелились без остановки.

— Что, снова чувствуешь?

Корич кивнул.

Они шли след в след. Девять человек, служивших в разных родах войск, проходивших обучение в разных школах спецназа, у разных учителей и преподавателей, теперь действовали как единый, слаженный организм.

Корич уже дал знак, что почувствовал стаю. Он шел, покачиваясь, умело разыгрывая пьяного, из сумки в его руке торчало заткнутое свернутой газетой горлышко литровой бутыли и кончик батона вареной колбасы. Васинцов уже заметил трех подростков, внимательно следящих за Коричем. Они отставали шагов на пятьдесят и медленно сокращали расстояние. Васинцов скомандовал группе остановиться, отправив вперед только Вазгяна с Юдиным для подстраховки Корича, и связался с Первым.

— «Лосята» пошли, их зацепили, — сказал полковник более чем лаконично, — ни пуха…

Корич прислонился к фонарному столбу и стал очень натурально ковыряться в ширинке. Что такого, выпил мужик, отлить захотел, а туалетов общественных здесь не предусмотрено.

— Пусть лучше лопнет моя совесть, чем мочевой пузырь! — с надрывом проорал Корич, орошая снег, мощной струей.

Да, меняются времена, портятся нравы, никаких тебе «Закурить не найдется» или «Как пройти в библиотеку», трое пацанов, на ходу вытаскивая из-под курток велосипедные цепи и дубинки, кинулись на «пьяного». По-всему первый же удар дубинкой должен был опуститься на голову Корича, но вместо этого резина звучно шлепнулась о дерево. Пацан даже как-то удивленно посмотрел на свое орудие, промазавшее по такой легкой цели. Цепь второго скользнула по рукаву куртки прапорщика, бейсбольная бита третьего и вовсе только свистнула в воздухе.

— Вы не, пацаны, вы не? — не выходил из роли Корич, умело прячась от ударов за столбом.

— Иди сюда, козел, иди сюда! — визгливо проорал один из нападавших, снова замахиваясь дубинкой. Он-то первым и полетел в снег от мощного удара в горло.